Читать книгу 📗 "Пациентка по межзвездной переписке (СИ) - Лунёва Мария"

Он тихо рассмеялся.

— Хозяева, Лиля, разные. Кто-то из хронов способен контролировать свою силу, как ваш Лэксар. Жесткая дисциплина. Главным образом в голове. А есть те, кто упиваются властью... Мы ведь питаемся эмоциями. Они для нас как лакомство, и без них нам становится плохо. Я потому на корабле так часто натыкался на тебя. Ты так вкусно фонтанировала счастьем и влюбленностью. Так открыто. Я шел за тобой по запаху и наслаждался. Уж прости, но это так.

— Да не жалко, — я слегка смутилась. — Обращайся, если что.

— О, достаточно постоять, когда ты рядом с мужем... М-м-м, такое лакомство.

— Правда, так ярко проявляю эмоции? — кажется, я покраснела.

— Ты? Нет! А Нум твой — да. Там и Ари, и Риме хватает. И Лэксору вашему. Тот тоже потихоньку поглощает ваши эмоции, хотя ему и жены за глаза хватает. С такой девочкой он точно никогда с катушек не слетит. Она его перекрывает.

Словно услышав его, во двор снова выскочила Астра и запрыгала на месте, зовя всех нас играть. Да у нее всегда было и эмоций, и энергии хоть отбавляй.

В воздухе вкусно запахло супом. На кухне загремели посудой.

— Скоро обед, — подсказала я Дагену. — Папа пришел с работы. Перерыв у него. Я это время особенно любила, потому что все дома и садились за стол вместе. А вечером папа по-разному приходил, и мы часто ужинали одни. Жаль, что твои воспоминания другие. Расскажи о своей маме. Она, наверняка, была для тебя лучшей.

Он усмехнулся и пожал плечами.

— Ари говорил, что мама заботилась о нас, как могла. Он до сих пор не может спокойно о ней говорить. Ему больно. Брат злится на себя, на меня, на судьбу. Понимаешь, Лиля, мама родила по очереди: сначала Ари, потом Риме... А я... — Он горько засмеялся. — А я случайный подкидыш. Вернее, подменыш. Моя родная мать была чистокровной. Ее использовали как донора. В какой-то момент она пролезла в постель к хозяину логова, наивно полагая, что если задержится там, то с нее перестанут выкачивать кровь. Но... Просчиталась. Он использовал ее лишь раз, а после отправил обратно в «питомник». Там я спустя положенный срок и родился.

Он тяжело вздохнул.

Раздался смех. Девочки принялись играть в догонялки. Среди них я видела и себя. Маленькая, неуклюжая... Мне поддавались, а я этого не замечала.

— Тебя любят, Лиля.

— И тебя, Даген, разве это не так?

— Да, так. Как младшенького. На мое счастье, мама, та, что вырастила, потеряла ребенка. Выкидыш на позднем сроке. Ее разум уже был затуманен, и, не вспомнив, что ее дитя мертво, она забрала меня, выброшенного через окно на улицу. Просто запамятовала. Вот Ари удивился, когда она явилась домой со мной на руках. Родной матери было все равно. И я ее не виню. Она пыталась выжить... — Он рассказывал, словно никогда не имел возможности выговориться. — Тщетно, правда. Мне было три, когда ее не стало. Не выдержал организм. Смутно все это помню. Ари, смекнув, откуда матушка принесла очередного братика, спрятал меня. Долгое время мое существование не замечали. Но... в какой-то момент, подростком взбунтовав, я попался. Меня быстро определили в «питомник». Жуткое место... Кровь цедили через день, не давая восстановиться. Плачь, умоляй, кричи, что больно. Всем все равно. Для сильных хронов слабый сородич — расходный материал.

— Но тебя спасли? — я взяла его за руку и повела к дому.

Здесь, в своих воспоминаниях, мне нечего было бояться. Остановившись на крыльце, мы обернулись на играющих девочек.

— Почему ты вернулась именно в этот момент своей жизни? — негромко поинтересовался Даген. — Разве не было счастливее?

— Были, но здесь и сейчас мне спокойнее всего. Я еще способна ходить. Астра не душит себя учебой, чтобы исправить то, что, по ее мнению, она сотворила. Мама не сходит с ума, следуя за нами по пятам и пытаясь контролировать каждый вздох. Отец не загибается на трех работах... Здесь и сейчас мы свободны от общей беды. Но почему тебе некуда вернуться в своих воспоминаниях? Ведь тебя спасли, так? — повторила я вопрос.

