Читать книгу 📗 "Вперед в прошлое 12 (СИ) - Ратманов Денис"

Попразднуешь тут, ага. Квест называется: «Как за свои деньги сделать себе больно». Минус одно заведение. Осталось кафе «Татральное».

Там я ни разу не был. А когда добрался до него, расположенного в самом центре недалеко от набережной, подумал, что именно такое помещение идеально подошло бы для клиники: высокий цоколь, арочные окна, маски грустного и веселого клоуна над входом.

Как оказалось, эти маски — все, что связывало кафе с театром. И не кафе это, а бар, даже скорее ресторан с шестью деревянными столами, накрытыми алыми скатертями, никак не сочетавшимися с обивкой деревом, кабаньей мордой в рамочке и массивной хрустальной люстрой. А еще тут играл шансон и что-то хрипела неизвестная певица.

Ко мне подбежала молоденькая официантка и даже улыбнулась, протягивая меню. Я присел за единственный свободный столик, ознакомился с меню. Недешево, но и не космос, порции большие — судя по тому, что едят посетители. Я подозвал официантку и попросил пригласить начальника. В будущем его будут называть администратором, сейчас вряд ли слово в ходу.

Поскольку двадцать второе февраля выпадает на вторник, торжество я решил делать в субботу двадцать шестого, но пока никого не пригласил.

«Начальник» — лысый маленький мужичок, объяснил мне, что в субботу у них свадьба, и в пятницу, и в воскресенье. И вообще, у них не принято закрывать заведение, даже когда свадьба, так что нет.

Вышел я совсем разочарованным и двинулся вдоль набережной, прикидывая, в какое заведение можно заглянуть. В одних было слишком дорого, в других — тесно, в третьих меня встречали, как директор «Театрального».

Н-да, не думал, что будет так трудно арендовать кафе. Уже дойдя до середины набережной, я свернул на перпендикулярную улицу с фонтаном и на самодельной халабуде увидел вывеску «Улыбка». Зашел туда от отчаяния, но внутри оказалось на удивление мило. По-европейски, я бы даже сказал. Светлые стены, пластиковые новые столики на шесть человек, а в середине — проходящий сквозь строение ствол платана с прикрепленными к нему картинами музыкантов и актеров шестидесятых. Музыка — джаз, посетителей немного, но они есть.

За барной стойкой был мужчина лет сорока, рыжий и бородатый, как ирландец. По залу порхали такие же рыжие официантки-близняшки, из кухни выглядывала рыжая, как солнце, маленькая женщина.

Видимо, семейный бизнес. Я подошел к стойке, начал излагать суть проблемы. Мужчина позвал жену:

— Адель, иди-ка сюда.

Выслушав меня, они переглянулись, посмотрели на меня.

— Сделаем? — спросил муж у жены, она кивнула и добавила, поправляя фартук:

— Конечно. Присаживайся, Павлик, обсудим детали.

Домой я возвращался довольным. Все получается в лучшем виде!

Набрав угля для хозяйки, я принял душ и сразу вырубился. И оказался в белой квадратной комнате.

Глава 26

Ясно-понятно

В этот раз было ясно, почему и за что я сюда попал. И ясно, что сегодня мир именно что вознаградят несколькими месяцами жизни. Потому что я не включил заднюю и сделал действительно то, что полезно: дал толчок к развитию клиники.

Все это было уже десятки раз, но все равно я волновался. А вдруг наоборот? Вдруг я что-то сделал не так, не помог Зинаиде Павловне, например. Или не убедил ее в том, что шапочки из фольги не работают…

Я уставился на оживший таймер…

В плюс! Да-а-а!

18. 11. 2032! Моя клиника подарила миру полгода жизни! Значит ли это, что все получится? Настоящей победой будет, когда таймер выставит 2033, а то топчусь туда-сюда, то тридцать второй, то откат в тридцать первый и медленное доползание до тридцать второго — и мучайся. Ошибка стоит слишком дорого.

Разговор с таинственной незнакомкой не состоялся.

Проснулся я в шесть утра в приподнятом настроении. Растопил титан, подбросил дрова в печь, сунулся в холодильник, достал яйца, творог и муку и принялся готовить сырники, просматривая учебники, но мысли перетекали к другой теме, к будущему празднику. Поскольку сейчас не сезон, хозяева «Улыбки», чета Афанасьевых, согласились сдать мне в аренду кафе с полудня до последнего клиента. После восьми за каждый час буду доплачивать по пять тысяч.

