Читать книгу 📗 "Весь Нил Стивенсон в одном томе. Компиляция (СИ) - Стивенсон Нил Таун"

Не могу рассказать, что произошло дальше, потому что не помню. Прямо сразу, по ощущению, я очутилась в очень неприглядном офисе на жестком пластмассовом стуле перед пластмассовым столом под резким люминесцентным светом. Меня сильно трясло без всякой причины: не от холода и не от страха. Просто я чувствовала… растерянность. И непомерную усталость.

— Потрясающе, — заметил очень красивый молодой человек примерно моих лет с ослепительными зелеными глазами и аккуратной короткой стрижкой. Он склонился надо мной и с улыбкой меня разглядывал. — Если ты бывала такой на пьянках в колледже, то неудивительно, что у тебя нет парня.

— Дайте ей время отойти, — произнес другой, более мягкий мужской голос. Я знала, что у голоса есть имя. Йода? Нет, Йода это из «Звездных войн». «Звездные войны» мне вспомнились из-за R2-D2. Что до молодого человека передо мной, я видела, как он чистит зубы, значит, если он не мой парень, то, возможно, брат, о существовании которого я забыла.

Он начал смеяться.

— Стоукс, ты говоришь это все вслух. Я бы на твоем месте помолчал, пока не очухаюсь. — Он наклонился поближе и зашептал мне в ухо. — У нас есть наш ведьминский склеп. Поехали за нашей ведьмой.

В которой мы знакомимся с Эржебет. И потом знакомимся с Эржебет

Во-первых, Тристан должен был объявить Максам и Владимирам, что все это время они работали над проектом, конечная цель которого — магия. Он сделал это в последнем нераскуроченном офисе, так что я не имела удовольствия наблюдать процесс. Мне показалось, что, выходя с брифинга, они еле сдерживали смех: старались не встречаться друг с другом глазами, а уголки их сжатых губ иногда вздрагивали.

Мы с Тристаном подъехали к дому номер четыреста двадцать по Коммон-стрит в Белмонте около часу дня и к своему ужасу обнаружили, что это бывшая церковь, превращенная в какое-то казенное учреждение больничного вида. Голубой щит с надписью «ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ В ЭЛМ-ХАУС» никакой ясности не вносил.

— Хм, — заметила я.

— Любопытно, — проговорил Тристан. — Возможно, кто-то над нами издевается.

Мы припарковались на улице, прошли по дорожке в обход церкви и наискосок через унылый газон со скучно-правильными клумбами. Когда-то у церкви была большая территория, теперь ее занимали трех-четырехэтажные дома в стиле больничных корпусов середины двадцатого века. Главный вход располагался в одном из них. Внутри было стерильно и голо, как в приемном покое. Линолеумный пол, регистрационная стойка из ДСП. За стойкой две усталые женщины лет по тридцать тихонько разговаривали между собой, не обращая внимания на кучку стариков в дальней части помещения, где на ковре стояли столики с яркими карточками для бинго, а по стенам висели большие плакаты с фотографиями голливудских кинозвезд.

— По крайней мере это не психушка, — с облегчением пробормотал Тристан.

Старики частью дремали, частью что-то горестно бормотали себе под нос, частью смотрели по очень громко включенному телевизору «Африканскую королеву». Здесь пахло старой мебелью и дезинфектантами.

Как только мы вошли в вестибюль, к нам направилась сухая старуха с резкими чертами лица и невероятно прямой осанкой. На ней было платье для коктейля в стиле пятидесятых годов, которое в пятидесятых, возможно, выгодно подчеркивало ее красоту, но сейчас смотрелось чудовищно нелепо. Под мышкой она сжимала большую сумку от Версаче.

Прежде чем я пришла в себя и поздоровалась, она заговорила тихо, но яростно, культурным голосом с восточноевропейским акцентом:

— Мелисанда, просто не верится, что вы заставили меня столько ждать! Это очень грубо, и я не заслужила такого обращения. Я вижу, ты подстригла волосы. Длинные тебе шли больше. С челкой ты похожа на грызуна.

Я остановилась так резко, что Тристан налетел на меня сзади. Он что-то начал говорить, но она перебила:

— Вы, должно быть, мистер Тристан Лионс. Вы — ее любовник?

— Это она так сказала? — тут же спросил Тристан. Я даже восхитилась, как быстро он пришел в себя.

Старуха раздраженно цокнула языком.

— Нет. Просто она женщина сомнительного поведения, а вы, как я понимаю, занимаете важный секретный правительственный пост.