— И да, и нет. Ари работал в питомнике так давно, что стал там тенью. Риме в доме хозяина уши грел. В какой-то момент они умыкнули меня из-под носа охранников и просто растворились в бесконечном космосе.

— А ваша мама? — мне стало не по себе.

— К тому моменту, Лиля, она не узнавала уже никого. Мы для нее стали чужаками. Ари хотел ее забрать, но она прогнала нас. Он до сих пор не может это пережить. Ему пришлось выбирать: брат или мать. И он выбрал... А теперь не может обрести покой. Так что твое счастливое воспоминание мне нравится больше моего. Вы все такие забавные. А я всегда мечтал о семье. О детях, жене. Но...

— Ты очень хороший, Даген. Все у тебя будет, — я сжала его ладонь, которую так и не выпустила.

— Думаешь, меня можно любить?

Улыбнувшись, я закивала.

Глава 61

Моргнув, я поняла, что мир вокруг нас завертелся. Ладонь моего незваного гостя сильнее сжалась на моих пальчиках. Двор, дом вдруг просто осыпались пеплом.

Сестрёнки побежали вперёд и словно растаяли... Купол над нашим жилым сектором разбился на мелкие осколки и вспыхнул...

— Даген, — мой голос дрогнул, — что происходит?

— Прошлое нужно отпускать, — раздалось надо мной. — Не возвращайся сюда больше. Это прожито и забыто. И пусть оно покроется пеплом небытия.

Не отпуская ладони, он развернул меня и, положив вторую руку мне на шею, пальцем приподнял подбородок. Его улыбка... от уголка губ до мочки ушей, жуткая. Я бы испугалась, если бы не взгляд.

Это был всё ещё милый и немного потерянный Даген. Обаятельный жгучий брюнет с чёрными, как ночь, глазами.

— Зачем торчать здесь, Лиля, если есть и другие воспоминания... И одно у нас на двоих. Помнишь это?

Пространство качнулось и потекло, словно зыбучий песок. Я вдруг оказалась на корабле... Верхняя палуба, столики, большой экран, демонстрирующий научные фильмы. Смех. Даген всё ещё удерживал меня, поэтому я не могла повернуть голову на голоса.

— Там вы с сестрами, — шепнул он, склонившись, — а через столик сижу я. И наверное на сегодняшний день это моё самое лучшее воспоминание, знаешь почему?

Его глаза озорно блеснули, как угольки.

— Нет, — я чуть отстранилась и качнула головой.

— Потому что я уловил самую вкусную для себя эмоцию, Лиля. Любовь. Твою к нему. Она была столь ярка и сильна, что я заразился ею. Заболел ею. Никогда прежде я не знал это чувство. Страсть, похоть, жадность, страх, обида, злость, ревность — вот чем обычно мне приходится питаться. И вдруг среди этого смрада — тонкий свежий аромат, будоражащий сознание. Твоя любовь. И сейчас я сижу от тебя через столик и наслаждаюсь ею, а ты...

Он отпустил меня, и я обернулась.

Да, мы с девочками сидели вместе и пили коктейли. Они о чём-то болтали, а я...

— Ты читаешь его сообщение, не замечая никого вокруг, — шепнул мне на ушко Даген. — Твоё сердце начинает биться сильнее, и на щеках проступает румянец. И в этот момент моя жизнь меняется, Лиля. Потому что теперь я хочу, чтобы меня любили также. Я хочу быть на его месте.

— Что? — Открыв рот, я обернулась.

Он тихо засмеялся.

— Да, я хочу, чтобы кто-то смотрел на меня так же, как ты смотришь на своего Нума. Как твоя сестра смотрит на этого здоровяка Лэксара. Здесь и сейчас в это мгновение ты подарила мне желание жить. Поднимаясь на борт крейсера, я хотел только одного: чтобы братья добрались до Залфа, а дальше... Я бы просто вышел из квартиры, что мы арендуем, и растворился. Исчез из их жизней, позволив наконец им нормально дышать. Сгинул. Я уже не понимал, зачем хожу, сплю, ем. Продлеваю агонию своего жалкого существования. Зачем продолжаю раз за разом делать вдох. И вдруг в этой непросветной боли отчаянья... штрихом проскользнул тоненький аромат твоей любви. И я пошёл за ним, словно заворожённый. Да, это моё самое счастливое воспоминание. Единственное счастливое. И я хочу, чтобы ты знала, как много значишь для меня.