В общей сложности получился пир на сто долларов. Если кому скажу — в обморок упадут. Люди год на такую сумму живут, а я решил прогулять ее за день.

Если получится порадовать такое количество людей, то почему нет? Заодно посмотрю, как дикие люди реагируют на шведский стол. Афанасьевы знали, что это такое. Три часа мы составляли меню, аж голова закружилась от цифр. Зато хозяева обязались все организовать самостоятельно, чтобы у меня голова не болела ни о чем. Единственное, что от меня требовалось — закупить продукты по списку. Но я решил рискнуть и пообещал занести деньги на днях под расписку.

Шведский стол будет для взрослых, плюс немного вина и шампанского, никакого крепкого!

Придут не только члены семьи, но и те, кто хотел бы меня поздравить. Думаю, это много кто. Сердце защемило от мысли, что я увижу Веру не на уроке, а наряженную, веселую…

Ну вот опять. Запретил же себе думать о несбыточном! Лучше подумаю, что я — плохой сын, не приглашу отца. Зато приглашу Андрея, чтобы тот просил руки Натальи публично. Надеюсь, бабушка смирится и не станет на него кидаться, портить мне праздник. Еще приглашу тетю Иру и Толика. Вдруг она придет, выпьет, расслабится, и я ее закодирую и от пьянства, и от меланхолии. Еще бы ляльку ей накодировать, которая подарит смысл жизни, вообще прекрасно было бы, но я не маг.

Друзья начнут собираться к пяти, для них планируется полноценный стол и культурная программа, где звездой будет Наташка. Второму имениннику, Мановару, я пока ничего не сказал. Если захочет приглашать металлистов, пусть сам за них платит, что вряд ли произойдет.

Мановар! Вылетело из головы, что обещал ему узнать про типографию, он не напомнил, я забыл, хотя тема интересные. Боря тоже не особо старался, если бы занялся постерами, уже мозг бы мне выел. Надо им напомнить.

Сырники скворчали на сковородке, источая аромат. В спальне затанцевал наш пузатый будильник, и обиженно застонал разбуженный Боря. А я выспался. Казалось, запасся сном впрок, как верблюд, и был бодр как никогда. Схватив сырник, Боря уселся на табурет с листом бумаги, развернутым к себе, и сказал:

— Тебя срубило мгновенно, не успел показать.

Он повернул лист ко мне, и я рот открыл от удивления. Нарисованный черно-белый Фредди Меркьюри, зажмурившись, орал в микрофон.

— Обалдеть круто! Я б купил!

— Сотен пять дал бы? — спросил он.

— Еще бы! Заверните два. Только постер должен быть побольше.

— Знаю я. Разрежу ватман напополам, — ответил Боря, воодушевившись, и побежал в комнату. — Вот, смотри!

Джимми Моррисон, тоже черно-белый. Че Гевара. Джон Бон Джови (пропали девчонки!) Заламинировать — и как фабричная работа. Однозначно надо в типографию! Еще он отдал мне пригласительные билеты — просто листок, черно-белый цветок в углу и рамка, в которую вписано имя пригашенного, место и время — я заказал пригласительные для взрослых вчера перед сном, а уснул в полдевятого.

— Шикарно! Но есть к тебе один ма-аленький вопросик: ты уроки сделал?

Боря скосил глаза в сторону и кивнул.

— Конечно.

— Врешь ведь!

— Не-а.

— А если проверить?

Вот теперь он посмотрел мне в глаза взглядом наркомана, которого лишают дозы, и вызверился.

— Ты че мне, мать? Жена будет показывать! Вообще офигел? Трусы тебе не показать? Давай тебя проверим! Тебя вообще дома не было, типа ты все выучил, да?

Это было так несвойственно моему брату, что я остолбенел, но быстро взял себя в руки. Хотелось схватить его за грудки и припечатать к стенке, но я сдержался, уставился ему в глаза и отчеканил.

— Давай проверим. Спорим, что получу сегодня минимум две «пятерки»? Послушай-ка меня, дорогой. Если ты напряжешь память, то вспомнишь, какие были договоренности. Да, мы переселяемся, но все ведут себя как взрослые: не прогуливают школу, готовятся к урокам. Ты начал косячить и быковать на безобидное замечание. Так?