Читать книгу 📗 "Хрустальное королевство леди-попаданки (СИ) - Ружанская Марина"

Ага, пойдут, как же…

Но возражать я не стала и умолкла. Сейчас, когда едва могу оторвать голову от подушки, я не стану с тобой спорить, старый хрен. Всему свое время.

Встретимся позже на кривой дорожке.

Хьюго Дейнкур насмешливо больно потрепал меня по щеке и вышел, а я устало откинулась на подушки.

Что ж, господин барон, увидим. Когда кончаются силы - включается характер.

Барон давно ушел, а я попыталась с головой натянуть одеяло, но быстро поняла, что это не поможет. Открытое окно забирало последние крохи тепла.

Пришлось вставать с кровати и, сцепив зубы, шаг за шагом по стеночке идти закрывать ставни. Но прежде чем прикрыть деревянные створки, я бросила взгляд на чужой и одновременно смутно знакомый пейзаж.

Судя по всему на дворе стояла самая поздняя осень или даже ранняя зима. Я смотрела вниз из окна на вечерний городок, который раскинулся у подножья холма, на котором и стоял замок Глассерхолл. Вдалеке виднелись Белогривые горы, верхушки которых сейчас были затянуты туманом и густыми облаками.

Не знаю, как работала память Оливии Глассер, в теле которой я сейчас была, но я точно знала, что самая высокая вершина этих гор - это Драконий пик, а само государство называлось королевство Линария. Но при этом я понятия не имела сколько людей живет в городке у замка, чем они занимаются и что происходит в самом графстве.

Подход: в драку ввяжемся, а там видно будет - не самый разумный. Поэтому для начала стоило все разузнать, понять что мне делать, а уже потом действовать.

Прикрыв ставни и окончательно замерзнув так, что зуб на зуб не попадал я вернулась на дрожащих ногах к постели. Нашла обычный глиняный кувшин с водой и долго пила.

Дров в камине не было. А, судя по всему, и не будет. Вряд ли дядюшка так расщедриться, что прикажет принести племяннице топливо для печи и теплую воду.

Ничего-ничего. И не с таким справлялась. Я голодные и холодные девяностые пережила. Когда месяцами не платили зарплату, а отопление и свет выключали неделями.

Дров хоть и не было, но зато за креслом я нашла целую стопку старых газет, судя по пожелтевшим листам.

Топить ими камин было, конечно, безумием. Сгорят за пару минут, а тепла будет - пшик. Но зато если обернуть эти газеты вокруг тела, они помогут согреться и сохранить тепло.

Сначала заворачиваю ноги, потом оборачиваю туловище, а следом натягиваю старый халат, который нашла в платяном шкафу.

Ну вот, теперь можно и в кровать.

Утром я проснулась от жуткого голода, который терзал меня как демон, вызывая колики и сосущую пустоту в желудке.

Убила бы за чашку кофе и бутерброд с колбасой.

Я спустила ноги на ледяной пол и направилась к двери. Но так и не дойдя до нее, мой взгляд падает на маленькое ручное зеркало с оловянной ручкой, которое лежит на комоде.

Напольного или настенного зеркала в комнате Оливии не было, но желание посмотреть в кого же я теперь превратилась, перевесило усталость.

Руки сами тянутся к крошечному стеклянному предмету и я жадно всматриваюсь в мутное стекло. Из него на меня смотрит девушка двадцати лет. Осунувшаяся, с бледной кожей, через которую просвечивают венки, огромные карие глаза в пол лица, длинные ресницы и густые каштановые волосы.

- Ёшки-матрешки, - проговорила я сама себе, ощупывая выступающие ребра. - Как же это возможно? Разве так бывает?...

Но придется, видимо, принять, что бывает.

- Что ж, подкормить - и можно жить, - решаю я и возвращаю зеркало на место.

Но в глазах темнеет. Качнувшись, я теряю равновесие, роняю хрупкий предмет и сама падаю на колени рядом.

Минуту или две глубоко дышу, пытаюсь справится с головокружением. И вновь тянусь к зеркалу. Разбилось?..

Нет, но треснуло.

Беру в руки хрупкую вещь. И вдруг все вспоминаю…

…“Семь лет счастья не видать, - мелькнула мысль, пока я рассматривала осколки разбившегося зеркала, которые рассыпались во всей прихожей моей маленькой хрущевки. - Ну и пес с ним!”

