Читать книгу 📗 "Между делами (ЛП) - Джинджелл Вэнди"

Вэнди Джинджелл

Между делами

Оригинальное название: Between Cases

Автор: Вэнди Джинджелл / W.R. Gingell

Серии: Город Между #7 / The City Between #7

Перевод: LadyTiara

Редактор: LadyTiara

Глава 1

Забавно, как понимание меняет некоторые мелочи. Я была питомцем двух фейри и вампира свыше года, и, хотя моё восприятие их отношение ко мне менялось от мысли, что они едва терпят меня, до ощущения, что они могут реально заботиться обо мне настолько, чтобы внести некоторые изменения в это место, мне бы и в голову не пришло, что это зайдёт дальше.

Запредельным чужда забота о людях от слова совсем — и, когда они начинают заботиться, это отдельные люди. Этот человек лучше, чем остальные. Этот человек стоит моего внимания. Типа того. Мне это не нравится, но я вынуждена признать тот факт, что мои психи заботились обо мне, хотя мне бы хотелось, чтобы они также заботились и о других людях. Или, по крайней мере хотя бы заботились о том, чтобы помогать людям, нуждающимся в помощи, а не просто для того, чтобы потакать мне.

Возьмём, к примеру, Зеро: не такого явно неуравновешенного, как Джин Ёна, вампира; как и явно окровавленного. Не такого убийственно умного и втайне кровожадного, как Атилас, его фейри слуги. Хотя есть в нём какая-то безжалостность, которая до чёртиков пугает как людей, за которым он присматривает, так и людей, от которых он их защищает.

Ну знаете, типа такого ощущения, будто он придёт за вашей головой несмотря ни на что; невзирая на ваши желания. Как реально через чур опекающий старший брат. По крайней мере, мне так казалось, и я не могла придумать ничего более оригинального чем обнимать его или прислоняться к нему на диване, как я проделывала с Атиласом. Когда твои соседи по дому страдают эмоциональным запором, требуется много настойчивых объятий, чтобы они перестали быть жестокими.

Всё, что было нужно, чтобы взглянуть на ситуацию под другим углом — убеждённость бывшей подруги в том, что Зеро питает ко мне нежные чувства — всего-то одна малюсенькая, дичайшая фигня, застрявшая у меня в голове и запустившая процесс переосмысления наших отношений.

В те дни я не замечала, как часто он прикасается мой голове, когда проходит мимо меня по дому. Даже когда он читал книгу и проходил с ней мимо спинки дивана, я чувствовала лёгкое прикосновение к своей макушке.

Ничего такого. Мимолётное прикосновение. Что-то из разряда того, что вы бы сделали, чтобы убедиться, что какой-то предмет лежит на тот месте, куда вы его положили. И уж точно вы бы не стали так поступать с кем-то, кого считаете равным, и кто вам действительно нравится. А вообще, думают ли фейри об отношениях с точки зрения равенства?

Пугающая мысль, и мне совершенно не хотелось о ней думать. У меня и впрямь хорошо получается не думать каких-то нежеланных вещах в своей жизни, особенно когда они превращают мою жизнь в реальную дичь. Проблемка в том, когда ваше воспринятие меняется, вы внезапно начинаете видеть всё через новые пары линз.

Это точка отсчёта, с которой всё меняется. Или, может, всё действительно было так, а вы только сейчас прозрели? Фиг его знает, что именно. Как я уже вам говорила: я хороша в том, чтобы не думать о вещах, о которых думать не хочу.

В общем, ситуация, которая прямо сейчас была перед глазами, казалось мне актуальнее с точки зрения перспективы и перемен.

В то утро я вышла из дома летящей походкой и с почти порхающим сердцем, и когда вошла в бетонный туннель, соединявший одну сторону пешеходной дорожки с другой под бетонным мостом, единственным человеком передо мной был мальчишка в тёмно-синей школьной форме со светло-голубым воротничком, на вид лет семи-восьми.

Он тоже был осторожным мальчуганом: огляделся по сторонам, прежде чем войти в туннель, и для пущей убедительности бросил на меня подозрительный взгляд. Походу он остался доволен увиденным, потому что, окинув меня беглым взглядом, направился в туннель, а я поспешила за ним, засунув руки в карманы, гадая, что же он задумал.

