Читать книгу 📗 "Лев и Сокол (ЛП) - Лангле Ив"
Нолан лег в постель и подождал. Когда щелкнул дверной замок, он вскочил. Потянувшись, почесал свой покрытый еле заметной шерстью живот, прежде чем снять боксеры и бросить их на пол. Он не слишком беспокоился о порядке. Никогда этого не делал. Как единственный самец репродуктивного возраста в прайде, он был более чем избалован. К слову учитывая то, с чем приходилось мириться, бесплатная стирка и уборка были вполне заслуженными.
Нолан отправился в душ; его золотистая грива нуждалась в ежедневном мытье, кондиционировании и сушке феном, чтобы оставаться пушистой и мягкой. Выполняя ритуал, он спросил себя, что принесет ему этот день.
Последние несколько недель оказались напряженными. После гибели Вдохновительницы Нолан и медицинский персонал в бывшей конспиративной квартире, превратившейся в лазарет, потратили много времени, пытаясь вернуть сбежавших пациентов и справиться с последствиями — главным образом с тем, что напоследок Вдохновительница изменила их с помощью мутагенных препаратов. Нолан уже потерял троих пациентов: изменения в их теле были слишком сильными, чтобы клетки могли справиться. И еще двое были близки к смерти.
Что бы ни дала Вдохновительница этим бедным оборотням, это было отвратительно. Вещество превратило самых обычных людей, самых нежных существ в ужасных монстров. Иногда превращение было полным. Иногда происходило лишь частично, и бедная жертва так и оставалась в промежуточном состоянии. Была боль, были мучения. Единственным выходом было введение огромных доз морфина, чтобы контролировать боль.
Нехорошо. И если это было то, с чем он имел дело на конспиративной квартире, то как насчет тех, кто все еще на свободе? Как они справлялись? Потому что проблема заключалась не только в трансформации и сильной боли. Если мутагенный коктейль не убивал и не вызывал страдания, он вызывал склонность к насилию. Превращал даже самых послушных людей в маньяков-убийц.
Невозможно забыть это первое ужасное превращение. Это случилось в ночь, когда сбежала Вдохновительница. Захваченные драмой обнаружения ее личности, они мало обращали внимания на плоды ее эксперимента — на пациентов, которые все еще казались нормальными… снаружи. Но внутри их тел усердно трудились наука и мутации.
В предрассветные часы пациенты начали трансформироваться. Они убили бедных охранников и весь ночной персонал на конспиративной квартире. Нолан разговаривал по телефону с одним из охранников, когда это случилось. Он никогда не забудет эти крики. Еще более пугающими были слова пациента, обвинившего Нолана в том, что случилось.
«Мы скоро увидимся, доктор. Чертовски скоро». — Леденящий душу смех в конце этого заявления все еще заставлял его просыпаться в холодном поту и слишком часто оглядываться через плечо. Ко всему прочему, это ранило его чувства.
Как могли пациенты думать, что он был причастен к планам Вдохновительницы? Ведь он попытался вылечить их! Сделал все возможное, чтобы помочь им оправиться от экспериментов! Но злые, накачанные наркотиками и уже не совсем в своем уме, бедные жертвы нуждались в ком-то, кого можно было бы обвинить. И кто может быть лучше, чем красивый — и лишенный скромности, но всегда правдивый — лечащий врач?
Беспокойство по поводу возможной мести мешало ему спать. Работа по десять-четырнадцать часов в день сводила его с ума. Все знали, что львам нужен сон. Но, несмотря на усталость, Нолан работал усерднее, чем когда-либо, пытаясь забыть свистящий шепот в ту ночь, когда все полетело к чертям. Конечно, лев — храбрый и величественный зверь, обычно угрозы не пугали его — но жертвы угрожали не только ему. Персоналу тоже досталось.
— Я выслежу тебя и сдеру с тебя шкуру, а потом съем живьем, — грозил один из бывших подопытных.
— Сочная, упитанная медсестра. Ты не дашь мне откусить кусочек? — умолял другой.
— О мясо! Мясо! Волшебное блюдо! Чем больше ешь, тем сильнее голод, — вопил третий, пытаясь сложить слова в стихи.
По крайней мере, он мог защитить себя, в отличие от некоторых других. Король джунглей и все такое. Услышь мой рев!
