Читать книгу 📗 "Второй шанс. Сюрприз для бывшего (СИ) - Вьен Лив"

Он вошел молча. В джинсах и сером свитере, с растрепанными волосами и усталостью в глазах, которую больше не прятал. Плечи опущены, шаг тяжелый. В руках — папка с документами.

— Все оплачено, — тихо сказал он, подавая бумаги врачу. — Она получит все. Сразу.

Я смотрела на него, не веря.

Он сел рядом. Не касаясь. Даже не глядя прямо.

— Ты ведь не спросишь, откуда? — хрипло усмехнулся.

Я молчала. Он тоже.

— И правильно, — добавил он. — Не спрашивай. Просто знай: я не позволю, чтобы она страдала. Ни за что.

Он встал и ушел к палате. Я же осталась на скамейке, не смея пойти за ним, не зная, как теперь смотреть ему в глаза. Он сделал это. Не сбежал. Не спрятался. Не бросил.

Я просидела так долго, пока не подошла лечащая медсестра.

— Хорошо, что у вашей девочки такой отец, — улыбнулась она. — Мы были в шоке, когда он оплатил все сразу. Такие суммы редко кто находит так быстро. Вы знали, что он заложил свою компанию?

Я подняла на нее глаза.

— Что?..

— Да. У нас есть контакт бухгалтера для обратной связи. Сказали, что владелец полностью переоформил часть активов — лишь бы деньги были на счете утром.

У меня задрожали руки. В груди все сжалось.

Он… заложил компанию? Ради нее? Ради нас?

Я медленно встала. Подошла к палате, глянув сквозь стекло.

Алекс сидел на краешке кровати, держа Дашу за руку. Девочка спала, и он смотрел на нее так, как, наверное, когда-то смотрел на меня. Только теперь — без гордости. Без амбиций. С болью и нежностью. И у меня внутри что-то надломилось.

Я не знала, смогу ли простить все. Но я впервые почувствовала, что и сама виновата не меньше.

Глава 32

Я сидела у окна на стуле, глядя, как тусклый свет ночника расползался по стенам, и слушала, как дышит Даша.

Алекс был рядом. Не ушел ни на минуту. Тишина между нами больше не давила. Но и не отпускала.

— Я всегда все портил, — сказал он вдруг.

Я подняла взгляд.

— Женя… — Он поставил чашку с чаем, которую держал в руках, на подоконник, и сел напротив. — Я был козлом. И эгоистом. Не хотел ничего замечать.

— Алекс…

— Подожди. Дай договорить. Я… — он сжал кулаки. — Я не умею иначе. Я привык брать. Контролировать. Побеждать. А с тобой… все было по-другому, и это меня злило.

Он замолчал, будто боялся продолжать. Потом выдохнул:

— Я тебя любил. И люблю. Только слишком поздно понял, как неправильно это показывал. И как глупо тебя терял. Снова и снова.

Он замолчал, и я тоже не смогла выдавить ни слова. Только смотрела на него. Слишком знакомого, слишком родного. И все равно — пугающе далекого.

— Я не прошу прощения, — добавил он тихо. — Знаю, что не заслужил. Но… я не умею без тебя. Без вас.

Я поднялась из кресла и медленно подошла к нему, глотая слезы.

— Я не знаю, как быть, Алекс, — прошептала я. — Я не знаю, что чувствую. Я устала. Я… я не хочу больше тебя ненавидеть.

Он ничего не сказал. Только кивнул. Медленно, будто каждое движение отдавало в сердце. И в этот момент между нами не было ни мести, ни боли, ни упреков.

Только мы. Двое разбитых сердец, растерянные души, слишком долго блуждавшие во тьме. И все еще — неравнодушные.

На следующий день Даша проснулась в хорошем настроении. Щеки чуть порозовели, а в глазах снова блестели веселые искорки. Она потянулась ко мне, потом увидела Алекса, сидящего у окна, и слабо улыбнулась:

— Папа, ты все еще тут?

Он не ответил сразу. Просто встал, подошел и аккуратно взял ее маленькую ладонь в свою.

— Конечно, малыш. Я здесь.

И в этом «здесь» вдруг было все. Страх, любовь, вина, забота.

Я отвернулась к окну, борясь с противоречивыми чувствами. Надеясь, что теперь действительно все будет по-другому.

После выписки Даше предстояло долгое лечение. И все это время она не хотела отпускать Алекса от себя.