Туннель был не очень длинным: как раз такой длины, чтобы перекрывать двухполосную дорогу с небольшим выступом по краям. На другом конце был круг света, внезапно потемневший, когда появился ещё один школьник, направлявшийся к нам. Этот ребёнок был намного крупнее первого, и я была почти уверена, что мальчуган узнал его, потому что худые плечики передо мной напряглись, а уверенные, мрачные шаги на секунду замедлились.

И только когда ребёнок постарше окончательно углубился в туннель, мне пришёл в голову вопрос, как ему удавалось поглотить так много света, когда туннель был добрых три метра в диаметре, или, если уж на то пошло, почему казалось, будто он поднялся с земли, вместо того чтобы свернуть с пешеходной дорожки в туннель.

Как только я задумалась об этом, то увидела, что тень выглядит не совсем правильно. Если бы вы посмотрели на него с точки зрения, что троллей не существует и что вероятно, это был просто очень крупный школьник, вы всё равно могли бы обмануть себя, решив, что шишки по бокам его головы — просто очень выпуклые уши, похожие на цветную капусту.

Вы могли бы сказать себе, что квадратная глыба, которую он сжимал в правой руке, была всего лишь коробкой для завтрака, а не деревянной дубинкой. Возможно, вам бы даже удалось убедить себя, что невероятная вонизма, исходившая от предполагаемого школьника, была результатом его нежелания чаще мыться.

Но как только до меня дошло, какую часть туннеля он занимает, с моей точки зрения, которая, включала троллей, кстати, переключилась, позволив мне увидеть реальные очертания этого существа: большого, уродливого и излучающего угрозу.

Ну, круто. Это был тролль, перешедший от мира между нашим миром и миром За. Я немного прибавила скорость, и мальчуган передо мной, споткнувшись, остановился. Что бы ни было у него на уме, без сомнения, он был в ужасе.

— Давай их сюда, карлик, — сказал тролль. Как ни странно, его голос всё ещё звучал как у старшеклассника.

Малыш попытался. Он сказал:

— Н… не смогу съесть ланч, если я отдам их.

— Не волнует. Давай сюда.

— Мама этим утром не дала их мне, — сказал малыш. Какая глупая отмазка, но он был юн и напуган.

Я перешла на бег трусцой, беспокоясь о том, как сильно сжалось расстояние. Между не должно было распространиться настолько далеко; тролль, должно быть, манипулирует им, чтобы его жертва не смогла сбежать, если попытается слинять.

Судя по тому, что он вымогал у парнишки деньги на ланч, я была уверена, что знаю, какой это тролль. Я училась хотя бы для того, чтобы немного отдохнуть между тренировками с Зеро и Джин Ёном, и готовкой еды.

Это был мостовой тролль. В отличие от девяноста процентов троллей, которые были склонны угождать людям, мостовые тролли были злобными, территориальными и склонными брать дань частями тела, если не могли получить её в виде денег.

Блин. Ну и что мне делать-то? Тролль уже заграбастал парнишку за ногу, но бедняжка даже не кричал, а просто захлёбывался испуганными рыданиями, обхватив голову руками, пока его трясли в поисках монет.

И в мыслях не было драться с мостовым троллем. Даже понятия не имела, смогу ли я с ним сдюжить, несмотря на все мои недавние дополнительные тренировки — эта фиговина была чертовски громадной. И всё же, что ещё мне было делать, когда ребёнок захлёбывался собственными соплями и вот-вот лишился бы головы?

Я резко затормозила перед троллем как раз в тот момент, когда пара двухдолларовых монет звякнула о бетон, и, задыхаясь, выдохнула:

— Поставь мылыша на землю.

Тролль замер, чутка похожий на пса с чем-то в пасти, чего там быть не должно.

— Ты не можешь меня видеть, — сказало оно, голосом холодным и дребезжащим, как камни в дробилке.

— Не имею привычки говорить сама с собой, дружище, — вставила я, выравнивая дыхание. — Слышь, если тебе просто нужна дань, как насчёт поговорить и кое-чего перетереть…