Читать книгу 📗 "Призраки Гарварда - Серрителла Франческа"

– Многие выразили беспокойство по поводу эссе. Однако замечу, это единственный раздел экзамена, где часто нет правильного или неправильного ответа, только более сильные и слабые аргументы. Вам нужно будет указать по крайней мере три вторичных источника, учебник не считается, но можете использовать противоречивый источник для контраргументации. Должна быть рассмотрена вся соответствующая информация, даже если она усложнит ваши тезисы.

– Можете дать пример типичного вопроса для эссе? – спросил сидящий рядом с Кади студент.

– Конечно, давайте посмотрим. – Бернштейн поворошил бумаги на кафедре. – Тема для эссе прошлой осени касалась деинституционализации [18]. Второй раздел был посвящен истории психотерапии, в том числе темным временам ранних лечебниц. Несмотря на значительное улучшение в наши дни, многие психиатрические клиники все еще далеки от идеала врачебного «не навреди». Осветите проблемы, связанные с институционализацией сегодня, и определите области, нуждающиеся в наибольшем улучшении и почему.

Раздался коллективный стон.

– Так разве это столь ужасно, когда вас просят критически мыслить на паре естествознания? Давайте попробуем прямо сейчас. Какие проблемы с институционализацией мы обсуждали на занятиях?

Вверх взметнулись руки. Кади без особого энтузиазма записывала ответы тех, кому Бернштейн давал высказаться: «переполнение», «чрезмерное лечение», «неправильный диагноз». Она чувствовала себя ужасно отстающей. Одно хорошо – если они обсуждают эту тему сейчас, в тесте ее не будет, так что всего лишь нужно прочитать все оставшееся.

Профессор Бернштейн вызвал молодого человека в очках, сидевшего в четырех рядах от Кади. Тот встал и заговорил в ясной, уверенной манере, будто позировал на камеру или выступал со сцены. Кади мысленно закатила глаза – еще один всезнайка.

– Меня зовут Дэвид, и мой комментарий таков: никто не должен подвергаться насилию в психиатрической больнице, однако пребывание там не должно походить на оплачиваемый отпуск за счет налогоплательщиков. Я думаю, мы слишком увлеклись психологией как наукой в ущерб здравому смыслу. Психическое здоровье – вопрос общественной безопасности. Учреждения не только обеспечивают лечение, но и защищают остальную часть общества от психически больных людей. Если обеспечение безопасности других означает нарушение некоторых индивидуальных прав, я считаю, что оно оправдано.

Профессор Бернштейн ответил ему, не покидая кафедру:

– Это реальная проблема, Дэвид, и в случае, когда человек представляет непосредственную опасность для себя или других, применимо то, что называется принудительным помещением в лечебницу. В моем родном штате Калифорния оно известно как код пять-один-пять-ноль, что позволяет удерживать человека против его воли в течение семидесяти двух часов. Но отнимать у кого-то личную свободу нельзя легкомысленно. И мы должны быть бдительными, чтобы не допустить превалирования стигматизации психических заболеваний над конституционными правами. Другой…

– Но мы и так ограничиваем Конституцию, когда этого требует здравый смысл, – перебил Дэвид. – Например, ограничиваем право душевнобольных покупать оружие.

– В некоторых случаях, в некоторых штатах – да. Но было бы ошибкой смешивать проблемы психического здоровья со склонностью к преступности. Статистика не подтверждает, и это не соответствует нашим ценностям.

Прежде чем профессор успел спросить кого-то другого, Дэвид повысил голос:

– А как же шизофрения?

Кади оцепенела на месте.

– Многие параноидные шизофреники становятся убийцами. Сын Сэма думал, что убивает людей по приказу соседской собаки. Марк Дэвид Чэпмен считал, что он Холден Колфилд или таким образом произведет впечатление на Джоди Фостер.

Кади глянула на профессора Бернштейна, который спокойно поправлял у рта микрофон.

– Верно, однако это сенсационные примеры психических заболеваний в нашем обществе. Стоит отметить, что имелись существенные доказательства фальсификации симптомов шизофрении этих конкретных преступников для доказательства их невменяемости в ходе защиты.

