Читать книгу 📗 "Развод. Сквозь боль и страх (СИ) - Вайт Ева"

После поехал на работу, нужно было разрулить кое-какие дела. Пару раз мне звонила мать Яны, сетуя на то, что не может дозвониться до дочери. Пришлось сочинить историю, что отправил её дочь отдыхать в загородный санаторий, и там проблемы со связью.

Вечером зарулил в бар и прямиком оттуда направился в клинику, надеясь навестить женушку и немного припугнуть ее, чтобы держала рот на замке.

Каково же было мое удивление, когда меня не пустили к ней, а когда я начал возмущаться, банально скрутили, как какого-то преступника.

Последней каплей моего терпения стала беседа с этим наглым докторишкой.

Пришлось уехать из клиники ни с чем.

Пора принимать более радикальные меры, никому не позволю так со мной обращаться!

Вы ещё будете ползать передо мной на коленях.

Глава 13. Яна

Не зря говорят, что утро вечера мудренее, и утром все видится и анализируется по другому.

Мне было стыдно за проявленные прошедшим вечером эмоции, стыдно за то, что их увидел посторонний человек.

Я, конечно, очень благодарна Владиславу Дмитриевичу за то, что не осуждал, не прошел мимо, а проявил участие и помог справиться с нахлынувшими эмоциями.

Я сейчас не в том положении, чтобы раскисать и жалеть себя, нужно собираться с силами и искать выход.

Если я снова попаду в руки Виктора, то точно уже не смогу уйти от него живой. Моя психика уже надломлена, об этом говорит вчерашняя истерика, но еще есть шанс выбраться и освободиться.

— Яна Александровна, Вы уже проснулись? — ко мне заглянула девушка со светлыми волосами, которые в беспорядке выбивались из-под медицинской шапочки. На вид ей было не больше восемнадцати лет.

Увидев, что я с интересом рассматриваю ее, она поспешила представиться.

— Меня зовут Лена, я работаю здесь санитаркой, и меня временно приставили к Вам, — она подошла к окну и открыла немного жалюзи, чтобы в палату проникал дневной свет.

— Очень приятно, Лена, — я слегка приподнялась в кровати, что далось мне не очень легко, так как рана при малейшем движении давала о себе знать, простреливая болью, которая распространялась по всему животу. — Зови меня просто Яной.

Лена, увидев, как я поморщилась, подбежала ко мне и помогла принять полусидячее положение, приподняв головной конец кровати и дополнительно подоткнув подушку под спину.

— Яна, Алекс… — я укоризненно глянула на нее. Увидев это, Лена замешкалась, мило покраснела и исправилась. — Ой, простите. Яна, непривычно это для меня. — и еще больше смутилась, забыв при этом, что хотела сказать.

— Лена, помоги мне дойти до туалета, пожалуйста, и я бы хотела умыться.

— Ах да, простите, — она подхватила непонятно откуда взявшийся бандаж и помогла мне его надеть. С бандажом было намного комфортнее, чем с простынью, и я уже более уверенно поднялась с кровати, слегка опираясь на предложенную Леной руку.

Голова немного кружилась, но я вполне сносно смогла преодолеть расстояние до ванной комнаты и практически без помощи Лены управилась со всеми делами.

Лена помогла опять устроиться на кровати и снять бандаж. А дальше вокруг меня закрутился водоворот больничных будней. Пришла медсестра и взяла у меня кровь на анализы, затем Лена принесла кружку с горячим бульоном. Оказывается, мне разрешили потихоньку начинать принимать пищу.

Когда кружка с горячим бульоном оказалась у меня в руках и я вдохнула этот божественный аромат, живот мгновенно скрутило спазмом, и только тогда я поняла, насколько я голодна.

— Яна, только не торопитесь, пейте маленькими глотками, — предупредила меня Лена, что, кстати, вполне своевременно, я была готова проглотить этот бульон одним махом. Мне казалось, что ничего вкуснее я ранее не пробовала.

После кружки бульона меня потянуло в сон, и я не стала сопротивляться, закрыла глаза и погрузилась в легкий, поверхностный сон.

В следующий раз, я проснулась от ощущения холодного ручейка, распространяющегося по вене левой руки. Повернув голову, я увидела медсестру, которая подключила систему к катетеру и настраивала капельницу.