— Мэм, как насчет поговорить в приватной обстановке? — спросил Тристан. — Вы упомянули кое-что, затрагивающее вопросы безопасности.

— Конечно, мы поговорим в приватной обстановке. Вы отвезете меня к ОДЕКу — сию минуту.

Тристан взял сухой старушечий локоть в широкую ладонь и придвинулся совсем близко — его подбородок в пяти сантиметрах от ее макушки.

— Мэм, — тихо произнес он, — где вы слышали это слово?

— От нее, — нетерпеливо ответила старая карга, тыча меня в плечо.

— Я никогда не видела этой женщины, — сказала я Тристану, шарахаясь от нее, затем обратилась к ней: — Я никогда вас не видела.

— Пока да, но увидишь, — нетерпеливо проговорила она. — Я — Эржебет Карпати. Мне надо как можно скорее выбраться отсюда и попасть в ОДЕК. Я и оделась соответственно. — Она указала на платье для коктейля. — Вы знаете, сколько я ждала этого дня?

— Мэм, — произнес Тристан. Мне показалось, он тянет время, чтобы сформулировать законченную фразу. — Сколько вы ждали?

— Слишком долго, — был ее ответ.

— Первый раз она написала мне в Фейсбук месяц назад, — вставила я.

— Вы ждали месяц? — спросил Тристан.

Старуха фыркнула.

— Это потому что я устала ждать, когда вы меня найдете. Я зарегистрировалась на Фейсбуке, едва он стал доступен, как ты мне говорила.

Минуту Тристан это обдумывал.

— Вы хотите сказать, что больше десяти лет ждали, когда мы вас разыщем?

— Ха! — Это был сухой, невеселый смешок. — Я ждала больше полутора столетий. А эта женщина, — продолжала она раньше, чем мы успели ее перебить, — назвала мне слова «Фейсбук», «Тристан Лионс» и «ОДЕК» и сказала в этот, в этот самый месяц разыскать вас с их помощью после стольких лет. Итак. Мы друг друга нашли. Везите меня к ОДЕКу.

Тристан слегка толкнул меня в спину плечом — говори, мол, ты. Неужто он утратил дар речи? И неужто думает, будто не утратила я?

— Почему вы так хотите попасть в ОДЕК? — спросила я.

— Потому что в ОДЕКе я вновь смогу колдовать, — нетерпеливо ответила она. — Очевидно.

Тристан нахмурился:

— Мэм, должен предупредить, что если это какой-то глупый розыгрыш, то вы напрашиваетесь на неприятности. Если кто-то подучил вас сказать эти слова, я хочу знать, кто и зачем…

— Она! Все она! — раздраженно воскликнула старуха, вновь тыча мне в плечо костлявым указательным пальцем. — Если б не она, меня бы давно на свете не было. Я оставалась в живых все это время, потому что она так велела.

— Мэм, я вас впервые вижу… — снова запротестовала я.

— Не зови меня «мэм», бесстыдница! Ты старше меня! — Она с заметным усилием себя одернула. — То есть была старше. Когда мы встретились. Я пробыла старухой дольше, чем другие люди живут. Ты хоть понимаешь, как это скучно?

Тристан уже взял себя в руки настолько, что мог разыграть учтивого кадета из Вест-Пойнта.

— Мы будем счастливы развеять вашу скуку, мэм. Может быть, выйдем, и вы расскажете нам свою историю? Надо ли где-нибудь за вас расписаться?

Старуха фыркнула и презрительно отмахнулась:

— Сестра Рэтчед давно отчаялась со мной совладать.

— Это которая? — спросил Тристан, глядя в сторону стойки.

— Тристан! — воскликнула я. — То, что я не знала ДАРПА, меркнет в сравнении с тем, что ты не знаешь сестру Рэтчед.

— Я их всех зову «сестра Рэтчед» с тех пор, как вышло кино, — говорила тем временем Эржебет. — Меня это веселит.

— Вы здесь с тех пор, как вышло «Над гнездом кукушки»? — изумилась я.

— Да. Теперь ты понимаешь, почему я так спешу вырваться. Скука.

— Давайте выйдем на улицу, — сказал Тристан.

Снаружи было холодно и безлюдно. Неуютная садовая дорожка вилась между группами ажурных металлических скамей, на которых старички могли посидеть с гостями более или менее наедине. Эржебет с неожиданной для ее лет грацией опустилась на середину одной скамейки, предоставив мне и Тристану сесть напротив, лицом к слепящему весеннему солнцу.