Читать книгу 📗 "Смех лисы - Идиатуллин Шамиль"
Пальба смолкла. Бойцы, возбужденно переговариваясь, медленно сходились, разглядывая трупы животных. А Харцевич уже сколотил группу, занятую освоением огнеметов.
Заключенные слабо шептались, так и прикрывая уязвимые места руками.
Отуков, держа винтовку на изготовку, выстрелил раз и два, срубая готовых к прыжку собак.
— Это тихо и нежно? — с упреком спросил Баскаков Загитова, убирая пистолет в кобуру.
— Ти-ихо вокруг, ветер туман унес, — напел Загитов, посмеиваясь и отмахиваясь от дыма, но тут же оборвал себя: — Виноват, товарищ капитан, я сейчас.
Он быстро зашагал к крыльцу. Капитан и бойцы потянулись следом, мельком оглянувшись на рев огнеметов.
Ларчиев разглядывал лежащего ничком на ступенях штаб-офицера, из спины которого торчал кончик клинка.
— Самурай, — пояснил ему Загитов. — Благородная сволочь, плебейской пулей побрезговал, харакири сделал.
Ларчиев попробовал почесать ссаженные лопатки, но не дотянулся.
Попробовал перевернуть труп штаб-офицера ногой, но не преуспел.
— Ат-тставить! — скомандовал Загитов.
Но Ларчиев уже, нагнувшись, схватил штаб-офицера за плечи и перевернул.
Фронтально тело штаб-офицера оказалось изодранным и искусанным до костей. Кулак, сжимающий рукоять меча, ушел глубоко в дыру живота. Та же дыра скрывала голову лисы, которую придавил штаб-офицер, падая.
Лиса задрала залитую кровью морду к Ларчиеву, издала пронзительный звук, похожий на смех, и кинулась на бойца.
На ножах. Объект консервации со строгим запретом доступа
— А я майор, а я майор! — донеслось через открытое окно.
Уазик ехал мимо поселковой школы, во дворе которой несколько подростков деловито размахивало палками довольно угрожающих размеров.
Впрочем, на драку или даже игру в мушкетеров мизансцена не тянула, соответственно, вряд ли требовала взрослого, тем более военного вмешательства.
Про майора орал явно один из подростков, столь же явно, хоть и не слишком удачно, воспроизводя мелодию и ритм песни про вернисаж, которой Гостелерадио с начала года мучило всех телерадиослушателей Советского Союза, практически не прерываясь.
— Вот так, товарищ капитан, — весело отметил Земских. — Пацан уже майор, а нам до второго просвета как до Китая раком.
Водитель Игорь с готовностью засмеялся. А Сабитов, хмуро отвернувшись от окна, сказал:
— Китай-то тут рядом.
Земских, заулыбавшись, быстренько придумал ответ, элегантно увязывающий вареных раков с красной книжечкой Мао, но Сабитов уже брезгливо поинтересовался:
— А это что за беззаботный бродяга Радж Капур?
Он смотрел через лобовое стекло на бредущего по обочине навстречу Гордого.
— О, это местная достопримечательность. Кладовщик, кличка Гордый, из Дома-с-привидениями. Вот как раз проезжаем.
Земских указал на серый домик не самого жилого вида: краска на нем облезла, стекла затянулись многослойной мутью, забор покосился.
— Он еще и бражку гонит для половины поселка.
— Так в милицию его сдать, — предложил Сабитов.
Земских такая решительность явно смутила:
— Ну как сдать. Участковый в курсе, его, похоже, все устраивает. Хотя бы водочных бунтов не будет, как в городах. Тут же бабки-дедки в основном, им бражка самое то, раз водку запретили.
Сабитов слушал, не выказывая ни согласия с доводами, ни казенной принципиальности. Земских добавил:
— Еще такой момент: для нас бич на удивление полезный. У него на ответхранении полторы тонны нашего хлама. Оснастка, запасы, расходные, некоторым по десять лет. Списать нельзя, держать негде, следить некому, даже инвентаризировать толком не смогли. А Гордый принял, не пикнул, и хранит все просто с медицинской, понимаете ли, аккуратностью.
Сабитов, пожав плечами, снова уставился в лобовое стекло, на которое надвигались ворота части.
— Вот и приехали, — подтвердил Земских.
— А я майор, а я майор! — совсем немелодично горланил Серега, впавший в полное ликование.