Ни сказав ни слова, она вышла из палаты, и я осталась опять одна. Я чувствовала себя отдохнувшей, и на меня стала наваливаться тоска. Просто лежать и пялиться в потолок не входит в список моих любимых дел.

Мне бы сейчас мой телефон, но, к сожалению, он остался дома.

Меня угнетало то, что я не могу позвонить родителям и сестре. Хотя, что я им скажу? Мне бы не хотелось рассказывать им о происшедшем, ни к чему это.

Я даже на все сто процентов была уверена, что и Виктор ничего им не сказал и прекрасно выкрутился из ситуации, логично объяснив им мое отсутствие.

Да и не могу я с уверенностью сказать, что за то время, пока я находилась в больнице, мне звонили родители. Раньше они не утруждали себя этим, в отличие от Ники. Вот моя любимая сестренка звонила мне ежедневно.

По моим ощущениям прошло около получаса, я уже была готова взвыть от тоски. От нечего делать, я даже начала считать количество капель, падающих в небольшой цилиндр из флакона с раствором. Но вот уже последняя капля упала в цилиндр, и уровень жидкости в трубочке системы стал стремительно уменьшаться, и, на мое счастье остановился до того, как я начала паниковать.

Дверь в очередной раз распахнулась, пропуская двух медсестер и Владислава Дмитриевича. Одна медсестра отсоединила систему и унесла штатив, а вторая, как я поняла, принесла материал для перевязки.

— Добрый день, Яна Александровна! Как Вам спалось? Как себя чувствуете? — буднично поинтересовался мой лечащий врач.

И вот кто-нибудь объяснит мне, почему в обычных вопросах о моем самочувствии я слышу скрытый подтекст. Перед мысленным взором сразу всплывает вчерашний вечер и то, как я использую его медицинский халат вместо носового платка.

Непроизвольно кошусь на это предмет его одежды, но сегодня Владислав Дмитриевич облачен в хирургический костюм.

— Всё хорошо, Владислав Дмитриевич, спасибо! — тот кивнул и начал свою экзекуцию под названием “нажать на живот посильнее именно в том месте, где больше всего болит”. Я стоически выдержала эту пытку, бросив на доктора укоризненный взгляд.

Как и в прошлый раз, в его глазах я не увидела ни капли раскаяния.

— Яна Александровна, я бы хотела с Вами поговорить, — от этой фразы, брошенной серьезным деловым тоном, по моему телу прокатилась холодная волна плохого предчувствия.

Мысленно надавала себе подзатыльников, чтобы не смела раньше времени себя накручивать, а то мое богатое воображение начнет подкидывать мне различные сценарии развития событий, больше характерных для фильма в жанре триллера.

— О чем? — не смогла скрыть тревогу, и голос предательски задрожал.

Владислав Дмитриевич одним взглядом дал знак медсестре, что она может быть свободна. Не первый раз это вижу, и меня это восхищает. Могут же люди одним взглядом раздавать команды, я бы так не смогла.

Когда за медсестрой захлопнулась дверь, мой врач помог мне присесть в кровати, пододвинул кресло и, опустившись в него, долго и внимательно посмотрел на меня. И вот теперь в его взгляде не было холодности и отрешенности, я увидела там сочувствие и решительность, и что-то еще, похожее на теплоту и нежность. Или, может, я просто хочу выдать желаемое за действительное, и там нет ничего похожего на эти эмоции.

— Яна Александровна, как Вы уже догадались, Ваш муж желает поскорее встретиться с Вами и ждет не дождется, когда мы выпишем Вас из клиники. — Он внимательно следит за моей реакцией, ожидая хоть малейшего признака, хоть какой-нибудь ответной эмоции на сказанные им слова.

А я жду, что он скажет дальше, не пытаясь даже скрыть ужас, который начинает обхватывать меня своими ледяными щупальцами.

— Вы же понимаете, что мы не можем держать Вас здесь вечно? — шах и мат.

Неужели моему вынужденному затворничеству, которое давало мне мнимую защиту от мужа, пришел конец?

Паника захлестнула меня с головой. Я еще не готова к этому…