Читать книгу 📗 "Бесстрашная (ЛП) - Робертс Лорен"

Мы поняли: Китт умирал задолго до того, как забыл увернуться от удара брата. Целители не смогли его спасти, и внезапно все обрело смысл, когда мы узнали об ограничениях Элиты. Его тело отторгало новую дозу Чумы. Это было лишь вопросом времени, когда болезнь разрушит все, чем он был.

В бесконечных промежутках скорби мы часами сидели в кабинете, не сводя глаз с каждой вещи, оставленной им без изменений. Все, кроме заляпанного ковра, осталось нетронутым. Джакс и Энди сидели с нами, временами молча, а иногда предаваясь воспоминаниям. Их рассказы сливались один в другой, оставляя на губах короткие, но теплые улыбки.

А это уже что-то.

На пятый день пустота в глазах Кая чуть отступила. Но мы все еще держались друг за друга, как и все предыдущие дни. И, отстранившись, он запечатлел мягкие слова благодарности прямо на моей коже.

— Спасибо, Пэй. За все.

Я могла только грустно улыбнуться.

— Это больше не удивляет меня, когда ты так говоришь.

— Хорошо, — его нос коснулся моего. — Я хочу, чтобы ты настолько привыкла к моей благодарности, что тебе это надоело.

В ту ночь я сняла обручальное кольцо с пальца.

А на шестой день после смерти Китта мы прочли его письма.

Глава семьдесят первая

Кай

Грязь размазывается по моему вспотевшему лицу.

Лопата скользит в руках, вонзая занозы в ладони. Сумерки опускаются за покачивающимися ветвями ивы, пока я выкапываю небольшую яму среди ее корней. Рядом скапливается свежая земля; с каждым взмахом лопаты всплывают воспоминания.

Китт был со мной, когда я в последний раз копал могилу под этим деревом. Он стоял рядом, с лопатой в руке, а его перепачканное лицо было точной копией моего. Мы вспоминали Аву, пока наш смех не сменился слезами.

Ава.

Ее смерть — дело рук человека, которого я звал «отцом». Все из-за жадности Эдрика Эйзера к власти. Он убил мою сестру дозой Чумы. Он убил моего брата жаждой величия.

В глазах рябит. Я моргаю, отгоняя гнев, горе и желание самому лечь в эту могилу.

Мой брат.

Мой брат.

Мой брат мертв.

Лопата выскальзывает из пальцев и падает на гору земли. Колени вязнут во влажной траве, плечи дрожат под тяжестью горя.

Его письма еще свежи в моей памяти, каждое — как удар в живот перед завтраком. Меня не было рядом, чтобы защитить его от собственных мыслей, от стремления к величию, что поглотило его целиком. Он разрушался у меня на глазах, рвался по швам под гнетом чего-то более зловещего, чем тяготы королевской власти.

Я вспоминаю о странном изменении в его силе и проклинаю себя за то, что проигнорировал это. Способность Китта была первой, которую я почувствовал. Она была настолько знакомой, что я мог ощутить ее вкус на языке, — и все же, я подвел его.

Он стал пешкой в чужой игре, и я должна была узнать себя в его взгляде.

Он принял Чуму, чтобы стать кем-то бо́льшим. А меня не было рядом, чтобы сказать ему, что его и без того достаточно.

Я слышу шаги позади. Она хотела, чтобы я их услышал.

Знакомое тепло ее объятий обвивает меня сзади, склеивая осколки того, кем я стал. Я смотрю на неглубокую могилу и позволяю слезе скатиться из моих стеклянных глаз.

Его больше нет.

Его больше нет.

— Я здесь, — шепчет она мне в ухо. — Я c тобой.

Я медленно разворачиваюсь в ее объятиях, глядя, как ее прекрасное лицо появляется передо мной. Глаза Пэйдин полны слез, как и последние несколько дней. Из-за меня. Она не может так скорбеть по человеку, который хотел ее убить. Нет, эта боль — из-за меня.

Я замечаю лопату у ее ноги. С грустной улыбкой я поднимаю к ее лицу испачканные грязью пальцы.

— Пришла помочь мне копать, дорогая?

— Ты выкопал для меня достаточно могил, — выдыхает она. — Я подумала, пора отплатить за эту услугу.

Мой всхлип переходит в смешок.

