Читать книгу 📗 "Идеальный питомец для космического генерала (СИ) - Буланова Алиса"

Я задала свой вопрос, чтобы найти какое-то успокоение. Однако получила обратный эффект. Её слова ранят. И не потому, что я не ожидала подобного. А потому что она озвучивает именно то, о чём я сама думала всё это время.

— А ты Тенебриса… то есть, тебе нравится Тенебрис? — спрашиваю я, немного помолчав. Не знаю, чего хочу добиться. Наверное, чтобы она добила меня своими откровениями.

— Конечно, он мне нравится! — отвечает она резко. На её лице вдруг появляется настоящая улыбка. — Но не бойся, мы с тобой не соперницы. Тенебрис — мой лучший друг, мой генерал. Он тот, кто показал мне, что я ценна не просто как кусок плоти, а как личность. Благодаря его защите я смогла пойти против родителей, что приготовили мне совсем другую судьбу. Благодаря ему я стала боевым офицером, на которого ровняются подчинённые. Так что да, Тенебрис очень дорог мне. И мне бы не хотелось, чтобы его жизнь пошла под откос из-за тебя. Наверное, мне бы стоило избавиться и от тебя тоже…

Она вдруг хищно прищуривается. Я чувствую, как по спине пробегает холодок. Я не знаю, всерьёз ли были её последние слова. Всё, что я знаю, — я бы не хотела когда-нибудь оказаться с Калидитой по разные стороны баррикад.

— О чём болтаете? — голос Тенебриса заставляет нас обоих обернуться. Он подходит ближе и становится между нами, словно защищая меня от Калидиты.

— Да так, просто девчачьи секретики, — широко улыбаясь, отвечает она. — Что ж, если мой питомец готов к транспортировке, то мне пора.

Она кивает на прощание и уходит, выкатывая за собой бокс на погрузочной тележке. Я растерянно провожаю её взглядом. Ещё пару секунд думаю о том, как бы всё могло быть, не окажись Алекс отбитым на всю голову психом. Но потом присутствие Тенебриса рядом, ощущение его взгляда на мне вытесняют всё остальное.

Впервые за много дней мы остаёмся по-настоящему одни в доме. Взволнованная дрожь пробегает по телу. Я не говорю ни слова. Просто делаю шаг к Тенебрису и прижимаюсь к нему всем телом. Он обнимает меня, будто сам давно ждал этого. Я прячу лицо у него на груди. Дышу глубоко, будто пытаюсь вобрать в себя его запах, силу и уверенность. Тенебрис гладит меня по спине и волосам.

Наверное, я должна что-то сказать. Он заслуживает знать, что я чувствую. Как сильно я люблю. Как я боюсь будущего, но хочу быть с ним, несмотря ни на что. Я поднимаю глаза. Он смотрит на меня, словно я единственное, что имеет значение в его жизни.

— Я скучала по тебе, — произношу, выдыхая взволнованно.

— Я знаю, — отвечает он. — Прости.

Меня вдруг посещает мысль, что прямо сейчас не время для серьёзных разговоров. Мы оба слишком взвинчены, слишком смущены и растеряны. Мы обязательно обсудим ситуацию с Алексом, наши чувства друг к другу и всё, что беспокоит. Но это потом. А сейчас… Я цепляюсь за его шею и привстаю на цыпочки. Тянусь к его губам, и он подаётся мне навстречу. Весь наш сдерживаемый жар вырывается наружу. Он подхватывает меня на руки и целует так, словно это последний раз, когда мы видим друг друга. Мои пальцы скользят по его плечам и шее. Его кожа горячая, а сердце бьётся так часто и громко.

Тенебрис относит меня в спальню и усаживает на край кровати. Отрывается от моих губ и, глядя в глаза, спрашивает:

— Как тебе нравится? Расскажи мне.

Простой вопрос, но прямо сейчас он звучит чертовски сексуально и в то же время очень смущающе. Да, ради этого стоило выучить его язык. Я зарываюсь пальцами в его волосы, касаюсь основания его рогов. Кончики его ушей вздрагивают.

— Мне нравится, когда ты целуешь меня там… — шепчу я и отчего-то густо краснею. А ведь я в своей жизни произносила фразочки и погорячее.

Тенебрис кивает с улыбкой и расстёгивает молнию комбинезона. Волна взволнованной дрожи проходит по телу. Его губы касаются моей шеи и скользят вниз. Горячее дыхание обжигает кожу. И пусть он делал это раньше уже много раз, всё же этот кажется особенным. Я спешно стягиваю комбинезон. Касаюсь в нетерпении своей груди. Ласкаю соски. Тенебрис проходится широкими ладонями по моим бёдрам. Поглаживает лобок, а после припадает губами к моей киске.

