Читать книгу 📗 "Александр Бушков - Нелетная погода"
Ровно в девять видеофон залился протяжной трелью. Панарин вскочил, с закрытыми глазами проделал несколько гимнастических упражнений, больно ударился коленом об угол стола и проснулся окончательно, оказавшись посреди солнечного утра. Короткий сон великолепно освежил, словно он спал не три часа, а тринадцать. «Каратыгин!» – вспомнил он с маху и сразу поскучнел.
– Доброго ранку, – сказал Гуго (он две недели назад женился на молодой специалистке из Киева). – Ну, проснулся, командор?
– Проснулся, – сказал Панарин. – Запрос о Снерге послал?
– Ага. Станислав Снерг. Последние три недели находился в Мехико. То есть код для сообщений он заявил в Мехико, а вообще-то странствовал по джунглям. Снимал там. Вчера вечером вылетел из Мехико в Красноярск, но сигнала «дома» на красноярской квартире не оставил.
– Ничего, – сказал Панарин. – Знаю я, где его в таком случае искать. Спасибо.
Он отключил видеофон и отправился в кухню. Рассеянно соорудил трехэтажный бутерброд, откусил огромный кусок и попытался вычислить, где могла поселиться Ирена. Узнать это через справочную было бы полуминутным делом, но элемент неизвестности – так гораздо интереснее.
Тоненько запел сигнал у входной двери. Панарин поспешил туда.
На площадке стояла очаровательная блондинка в легком белом комбинезоне и смотрела с такой светской невозмутимостью, будто и не видела, что хозяин босой и растрепанный, а рот у него набит. Начни он суетиться, получилось бы и вовсе смешно, а он не любил выглядеть смешным, перед женщинами особенно. Сообразив это, Панарин медленно прожевал, убедился, что не поперхнется и сказал:
– Здравствуйте.
– Здравствуйте, – сказала девушка. – Разрешите войти?
– Конечно, – сказал Панарин, отступил, схватил с полочки гребешок и причесался за спиной гостьи, закрывая дверь, – проходите, садитесь, минуту, я сейчас.
Когда он вернулся, незнакомка уютно и непринужденно устроилась в его любимом кресле, словно бывала в этой комнате не раз. Плоскую сумочку, которую Панарин впопыхах не заметил, она положила на столик рядом с собой.
– Я вас оторвала от завтрака? – спросила она. – Продолжайте, я подожду.
– Ничего, я успею, – сказал Панарин, усаживаясь напротив. Мимоходом зацепив взглядом сумочку, он увидел на обращенной к нему стороне синий глазок, пульсирующий и словно бы бездонный. – Вы из Глобовидения?
– Знакомы с нашей аппаратурой? – подняла она брови отрепетированным жестом легкого изумления.
– У меня есть знакомые в Глобовидении, и я немного разбираюсь в вашей аппаратуре.
– И кто же?
– Станислав Снерг.
– Ах, Стах, патрон тайн… понятно. Как вас зовут, я знаю. Я – Марина Банишевская.
– Прекрасно, – сказал Панарин. – Я только вчера жаловался, что нас совершенно забыли асы Глобовидения.
– Это комплимент?
– Нет, просто я серьезно отношусь к стерео и знаю, что вы известны не менее чем Снерг или Грандоцци.
– Господи… – она рассмеялась. – Разве можно так обращаться с женщиной? Вы должны были подтвердить, что это – полновесный комплимент, что я могу быть только асом, сразу, мол, видно.
– Но ведь вы пришли ко мне не как женщина?
– А вам бы этого больше хотелось?
– Ну… – сказал Панарин.
– Вот я вас, наконец, и смутила. А то вы упорно не смущались, у меня даже спортивный азарт появился. Смутила? Или дело в другом – вы привыкли, что женщина должна соблюдать определенные правила игры? Ну-ка, признайтесь.
Панарин взглянул в ее темные глаза. И не нашелся, что ответить.
– Так признаетесь?
– Да, – сказал Панарин, – наверное, это подсознательное. Мы отчетливо сознаем, что женщины равноправны, но в нас сотни лет культивировались стандарты относительно правил игры.
– Ну вот. А нам надоело сотни лет робко опускать глаза, понимаете ли. Вы очень мило смущаетесь.
– Это понятно, – сказал Панарин, – мы ведь все тут анахореты в какой-то мере.
– Теперь вы пытаетесь смутить меня откровенностью?
– Может быть. Открытость – тоже вид нападения.
– И не боитесь чересчур открыться?
– Нет, – сказал Панарин. – На мой провинциальный взгляд, мужчинам это не вредит, только женщине тайна придает очарование.
– Намекаете, что потупленные глаза мне все же больше пойдут?
– Всего лишь делюсь мыслями, – он взглянул на часы. – Простите, Марина…
– Да-да, – она чутко уловила момент и перестроилась. – Торопитесь? Ждете Каратыгина, надо полагать? А он уже здесь, прилетел на «Малабаре». Я с ним вместе прилетела час назад.
– Вот оно что…
– Ну да, «Малабар» шел вне расписания, и места на нем были. Но кто отказал бы мне, даже не будь мест?
– Будете здесь снимать?
– Буду, – сказала Марина. – И должна сразу предупредить – фильм я буду снимать, глядя с той же точки зрения, что и Каратыгин.
– А я-то, дурак, обрадовался… – сказал Панарин.
– И я сразу потеряла половину очарования? Вот видите, мы достигли идеального состояния равноправия – вы видите во мне не женщину, а противника ваших начинаний. Наступили идеальные условия для работы, мы видим друг в друге лишь деловых партнеров.
– С Каратыгиным у вас тоже чисто деловое партнерство?
Она стала еще красивее, побледнев от гнева. Потом встала. Панарин тоже поднялся, нарочито лениво, и они стояли, меряя друг друга взглядами, – Марина кипела, Панарин философски ожидал пощечины. Особенно он себя не корил за вырвавшуюся шпильку – он никогда не был хамом, но последние неудачи порой провоцировали такие вот срывы, в общем-то, происходившие от злости и бессилия.
– Следовало бы влепить вам по физиономии за такое мальчишество. (Она была явно моложе Панарина). Хотя какое это мальчишество – сознательное оскорбление, верно? Разозлишься поневоле, когда прибудут сразу два крупных недруга Проекта… Вот видите, я права. – Она подняла руку, взяла Панарина за лацкан форменной куртки и продолжала суше: – Если вас так уж это волнует, с Каратыгиным у меня чисто деловое партнерство. Но даже если бы все обстояло иначе, разве вы выглядели бы лучше? Снерг – ваш горячий сторонник, и ваш ответный ход может предвидеть человек без семи пядей во лбу – вы его попросите о контрфильме. Если уже не попросили.
– Не успел, – сказал Панарин. – Но попрошу обязательно.
– Вот видите. Вы можете сказать, что Снерг – ваш сторонник, и это-де все извиняет. Никакой меркантильности, видите ли. Ну, а я, следовательно, не могу иметь собственного мнения, могу быть только подругой Каратыгина, которую он попросил о содействии? – в ее голосе звучало искреннее недоумение. – Тим, ну почему вы решили, что все население Земли состоит из ваших горячих сторонников? Ведь противников не так уж мало, вы это знаете, но предпочитаете лелеять иллюзии…
Конец ознакомительного фрагмента Купить полную версию книги