— Мама, пусть папа поживет с нами! — попросила она вечером, когда мы возвращались домой из больницы на такси. К себе домой, не к нему.

Я посмотрела на Алекса. Он ничего не просил, не смотрел умоляюще. Только держал Дашу за плечи, осторожно, будто боялся снова потерять.

Я знала, что он не уйдет. И знала, что не смогу выгнать. И все же внутри боролись два чувства: старая боль и новая, очень хрупкая — надежда.

— Хочешь поужинать у нас? — спросила я просто. Без нажима.

Алекс молча кивнул.

Мы ели молча. Я сварила суп, как в те старые дни — простой, куриный. Он помыл посуду. А Даша — сидела на кухне, болтая без умолку.

После ужина она заснула, уткнувшись в диван и обняв мягкую игрушку. Мы вдвоем стояли у дверного проема, не зная, что сказать.

— Спасибо, — сказал он.

— За что? — тихо спросила я.

— За то, что не выгнала. За суп. За шанс — хоть просто быть рядом.

— Я не давала тебе шанса, Алекс. Я просто… устала драться.

Он посмотрел на меня так, что мне пришлось отвернуться.

— Я не прошу обещаний, Женя. Я просто хочу быть рядом. Каждый день. Без лжи и громких слов.

Я нехотя кивнула.

И в ту ночь он остался. Не в моей постели — еще нет. Он лег на диване, укрылся пледом, обнял подушку. Я прошла мимо тихо, выключая свет. Улеглась в постель и посмотрела в потолок, представив, как он сейчас ворочается в соседней комнате.

Он был рядом. Не потому, что он так захотел, а потому, что я позволила. И я ничуть об этом не жалела.

Глава 33

Утро было обычным.

Пахло кофе и поджаренным хлебом, из радио на кухне тихо лилась музыка. Я стояла у плиты в старом халате, помешивая кашу.

Алекс зашел босиком, в мятой футболке, лохматый и заспанный. Так буднично, будто и не было всех этих лет разлуки, а после войны между нами.

Мужчина молча подошел к кофеварке, налил себе чашку и, не говоря ни слова, сел за стол. Я ждала, что он опять уйдет в себя. Что между нами снова опустится ледяная стена. И захотелось сделать или сказать хоть что-нибудь, чтобы этого не случилось.

— У тебя пена на губе, — вдруг заметила я.

Он посмотрел на меня с такой неожиданной теплотой, что я тут же отвернулась к раковине, притворившись, что мою сковородку.

— А у тебя мука на щеке, — ответил он, отпивая кофе.

— Это не мука. Это… магия утра, — сказала я на автомате, и сама рассмеялась от абсурдности.

И он тоже засмеялся искренне, как раньше. Как будто не было ни боли, ни недоверия.

Мы ели бутерброды. Даша носилась по кухне, крутясь, как волчок, напевая детскую песенку, выученную в садике. Алекс включил музыку погромче — какой-то старый хит, под который мы когда-то целовались в первый раз. Я вздрогнула, услышав первые аккорды.

Он заметил. Подошел. Протянул руку.

— Потанцуем?

Я посмотрела на него с прищуром. На его виноватые глаза, сдержанную улыбку, осторожность в жестах.

— Это же кухня, Алекс…

— Идеальное место для танцев, — прошептал он.

Я позволила ему обнять себя. Сначала неловко. Потом — чуть крепче. Я уткнулась носом в его рубашку. Музыка играла, Даша кружилась вокруг, а я чувствовала, как медленно тает лед в груди.

Он не просил ничего. Не говорил о будущем. Не требовал. Он просто был рядом.

И я… позволила себе забыться хотя бы на время.

Мы ужинали втроем — как будто были настоящей семьей. На столе пахло запеченной курицей, а из колонок доносилась спокойная музыка. Даша лениво ковыряла вилкой в тарелке, уже зевая.

— Мам, я хочу спать, — проворчала она, устроившись у меня на коленях.

— Потерпи немного, зайка, — я чмокнула ее в макушку и подмигнула Алексу. — Сейчас пойдем в кроватку.

Он поднял ее на руки. Легко, уверенно. Отнес в комнату, укрыл одеялом. Даша обняла подушку, пробормотала: «папа, не уходи…» — и через секунду уже заснула.

Я смотрела на него в дверном проеме. Как он присаживается к кровати. Как поправляет игрушку. Как задерживает взгляд на дочке.