Читать книгу 📗 "Василий Головачев - Криптозой"
– Мне не дадут.
Утолин посмотрел на Кирилла.
– Поможете ему?
– Не вижу надобности, – сухо отрезал Тихомиров. – Он выходит из ваших… потусторонних игр. Если хочет сохранить шкуру.
– Уже поздно, к сожалению, – скривил губы капитан. – ПСП его не отпустит, а тем более Пес. От того, как скоро он закончит расчеты, зависит не только его и моя жизнь, но и ваша тоже. – Утолин помолчал. – И жизнь вашей жены. До встречи.
Он исчез. Тихо хлопнула входная дверь.
– Чтоб ты сто лет жил! – пробормотал Кирилл, сдерживая более крепкое выражение, и добавил: – И двести раком ползал!
Лаврентий засмеялся, но тут же умолк, зашипев от боли в разбитых губах.
– Вот сволочи! Смеяться не могу… губы в лепешку… На чем вы остановились?
– Ложись спать, я постелю тебе на диване. Надеюсь, ПСП не знает, где мы находимся. Утром поедем на работу и будем думать, как выйти из положения с минимальными потерями.
– Меня уволят…
– Это было бы только справедливо, – отрезал Кирилл. – Влез в дерьмо – сам и вылезай.
– Ты мне… не поможешь?
Кирилл посмотрел на Лаврика, имевшего жалкий вид, и подумал, что за последние сутки уже второй человек просит его о помощи. Первой была Лилия. Интересно, где она сейчас? И с кем?..
– Помогу, – со вздохом ответил он, вдруг ощутив навалившуюся усталость.
Через несколько минут оба спали.
А из кармана куртки Лаврентия выползла муха и начала облет квартиры.
Глава 6
ПРОРЫВ ЗА ПРЕДЕЛЫ
Муху Кирилл обнаружил, готовя на кухне завтрак: яичница из шести яиц – на двоих, бутерброды и кофе. Муха ползала по потолку и наблюдала за действиями хозяина, спокойно занимаясь чисткой крыльев. Кирилл удивился, заметив насекомое: мух у него отродясь зимой не водилось. Потом вспомнились жужжащие создания, барражирующие пространство квартиры Киндинова, и Кирилл насторожился. Смешно было представить мух в роли подглядывающих и подслушивающих устройств, но земные инженеры уже вплотную подобрались к нанотехнологиям, и исключать возможность использования насекомых в целях разведки было нельзя.
Кирилл изловчился, поймал муху, внимательно рассмотрел непрошеную гостью, ничего похожего на микроаппаратуру не обнаружил и шмякнул жирную тварь об пол.
Лаврик утром выглядел не лучше, чем ночью. Пришлось дать ему глоток коньяка и запудрить синяки на лице, чтобы не так бросались в глаза.
Разговаривали мало. Оба понимали, что разговор с начальством предстоит нелегкий, правдивое изложение событий исключалось, а придумывать правдоподобную историю не хотелось. В таком двойственном расположении духа Кирилл и поехал на работу к девяти часам утра с приунывшим Лавриком на заднем сиденье, на лице которого была написана покорность судьбе. С синяками и запекшимися губами он был похож на бомжа, подравшегося с приятелями, а не на интеллигента, специалиста по информационным технологиям.
Директор ФСФР генерал Солтанов Михаил Трофимович принял их в десять часов утра, сразу после короткого селекторного совещания. Кивнул на стулья у стола для деловых встреч, упиравшегося в стол хозяина кабинета, образуя букву «Т». Кирилл и Лаврик сели.
– Слушаю вас. – Солтанов бросил на Киндинова вопросительно-неодобрительный взгляд. – Что это с вами, Лаврентий Павлович? В хоккей играли?
Киндинов беспомощно посмотрел на Кирилла.
– Результат защиты чести и достоинства, – сказал Тихомиров. – Лаврентий Павлович попал в неприятную компанию, где он не пользуется таким же авторитетом, как на работе, и вынужден был доказывать свое право на свободу. В связи с чем, по моему глубокому убеждению, ему требуется отпуск.
Директор иронически приподнял бровь.
– А при чем тут вы, Кирилл Иванович? С каких это пор вы стали переводчиком и адвокатом Лаврентия Павловича? Почему вы беспокоитесь за него? И почему он сам молчит? Язык проглотил?
– Я… виноват… – забормотал Лаврентий.
– Ему грозит опасность, – перебил компьютерщика Кирилл. – Лаврик… э-э… Лаврентий Павлович остро нуждается в отдыхе и опеке. Я считаю его ценнейшим работником, которому нет равных в альтернативных службах.
– Мы знаем, что ему нет равных. И тем не менее вы что-то скрываете, Кирилл Иванович. Скажите прямо, в чем дело?
Кирилл выдержал подозрительный взгляд Солтанова, поглядел на потеющего и сопящего Лаврика.
– На него оказывается давление, Михаил Трофимович.
– Кем, по какой причине?
– Дайте мне пару дней, я разберусь и доложу. Но все-таки разрешите ему уйти в отпуск.
– Он не за границу часом скрыться решил? – позволил себе пошутить директор. – Может, возьмем с него подписку о невыезде?
Кирилл вежливо улыбнулся.
– Мои парни присмотрят за ним.
– Хорошо, пусть отдыхает. Недели хватит? Сам понимаешь, работы много, а заменить его некем.
– Дней десять.
– Хорошо, даю десять дней. Ну, а сам-то что молчишь? – обратился Солтанов к Лаврентию.
– Извините, Михаил Трофимович, – бледно улыбнулся Лаврик. – Я думаю…
– Если бы ты думал, – осуждающе покачал головой директор, – с синяками на лице не ходил бы. Все, идите. Скажете Долгову, что я разрешил взять отпуск за свой счет. Но только с завтрашнего дня.
Визитеры поднялись, дружно сказали «спасибо!» и вышли. Особенно был доволен Кирилл тем, что не пришлось докладывать директору о происшедших событиях, а главное – о «подпольной» деятельности Лаврика и о ее результатах.
– Иди в отдел, – произнес он. – Заканчивай и сдавай служебные дела, объясни Долгову, что у тебя плохо со здоровьем, жди меня. И дай ключи от квартиры.
– Зачем?
– Посмотрю, что там творится после вчерашнего, не оставили ли твои друзья сюрпризов. Уж больно тихо все, словно ничего не случилось. А ведь я милицию туда вызвал.
Лаврентий протянул полковнику ключи от квартиры. В коридоре управления они расстались. Компьютерщик повернул налево, где располагался аналитический центр, Тихомиров – направо и вниз, на первый этаж, к отделу хозяйственного обеспечения, среди помещений которого находился и отдел оперативного реагирования.
До обеда Кирилл решал рутинные задачи службы, анализируя одновременно все, что произошло вчерашним вечером и ночью. Выводов не делал – не хватало информации, хотя в душе осознавал, что если признать некоторые события происшедшими наяву, то концепцию отношения к жизни надо менять. А поведение вполне физически ощутимых предметов во время включения компьютера в доме Киндинова и вовсе наводило ужас и оставляло в душе зябкое ощущение распахивающейся под ногами бездны. От всего этого попахивало мистикой и чертовщиной, хотелось объяснить все сном или временным помутнением рассудка, но Кирилл верил своим ощущениям, галлюцинациями не страдал и, не найдя рациональных объяснений случившегося, оставил их времени.
Конец ознакомительного фрагмента Купить полную версию книги