— Не знаю, как бы я пережил это без тебя.

— Ну, больше тебе никогда не придется ничего переживать в одиночку, — ее взгляд твердеет. — Таракан, помнишь?

Я качаю головой, вечно пораженный ею.

— Нет. Ты — сила. Сама жизнь. Вот почему Смерть тебя боится.

— Все, что я делаю — это боюсь Смерти, — поправляет она. — Боюсь потерять тебя.

Улыбка причиняет боль.

— Смерть знает, что лучше не пытаться отнять тебя у меня.

Мы смотрим друг на друга мягко, но уверенно. Прочистив горло, она опускает взгляд на принесенную лопату.

— Как только мы его похороним, они сделают тебя королем.

— Тогда давай посидим здесь еще немного, — бормочу. — Пожалуйста.

И мы сидим.

Листва шелестит вокруг нас, пока я вдыхаю запах свежевскопанной земли. Пэйдин откидывается на ладони, закрывая глаза, когда легкий ветерок касается ее волос. Щебетание птиц заглушает поток кричащих мыслей в моей голове на несколько блаженных минут.

— Ты станешь великим королем.

Напоминание о моем неотвратимом будущем нарушает хрупкий покой.

— Это должен был быть Китт. Не я. — Голова падает в дрожащие руки. — Но он был так зациклен на своем отце. На величии.

Его отец. Не мой. Тот король никогда не был моей семьей, даже до того, как я узнал правду о своем рождении.

Сквозь нарастающую боль утраты, давящую на грудь, я думаю о человеке, который должен был быть моим отцом. Может, он не стоил того, чтобы его знать. А может, однажды я сам это выясню.

— Китт был одержим, — Пэйдин закусывает нижнюю губу. — Болен Чумой.

— Он пытался убить тебя, — говорю я безжизненным голосом.

— Он был не в себе. Я… я не виню его.

— Я убил его.

Я едва слышу ее слова.

— Это не твоя вина. Он уже умирал, Кай. Целители так сказали.

— Но все равно это я его убил, Пэйдин. — Мой голос срывается. — Я убил своего брата!

Она обвивает руками мою шею, прижимая мое дрожащее тело к своему.

— Тс-с. Это не твоя вина, Кай.

Я утыкаюсь лицом в ее шрам.

— Я не смог его спасти. Я обещал, что спасу его, — сдавленно бормочу я. Могущественная способность, текущая в моих жилах, подвела меня. — Он должен был уклониться. Мы должны были сдержать обещание.

— Ты сдержишь, — шепчет она. — Ты еще увидишься с ним. Так же, как я увижусь с отцом. С Адиной. С Маком. — В ее глазах стоят слезы, когда она отстраняется и прижимает ладони к моему лицу. — Твои обещания не нарушены. Они просто ждут тебя.

Я едва дышу.

— Мне нужен он, Пэй. Мне нужен мой брат.

— Тс-с.

— Я не справлюсь без него.

— Тс-с. Я рядом.

— Я сделал с ним это! — Каждый всхлип отдается болезненной дрожью в теле. — Я не смог его спасти. Я не смог спасти своего брата…

Пэйдин держит меня, пока прилив горя не отступает достаточно, чтобы я смог перевести дух. Не впервый раз она спасает меня от того, чтобы захлебнуться в своей боли.

Она резко сует лопату мне в руки, а следом раздаются строгие слова:

— Пора Китту обрести покой.

Тяжесть, сдавившая грудь, отступает.

Покой. Не смерть.

Он обрел покой, и это все, чего я когда-либо хотел для своего брата.

Неуверенно я поднимаюсь на ноги, увлекая Пэйдин за собой. Моя лопата вновь вонзается в землю. Я проталкиваю слова сквозь боль, все еще слышимую в голосе:

— Думаешь, успеешь за мной, Грэй?

— Ты правда превращаешь это в соревнование?

Я вонзаю сталь в землю, разрыхляя почву у основания ивы Авы.

— Китт всегда умел превратить все в удовольствие. — Уголки моих губ поднимаются в улыбке, которую я заставляю себя изобразить ради него. — Думаю, он бы хотел, чтобы с его смертью было так же.

Ее улыбка заставляет мое сердце вновь забиться.

— Тогда лучше начинай копать, Эйзер.

Глава семьдесят вторая