Подумать только, что Вдохновительница пряталась у них под самым носом. Я должен был догадаться. По крайней мере, что-то заподозрить, учитывая, что миниатюрная фигурка, казалось, постоянно пряталась за углом, подслушивая и наблюдая. Но кто бы мог подумать, что помесь белки и кролика в очках с толстыми стеклами окажется маньяком, стоящим за похищениями, убийствами и экспериментами над оборотнями? Нолан ни разу по-настоящему не обратил внимания на уродливую маленькую женщину. Никто из них не обращал на нее внимания.
Они заплатили цену за свое пренебрежение, некоторые — большую, чем другие. Когда его мать узнала, как близко он был к опасности, Нолан всерьез забеспокоился, что она выполнит свою угрозу посадить его под замок — для его же сохранности. Он слишком хорошо помнил одно особенное лето — лето пузыря.
Он упал с дерева и сломал руку… Можно было подумать, что наступил конец света. После этого случая мама не выпускала его играть, не надев на него пластиковую штуку, похожую на пузырь. Нолан выглядел как хомяк в мяче. Потребовалось упасть в реку, уплыть вниз по течению и прокатиться на водопаде, чтобы его мать поняла, что ее план может иметь… недостатки. Подкладки под одежду, запрет на игры на открытом воздухе и другие нелепые меры были частью жизни Нолана, пока он не научился изображать самую грустную львиную морду, которую только можно было представить.
К счастью, здравомыслие — здравомыслие остальной части прайда, а не его матриарха — возобладало. Тети пришли ему на помощь и сообщили матери, что ее сын стал посмешищем для соперничающих прайдов. Что ж, если и было что-то, чего его мать не могла вынести — если не считать его боли — так это отсутствие уважения.
После этого мама сменила тактику и записала его в класс борьбы и гимнастики, полагая, что чем менее неуклюжим Нолан будет, тем меньше вероятность пораниться. Не лакросс или бейсбол, но, по крайней мере, это было лучше пузыря. И он научился разбивать носы в кровь тем, кто смеялся над ним.
Когда Нолан стал взрослым мужчиной, дорогая мамочка немного ослабила наблюдение, впрочем, не по своей воле. Нолан поднимал этот вопрос при каждом удобном случае, настаивая на переезде, выборе собственной карьеры и места работы. Он даже отказался от личного грумера, правда, не от своего парикмахера. Некоторые вещи, такие как его грива, требовали особого внимания. Лев с растрепанной шевелюрой выглядел непристойно. Он не мог объяснить почему. Это просто было так.
Вот почему, несмотря на время, он все же нашел полчаса, чтобы принять долгий горячий душ. Нолан вымыл волосы, привел их в порядок и уложил феном, затем надел безупречно отглаженные брюки и рубашку. Он опаздывал ненамного. Это не помогло — он забыл, что сначала ему нужно было попасть в их главный офис, а не на конспиративную квартиру — Хлоя, начальница отдела FUC в этом округе, созывала общее собрание.
Прибыв в штаб-квартиру, он, как обычно, оказался в центре внимания. Лиза — она работала на стойке регистрации — наклонялась как можно чаще, чтобы продемонстрировать свое декольте; Беатрис — бухгалтерия — прозрачно намекнула, что встретится с ним в любое время и в любом месте; а еще была Зои, которая, несмотря на то, что была замужем за своим четвертым мужем и старше его матери, все еще была не против забраться ему в брюки. Зои на корпоративных вечеринках он старался избегать.
Нолан переносил их внимание с достоинством, даже если это доставляло ему неудобства. Ни одной из этих женщин он не нравился, потому что они его знали. Они одобряли то, чем он зарабатывал на жизнь — а кому не нужен врач в качестве бойфренда или потенциального зятя? Они восхищались его внешностью — блондин, аккуратно подстриженный и всегда в костюме. Они наслаждались его вежливостью — открывает двери, выдвигает стулья, говорит «пожалуйста» и «спасибо», — как будто его мать потерпела бы грубость со стороны своего сына. Они хихикали над его чувством юмора — необходимой чертой, учитывая количество женщин, с которыми он вырос. Отсутствие скромности у Нолана означало, что он признавал свой статус хорошей добычи. Но, несмотря на все свои потрясающие внешние качества, он мог честно сказать: ни одна из этих женщин не знала его настоящего.