В приметы я не верила. Хотя если бы мне дорогу перешел черный кот с пустым ведром наперевес… Точно бы удивилась и запустила в него веником. А то, ишь тут!

Конечно, зеркала было жалко. Оно было тем самым - первым, которое я сделала, когда пришла работать на стекольную фабрику неопытным стеклодувом после никольского училища.

Сама не знаю, зачем я хранила его. Кривая, нелепая вещица с пузырьками воздуха и трещинами на ручке была неровня тысячам прекрасных вещей от бокалов до коллекционных статуэток, которые сделали я и моя верная стеклодувная трубка за следующие тридцать лет.

Пожалуй, это кривое зеркало напоминало мне о том, что никогда нельзя сдаваться.

Родилась в нищей семьей алкоголиков? Учись, работай, а не бегай за гаражи с мальчишками. Не поступила в университет? Зато попала в подмастерья к мастеру-стеклодуву в университете химии. И уже учеником зарабатывала целых сто двадцать рублей. Средняя зарплата в стране, между прочим!

Там же познакомилась и с мужем… Петр Иванович, как его называли студенты, тогда был молодым аспирантом на кафедре. А после даже стал заместителем декана. Как я им гордилась! И первые три года даже была безоблачно счастлива. Это потом я уже узнала, что мой “Петечка” крутит шашни не только с молодыми преподавателями, но даже со студентками, которые на его занятия надевали юбки все короче и короче…

- Ну а что ты хотела? - с насмешкой сказала мне тогда свекровь Инга Валерьевна. - Сама лимита подзаборная, даже образование не получила, разве ты ему ровня?! Стеклодув и профессор - ха! Мезальянс чистой воды! Я всегда это говорила. Вот Петечка и тянется к умным, образованным женщинам своего круга. Будешь умной, будешь молчать. А нет, так никто не держит.

Это была правда. Меня никто не держал. И я ушла.

Развелась и уехала в другой город к старшей сестре, которая работала учителем в школе, и к тому времени вышла замуж и родила один за другим пятерых детей.

Через пару месяцев страна вдруг рухнула. Плохо стало везде: и в школе, и в стеклянной промышленности. Наступили голодные девяностые. Спустя несколько месяцев мужа сестры, начинающего “коммерса”, убили братки в малиновых пиджаках. Мы остались одни: две женщины и пятеро голодных детей.

Сестра мгновенно словно состарилась на десяток лет…Ну а я…

Я не боялась ни бога, ни черта.

Не просто зарабатывала, а пахала, как лошадь. Хваталась за любую подработку, чтобы только накормить и одеть семью. А еще заводила связи: полезные и нужные. Достать зимние ботиночки, купить пару кило мандарин к Новому году или вылечить зубы - все не проблема.

Связей мало не бывает.

Замуж больше так и не вышла. Моей семьей стали сестра и многочисленные племянники и племянницы. И я очень гордилась тем, как устроилась их судьба.

Сама же… Доживала свой век, мотаясь между дачей и квартирой. Подкармливала бездомных котов возле дома, смотрела сериалы и возилась с клумбами у подъезда.

Но иногда, особенно долгими зимними вечерами, мелькала мысль: а если бы все сложилось по-другому?..

Взгляд упал на уже упакованные коробки с новогодними игрушками, в груди вдруг словно зажегся огонь. Тот самый, что многие года горел в моей плавильной печи. Только в этот раз в него словно добавили перца. Острого, жгучего…

Рука прижалась к сердцу, а воздуха вдруг стало не хатать.

Коробки, да. Это была моя особенная традиция. Каждый год накануне Рождества я по старой памяти делала несколько десятков елочных игрушек. Раскрашивала их, а после ходила по улице и дарила их попавшимся по дороге детям. Ловила их улыбки и чувствовала одновременно легкую грусть и светлую радость.

Ох, да что ж такое-то?..

В груди жгло все сильнее, в глазах потемнело и уже падая, губы сами прошептали: “Вот бы второй шанс…”

Так вот значит, какой он - второй шанс… Молодое, пусть и обессиленное болезнью и недоеданием, тело. Новая жизнь. И новый мир.

И значит ли это, что там - на Земле - я умерла? Похоже, что да. Сердце. Инфаркт. Конец.