Дэвид фыркнул:

– Разве не каждый, убивающий человека, в своем роде сумасшедший? Некоторые психически больные люди представляют опасность для внешнего мира. Эти люди должны быть заперты или «запрятаны», прежде чем причинят кому-то вред, нравится им это или нет. Это бомбы замедленного действия.

– Они же люди! – Слова вырвались у Кади прежде, чем она успела осознать.

Все повернулись, отчего ей захотелось провалиться сквозь землю и больше не возвращаться.

К сожалению, профессор Бернштейн оказался заинтригован.

– Не могли бы вы встать, повторить то, что сказали, и назвать свое имя, пожалуйста?

Кади поднялась и мгновенно почувствовала, как от внимательных взглядов кружится голова. Аудитория словно выгнулась пузырем вокруг нее, будто она смотрела через линзу «рыбьего глаза». Все ждали ее ответа, поэтому Кади взяла себя в руки и приказала непослушному рту открыться:

– Меня зовут Каденс. И… – Она заметила справа поодаль Ранджу, та что-то шептала приятелю рядом, наверное, «глянь, это моя чокнутая соседка по комнате». – Я сказала, что они люди.

– Они не нормальные люди, – мгновенно отрезал Дэвид. – И они не нормальные пациенты медицинских учреждений. Они опасны. Если требуется меньшее количество личных свобод для защиты прав других на безопасность и жизнь, то это справедливая сделка.

Физическая близость Дэвида к ней сейчас, его тон, резонансная для нее тема заставляли Кади воспринимать его слова как нападение лично на нее. И в какой-то момент она поняла, что не может сдерживать эмоции:

– Но что это делает с ними? Их удерживают против воли, насколько это сказывается? Они заслуживают прав, они заслуживают сочувствия. Эти люди – жертвы.

Спор походил на тот, другой, что был в прошлом Кади, когда она не смогла высказаться вслух, поражение, которое она всеми силами старалась забыть. Она заставила себя сосредоточиться на высокомерном студенте перед собой, и гнев временно дал ей преимущество. Ужасные воспоминания удалось отогнать, но она слышала их шепот, похожий на барабанную дробь далекого войска. А она стояла в меньшинстве.

– Пока они не сделают жертвами других, – Дэвид отвернулся от Кади, обратившись к профессору Бернштейну за кафедрой. – Вот в прошлом году был случай с молодой женщиной, которая работала санитаркой в психиатрической больнице и была убита невменяемым пациентом с длинным послужным списком вспышек гнева. Мы не защищаем работников психических клиник. Если самое плохое, что сотворят такие пациенты, будет самоубийство – считайте, нам повезло.

Жар затопил Кади, глаза защипало. Она почувствовала, как наворачиваются слезы. Нет, она никак не могла позволить себе заплакать прямо сейчас, перед полным лекционным залом. Они увидят ее реакцию, они зададутся вопросом, какое отношение она лично имеет к теме, они все будут строить предположения. А если бы они знали правду…

Дэвид и другие студенты снова посмотрели на нее в ожидании ответа. Вместо этого Кади села на место и закрылась.

Бернштейн, вмешавшись, взял инициативу на себя:

– Что ж, очевидно, в споре всегда есть две стороны и очень легко разгорячиться. В эссе главное придерживаться аналитических аргументов, подкреплять их цитатами из источников или тематическими исследованиями, которые мы проводили в классе. Переходим к третьему разделу…

Кади сидела с опущенной головой и до конца занятия не сделала ни единой пометки. Когда девяносто минут, отведенные под лекцию, истекли, сидящие рядом студенты активно загомонили. Кади же позволила потоку людей увлечь ее к выходу из аудитории.

Поверх гула раздался усиленный микрофоном голос профессора:

– Пожалуйста, студенты, пропустившие прошлый практический тест, подойдите ко мне перед уходом. Остальным спасибо и всего хорошего.

Кади выругалась себе под нос. Она на миг подумала проигнорировать просьбу, но и так уже пропустила контрольную. Не стоило еще больше усугублять ситуацию. Развернувшись против исходящего людского потока, Кади уныло побрела вниз по широким ступеням аудитории.