— Ах!

Горячая волна возбуждения проходит по телу. Всё, что мне остаётся, — накрыть прохладными ладонями пылающее лицо. Я вдруг осознаю, что теперь могу говорить ему о своих ощущениях. И это чертовски странно, но я решаю попробовать.

— Вот так. Да… Языком! Глубже…

Слова смешиваются со стонами. Пульс отдаётся в ушах. От каждого его касания искры разлетаются перед глазами. Оргазм сильный и оглушительный накрывает меня неожиданно. Я тянусь к Тенебрису и касаюсь его волос. Он отстраняется и облизывает губы с довольным выражением.

— Вкусно? — спрашиваю я не удержавшись. Он кивает.

— Будто самый изысканный десерт.

Я смеюсь и заключаю его в объятия. Чувствую себя героиней грёбаного ромкома, счастливой до безумия. Вместе с пониманием языка в нашу жизнь пришло и то, о чём я раньше не думала — возможность обмениваться своими мыслями и шутками, делать то, что придаёт каждым отношениям уникальность. Пусть пока у меня получается изъяснять свои мысли медленно и с ошибками. Но я уже знаю, что со временем будет лучше.

— Теперь настал мой черёд... позаботиться о тебе, — произношу я, забираясь на Тенебриса сверху. Он глядит на меня с удивлением и радостным волнением. Кажется, его переполняет то же предвкушение, что и меня.

Часть III Я хочу, чты мы стали равными Глава 37

Тенебрис

— Ох, я приборы забыла. Принесёшь? — бросает мне Таша, глядя на сервированный стол.

Я еле сдерживаю улыбку. Приятно видеть её такой воодушевлённой. На Кирии не празднуют дни рождения, поскольку у нас появиться на свет — это не достижение. Но Таша объяснила, что на Земле всё иначе. Что это нужно, чтобы каждый, вне зависимости от пола, возраста и положения в обществе, хотя бы один день в году почувствовал себя любимым. Так что я был вынужден согласиться и позволить ей устроить для меня праздник. Пусть рядом с ней я чувствую себя любимым каждый день. Мне просто кажется, что совместные праздники делают Ташу счастливой. Она не была близка со своим братом и отцом, её мама рано погибла, так что я не ошибусь, если предположу, что на многие праздники в своей жизни она оставалась в одиночестве. Я тоже часто чувствовал себя одиноко. Воспоминания об этом до сих пор сильны. Но сейчас мы создаём совсем другие воспоминания.

Трудно поверить, что только год прошёл с момента, как Таша заговорила по-кирийски. Иногда мне кажется, что с того инцидента с Алексом прошла целая эпоха. Все тревоги, связанные с ним, постепенно забылись. Последнее, что я слышал о нём, — его поместили в специальное учреждение для перевоспитания питомцев. Поначалу Таша часто вспоминала его, рассказывая про их уроки. Было видно, что её всё ещё беспокоит то, как всё закончилось. Но потом новые события в нашей жизни вытеснили воспоминания о нём.

Таша по-прежнему учит кирийский. Самостоятельно, упрямо и с энтузиазмом. Иногда она спрашивает меня о произношении или значении того или иного слова, и я с радостью разъясняю ей, что и как. Я хочу, чтобы Таша доверяла мне. И даже тогда, когда у неё есть возможность решить проблему самостоятельно, не боялась обращаться за помощью. Хочу, чтобы она поняла, что я всегда буду на её стороне, что бы ни случилось.

Больше всего мне нравятся такие расслабленные вечера, как этот. Когда Таша пребывает в особенном настроении, становится разговорчивой. В такие моменты она рассказывает что-то хорошее о своей жизни на Земле или о своей матери и раннем детстве. И каждый раз открывает для меня что-то новое. Я привык считать свою жизнь насыщенной, но по сравнению с её — она кажется ровной, как зеркальная гладь.

Порой у меня возникает чувство, что Таша намеренно приуменьшает масштаб драматичных событий, чтобы её истории не звучали слишком мрачно. К примеру, история о её наследстве. Она словно бы пытается за шутками и иронией скрыть чувство обиды и одиночества. И хотя я отчасти и сам поучаствовал в тех событиях, всё же я не представляю, что именно пришлось пережить Таше.