Ему страшно везло. Он вырос от «рядового» до «майора» быстрее старшеклассников, не потеряв ни одного хода. Палка от клюшки оказалась снайперской битой, сшибающей флакон из-под шампуня, даже когда бросать приходилось издали и с неудобной руки, чтобы не зацепить нарочно вставшего слишком близко Андрюху. Разок она ударилась о землю за метр до флакона и все равно отскочила как надо, смахнув его в сложном пируэте, заставившем Димона с Саней взвыть от восторга, а Андрюху выругаться. И отбить увесистую палку хлипкой рейкой, какими вооружились старшие пацаны, было, конечно, нереально. Часовой у банки в момент броска Сереги просто отходил от греха подальше: перед началом каждый успел крикнуть «За костыли не отвечаю», так что спасение от нечаянного прилета дубинкой по ногам или в голову признавалось ответственностью самого спасающегося.
— Слышь, майор, сдриснул пока, — сказал Андрюха, выходя на «лейтенантскую» линию, с которой не мог сдвинуться уже четвертый раунд.
Серега поспешно отошел за горку реек. Предыдущий бросок Андрюхи едва не расколотил ближнюю теплицу. Парни испуганно загоготали, доведя Андрюху до бешенства. Так что теперь в сторонке держался не только Серега. Саня подчеркнуто удалился от флакона, всем видом показывая, что хоть он и часовой, но совершенно не намерен мешать полету Андрюхиной рейки в любом угодном ей направлении. А Димон и вовсе уткнулся опять в свою «Игру 15».
Андрюха богатырски размахнулся и тут же взорвался яростными проклятьями.
Рейка полетела не в сторону флакона. Она звонко хряпнулась, сломавшись пополам, о низенький забор прямо перед Гордым. А тот даже не вздрогнул: так и пялился, будто на чудо заморское, на то, как Димон водит пальцем по ладони — вернее, перемещает костяшки с цифрами в плоской коробочке.
— Вот хрена ли ты там встал, бичара, а? Вылез деловой такой, как мертвый с косой, пугает, бросок мне верный сорвал!
Серега с Саней переглянулись и отвернулись, чтобы не заржать. Димон закрыл коробочку, убрал в карман и завертел головой, соображая, что пропустил. Гордый заморгал, будто лишь сейчас поняв, что произошло, развернулся и быстро удалился под гневный вопль Андрюхи:
— Вали давай, а то торчит как столб! Палку лбом поймаешь, отвечай потом за тебя, бичеган!
Продолжая ругаться, он дошел до сломанной рейки, повертел ее в руках, отшвырнул и сказал чуть тише:
— Так, ну его в жопу. Невозможно так играть, колдыри туда-сюда бегают, Людочка ща прибежит.
— Теплицу фигачить будем? — с готовностью спросил Серега.
Уходить от старшеклассников, тем более к книжкам и Райке, ему категорически не хотелось.
— Фигачь, блин, если хочешь, — раздраженно сказал Андрюха. — Я лучше этому алкашу хату расфигачу. — Он тут же загорелся этой идеей: — Ага, в натуре, устроим карательную акцию в Доме-с-привидениями? Мож, и привидения найдем. А нет, так просто в кровать ему насрем, чтобы вел себя нормально.
— Думаешь, он с этим сам не справился? — спросил Димон.
— Там, наверное, весь дом засранный, — подтвердил Саня. — Мамка говорит, в той халупе всегда помойка была, а Гордый вообще довел. Заразу подцепим, и вся радость.
— Столбняк и сифилис, ну, — сказал Андрюха с иронией. — Или этот, как его — СПИД.
— А запросто, — отметил Димон очень серьезно.
Серега незаметно для себя сделал шаг назад.
— Вот вы ссыклы-ы, — протянул Андрюха с изумлением.
— А ты косой.
— Ты что сказал сейчас?
— Что слышал.
Саня завелся не меньше Андрюхи и отступать не собирался.
Серега сделал еще шаг назад. Он вспомнил, что Андрюха с Саней цапались постоянно, а весной, по слухам, дрались на пустыре за первомайской школой, последний раз до крови — после чего неожиданно и начали нормально общаться. Выходит, только временно.
— Так, народ, — сказал Димон. — Ножички с собой?
— Ты шизой накрылся? — спросил Саня. — На ножах, как пираты, махаться предлагаешь?
Остальные явно разделяли Санино изумление.
