Читать книгу 📗 "Босс. Служебное искушение (СИ) - Феллер Софья"

Жар, плотный, как пар в хамаме, пробегает по коже. Я не оглядываюсь, просто иду вперёд, чувствуя на себе его взгляд.

— Да, конечно. Нам налево, — гудит над ухом его бархатный голос.

Всё это странно очень. Я ведь не совсем слепая. Кажется, он мной заинтересован. Именно в том самом плане, на который намекала усиленно Женя. Вот только с чего вдруг?

Это ведь его идея — внести в корпоративные правила изменения почти сразу, как была основана компания. Согласно им, отношения между сотрудниками не запрещены в целом, но не поощряются. Единственное, где нельзя совсем — в пределах одного отдела.

Я в целом с ним согласна, так как не раз замечала, что проблемы начинаются там, где возникают разногласия в паре. Это становится и причиной перевода между отделами, и даже увольнения. Поскольку процесс рекрутинга достаточно трудоёмкий и энергозатратный, как и первичное обучение нового сотрудника, то компаниям не выгодно такое положение дел.

Некоторые из них полностью запрещают отношения на работе, кто-то вводит частичные ограничения, как HealthPoint Systems. Самые лояльные смиряются с тем, что неизбежно случится, и просто набирают новых сотрудников по необходимости.

Но позицию Жигулина я изучила в этом вопросе, так что совсем не понимаю, как теперь быть. Наверное, самым правильным будет сделать вид, что я ничего не поняла. Да и совершенно понятно, что за такое в офисе просто сожрут и не подавятся. Затевать же ни к чему не обязывающую интрижку тут, в командировке, совершенно не моё.

Как же было просто в этом плане в Генотеке. Никаких тебе привлекательных боссов. Никакой конкуренции в офисе, соответственно. Работала себе и проблем не знала. Жаль, что череда плохих управленческих решений привела к тому, что они обанкротились.

Мы подходим к ресторану. Просторный, с панорамными окнами, из которых открывается вид на бухту, залитую мягким золотистым светом предзакатного солнца. В воздухе пахнет морем и чем-то аппетитным с кухни. Стены тёплого песочного оттенка, мебель из тёмного дерева. На столах — хрустальные бокалы и свечи. Лёгкий гул разговоров, приглушённый джаз, мерцание свечей — всё создаёт атмосферу уюта и намёка на интимность.

Жигулин останавливается перед хостес и называет бронирование. Она, едва взглянув на него, сразу расцветает в улыбке. Нас провожают к столику у окна. Он, как всегда, движется вперёд, уверенно, словно весь мир у него под контролем. Я иду за ним, чуть нервничая, ощущая на себе взгляды.

— Надеюсь, ты не против морепродуктов? — спрашивает он, устраиваясь напротив и разглядывая меня поверх меню.

— Не против, — слегка улыбаюсь. — Хотя я не слишком искушённый гурман.

— Будет повод расширить гастрономический опыт, — бросает он, и глаза его лукаво прищуриваются. — Мы, кстати, завтра встречаемся с руководителями проекта в девять. Потом — презентация. После обеда экскурсия по офису. Всё по плану.

— Я всё помню. Блокнот с собой.

Он кивает удовлетворённо, потом подзывает официанта. Не заглядывая в меню, уверенно делает заказ — устрицы, тартар из тунца, бутылку белого сухого. Меня никто не спрашивает, и странным образом — это даже приятно. Словно я могу расслабиться и не принимать решения. Он берёт это на себя, как будто знает, что лучше. Это трогает что-то внутри, скрытое, женское.

— Знаешь, Вера, ты меня удивляешь. Обычно я сразу понимаю, с кем имею дело. А ты — переменчивая. Сегодня в лифте ты была совсем другой.

Я не знаю, как ответить. В бокале вино играет искрами, очень точно отражающими моё внутреннее состояние. Тепло. Легко. Чуть-чуть опасно.

— А ты не такой уж страшный, как кажется, — говорю с полуулыбкой, опуская взгляд. — Иногда даже почти приятный.

Он тихо смеётся. Этот смех глубокий, с лёгкой вибрацией. И почему-то проникает под кожу.

— Почти — ключевое слово. Ну ничего. У нас две недели впереди. Разберёмся.

