Читать книгу 📗 "Знакомые вещи (ЛП) - Клэрвал Джио"

Той ночью она почти не спала. Поднялся ветер, зашумели деревья, и она снова почувствовала, как что-то не так. Как будто сама хижина затаила дыхание.

На следующее утро она проснулась от бодрящего аромата кофе. Майло сидел на террасе, закинув ноги на перила, и смотрел на озеро.

Анна вышла на улицу, обхватив себя руками.

— Ты слышал прошлой ночью шум ветра?

Майло не взглянул на нее.

— Нет. Спасибо что спросила, я спал хорошо.

Она подождала, пока между ними не воцарится тишина, и только потом заговорила.

— Мне кажется... я не знаю, как это правильно сказать. Происходит что-то странное.

Майло наконец повернулся, и выражение его лица было нечитаемым.

— Может, ты просто ищешь, к чему бы придраться.

Эти слова задели ее за живое.

— Это не так!

Он провел рукой по недельной щетине.

— Послушай, мы приехали сюда, чтобы начать все с чистого листа. Может быть, это значит, что нам нужно отпустить то, что, по твоему мнению, произошло в прошлый раз.

Она удивленно посмотрела на него. Что, по его мнению, произошло?

— О чем ты говоришь...

Воспоминания всплывали фрагментарно, как осколки разбитого зеркала — достаточно острые, чтобы порезаться. Они были здесь в октябре. Листья уже становились красными и золотыми, но вода была еще достаточно теплой, чтобы в ней можно было плавать. Тогда Майло был другим. Внимательным. Наблюдал за ней. Делал пометки в телефоне, когда думал, что она не видит.

Она нашла в его сумке пузырек с таблетками. Это был не его обычный рецепт — что-то другое. Когда она спросила, он сказал, что это для нее.

— От тревожности, — объяснил он вполне разумно. — Я поговорил с доктором Зальцманом. Анна замерла. Это было невозможно. Майло не мог поговорить с ее лечащим врачом. Это было бы незаконно — врачебная тайна.

Если только они не сговорились против нее.

Нет. Это было бы нелепо. Не так ли?

Тогда зачем Майло сказал то, что явно не соответствовало действительности?

* * *

Той ночью, в октябре, она собрала вещи, пока он спал. Она стояла у того же окна, смотрела на луну над озером, и ее сердце бешено колотилось, пока она планировала дорогу домой.

Но на следующее утро... на следующее утро все было как в тумане. Это странное головокружение. Она представила, как просыпается в их постели дома, а Майло гладит ее по волосам и говорит, что у нее была паническая атака. Что они вместе поехали домой. Что ей нужно отдохнуть. Что ей нужна дополнительная помощь. Что ей нужно меньше нервничать.

Она покачала головой, пытаясь прийти в себя. Нет. Это неправильно. Она ехала домой одна. Разве нет? Но тогда почему она не может вспомнить дорогу?

Может быть, из-за таблеток.

— Анна? — голос Майло вернул ее в настоящее. Он смотрел на нее с тем же обеспокоенным выражением лица. Терпеливым. Заботливым. — С тобой все в порядке?!

Она взглянула на озеро через окно. В этот чудесный день середины лета листья уже опадали, словно в июне тосковали по октябрю. Ветер. Прошлой ночью.

В тот день многое пошло не так. Ее книга лежала не там, где она ее оставила. Ее телефон переместился с тумбочки на кровать. Мелкие, почти незаметные изменения. Но их было много. Очень много, чтобы быть случайностью.

В ванной она нашла свой шампунь. Бутылка была наполовину пуста, на этикетке виднелись пятна от воды. Она повертела ее в руке. На крышке была трещина — как будто ее уронили и она ударилась об пол под неправильным углом. Она перевернула бутылку, и жидкость полилась слишком быстро и была слишком жидкой. Такой же водянистой консистенции, как и тогда, когда она разбавляла остатки, чтобы их хватило подольше.

Это была та самая бутылка, которую она выбросила. Неделю назад.

— Майло? — позвала она. — Ты привез мой шампунь из дома?

Сначала ответа не последовало. Затем — слишком близко, прямо у нее за спиной:

— Какой шампунь?

Она не слышала, как он подошел. Поэтому вздрогнула.