Он наклоняется вперёд, чуть ближе, и его локоть касается скатерти рядом с моей рукой. Его взгляд вновь цепляется за мой, и мне приходится отвернуться — слишком близко, слишком интенсивно. И всё же приятно. Он не просто флиртует — он изучает, сканирует, будто хочет запомнить каждую мою реакцию.

— Устрицы придадут сил, — бросает он со скрытой усмешкой. — Говорят, они влияют на настроение.

— Смотря у кого какое настроение, — парирую, поднимая бровь.

Он усмехается, а официант аккуратно расставляет тарелки. Антон Маркович, ни на секунду не теряя контроль на ситуацией, наливает мне вино, легко коснувшись моей руки. Электрический разряд проходит от пальцев к плечу.

— Приятного аппетита, Вера. Сегодня можно не думать о работе.

— И вам приятного. После ужина вернёмся в номер, у нас же нет никаких планов?

Глава 8 Вера

— Собираешься сбежать? — Жигулин опасно понижает голос.

— Ничего такого не имела в виду. Вы, наверное, устали, и я не хочу мешать. Завтра придётся рано встать, надо как следует отдохнуть, — как можно более уверенно говорю, пытаясь продать ему идею о том, что нужно оставить меня и дать немного пространства.

Напрямую я такое сказать не могу, а вот навести тумана, намёков — вполне. Остаётся только надеяться, что Жигулин поймёт меня правильно.

— Ты права. Завтра и всю следующую неделю точно нас ждёт много работы.

Да! Вот именно. Давай же, соглашайся.

— Поэтому будет лучше, если этот вечер мы потратим на прогулку по набережной. Ты была в Батуми раньше?

— Нет.

— И я тоже. Решено, — кивает, подливая мне ещё вина.

Как он так повернул?! Я глазом не успела моргнуть, а уже должна остаток вечера провести в его компании. Это будет испытание похлеще собеседования в его компанию, ведь на нём он присутствовал всего пять минут в самом начале.

Здесь же придётся не только поддерживать непринуждённый разговор, но и скрывать всеми силами, что я видела его голым, то есть не смущаться и не краснеть всякий раз, когда смотрю на него. Такому меня не учили, вот уж точно.

Вино должно помочь расслабиться. Беру бокал и делаю очередной глоток.

— Пробуй устрицы. Если официант не врал, то они свежие, — его голос становится чуть ниже, как будто погружается в вечернюю интимность, и каждое слово ложится на кожу, будто тёплое прикосновение.

Я подношу створку к губам, с лёгкой неуверенностью пробую. Солоноватый вкус моря, гладкая, скользкая текстура, тонкая пикантность — всё это смешивается с ароматом вина и кислым вкусом лимонного сока.

— Ну как? — Антон наклоняется ближе, взгляд цепляется за моё выражение лица.

— Необычно. Вкусно. Всегда казалось, что они выглядят так противно, что просто не могут быть съедобными, — мой голос становится чуть мягче, и я замечаю, как его зрачки на мгновение расширяются.

Он улыбается, смакуя мою реакцию. Его пальцы едва заметно касаются ножки бокала, потом стола, потом — моей руки. Касание лёгкое, почти мимолётное, но всё тело отзывается дрожью.

Я не отдергиваю руку. Не могу. Слишком странное ощущение — будто этот жест одновременно нарушает границы и успокаивает.

— Вера... — он произносит моё имя медленно, как будто пробует его на вкус. — Мне нравится, как ты ведёшь себя. Умело скрываешь волнение. Почти профессионально.

Я улыбаюсь краешком губ.

— Я стараюсь. Всё же у меня очень требовательный начальник.

— Это правда. Он терпеть не может слабости, особенно в себе. — Он откидывается назад, позволяя взгляду скользить по моему лицу, шее, ключицам, едва заметному изгибу, который оставляет вырез платья. — Но тебя он, похоже, решил не торопить. Пока.

Сердце колотится в висках. Но в этом есть и нечто гипнотизирующее. Как будто он ставит границы, лишь для того, чтобы в следующий момент стереть их.

Он снова наливает мне вино. Я делаю глоток. Оно сладкое и оставляет приятное послевкусие во рту.

— Так вот, прогулка, — он возвращается к предыдущей теме. — Набережная ночью — особое зрелище. Идём, пока город ещё не уснул. Мне будет приятно пройтись с тобой.