Встряхнув бутылку, она устремила взгляд в точку между его бровями.

— Я это выбросила. А ты достал?

Он нахмурился.

— Это здесь с прошлого раза. Ты снова это делаешь, Анна. Видишь то, чего нет.

Она прикусила губу. Хватит говорить. Хватит говорить, надо действовать.

В тот вечер она открыла дверцы шкафа и уставилась на старый чемодан, задвинутый в угол. Она расстегнула его. Внутри была сложенная одежда — ее одежда. Не новая. Старая. Одежда, которую она забрала домой после прошлого раза. Одежда, которой здесь быть не должно. Каждая вещь лежала ровно так, как он бы ее сложил, с той точностью, на которой он всегда настаивал. С той точностью, за которую она его раньше дразнила.

Свитер в ее руках был зеленым — ее любимым цветом. Был. Она не носила зеленое уже несколько месяцев. Синий тебе больше идет как-то сказал Майло, и каким-то образом ее гардероб изменился, вещь за вещью, словно осадок, оседающий на дне озера. Когда она перестала выбирать?

Она обернулась, сердце ее бешено колотилось.

— Майло.

Он стоял в дверях и наблюдал.

— Что?

Она подняла зеленый свитер.

— Как он здесь оказался?

Майло не сразу ответил.

— Ты устала, Анна.

Ее пальцы крепче сжали ткань.

— Ты принес это сюда. Ты положил зубную щетку в ящик. Ты передвинул мою книгу. Ты...

Он медленно выдохнул.

— Думаю, тебе стоит немного поспать.

Она задремала на диване, а проснувшись, обнаружила, что лежит в кровати, укрытая одеялом, подоткнутым по-больничному, как это делала ее мать. Об этом она как-то рассказывала Майло несколько месяцев назад. Он что, переложил ее? Или она сама сюда дошла? Часы на прикроватной тумбочке показывали 13:47, но свет в окнах был таким, будто уже наступил вечер.

Пока они готовили ужин, она наблюдала, как он аккуратными движениями нарезает овощи. Все аккуратными, одинаковыми кусочками. Как робот. Например, папки, в которые он разложил ее рабочие документы, и категории, которые он создал для ее электронной почты.

— Чтобы помочь, — сказал он. — Чтобы облегчить задачу.

Она посмотрела в свою тарелку. Она не помнила, как начала есть.

Вилка казалась ей неподходящей. Слишком тяжелая. Она взглянула на столовое серебро — оно было новым, блестящим. Не то что разномастный набор, который они собирали годами.

— Когда мы это купили?

— Они у нас всегда были, Анна. — Его голос звучал терпеливо, словно он объяснял что-то ребенку. — Ты сама их выбрала в лавке возле рынка.

Так ли это? Воспоминание трепетало на краю ее сознания, как мотылек, бьющийся о сетчатую дверь. Желая проникнуть внутрь. Или выбраться наружу.

Она встала из-за стола, не обращая внимания на обеспокоенный взгляд Майло, и вышла на улицу.

С причала озеро в угасающем свете выглядело иначе. Глубже. Темнее. Раньше она доплывала до плавучей платформы, но Майло убедил ее, что плавать одной небезопасно. А вдруг у тебя сведет ногу? А вдруг меня не будет рядом? Платформы больше не было. Она не могла вспомнить, когда она исчезла. Как и многое другое — ее прежняя работа, занятия йогой по вторникам, еженедельные звонки Саре — все исчезло, одно за другим.

Она вернулась в дом, села на кухне и посмотрела на кружку, которую он наполнил кофе. Она была новой. Темно-синяя керамическая кружка, точно такая же, как те, что она купила для их квартиры в прошлом месяце. Те, что она выбрала сама. Те, на которые он смотрел с улыбкой и говорил, что они идеальны. В висках пульсировала головная боль, медленно нарастающая, как после долгого плача. Но она не помнила, чтобы плакала. Не помнила, чтобы спала. Какой сегодня день?

Ее взгляд задержался на том месте, где раньше была магнитная планка для ножей. Она подошла ближе и провела пальцами по стене. Штукатурка была гладкой, без следов предыдущего крепления. В углу, где сходились стены, она заметила едва заметное изменение цвета по шву от пола до потолка.