Читать книгу 📗 "Поцелуй Спящего красавца (СИ) - Лакомка Ната"

Мы помолчали ещё, и я снова заговорила.

- Ладно, не расстраивайся так из-за этих туфель, - неловко утешила я колдуна. – Но надо было сообразить, что за сто лет весь штучный продукт поставили на поток. Не удивительно, что в туфлях, которые когда-то приглянулись фее, теперь ходит полстраны. Это тебе не сказка про Золушку и хрустальную туфельку.

- Какую туфельку? – переспросил он рассеянно.

- Ах, извини, - поправилась я. – Для тебя это сказка про туфельку, отороченную мехом.

- Угу, - ответил Брайер, переводя взгляд на мои туфли. – Размер подошел?

- Идеально, - проворчала я.

- Стефан знает, что делает, - кивнул колдун.

- Красавчик, купи цветочек! – к нам подлетела девица с деревянным лотком на ленте через плечо.

На лотке ворохом лежали розы, фиалки и ещё какие-то цветы. Пахло приторно и сильно, и свой лоток торговка совала нам чуть ли не под нос. Я уже собиралась послать настырную девицу подальше, но Брайер вдруг наклонился над цветами и вытащил из душистого вороха веточку, на которой было несколько листьев с тремя острыми концами и гроздь мелких, совсем невзрачных цветов.

- С вас пять медных монет, - хитро улыбнулась девица, и Брайер отдал ей деньги, не глядя.

Девица помчалась дальше, потрясая лотком, а Брайер покрутил веточку в пальцах.

- Хмель, - сказал он.

- Понятно, что хмель, - ответила я. – Почему не купил розу? Всё-таки, праздник роз, кажется.

- Я проспал в этих розах сто лет, - ответил он и перебросил веточку мне на колени. - Нет цветка красивее и ароматнее розы. Но если бы не хмель, я не смог бы выдержать этой сладости, - тут невесело рассмеялся. – Хмель добавляет аромату роз благородную горечь. Как воспоминание, что невозможно постоянно радоваться, будут и огорчения. Но после них радость покажется слаще вдвойне.

Это было так созвучно моим мыслям, что я подозрительно покосилась на Брайера – не читает ли он мои мысли?

Но колдун смотрел на ряды роз перед нами, и лицо у него было серьезным и немного грустным.

- Не кисни, - посоветовала я ему, поднося веточку хмеля к лицу и вдыхая освежающий, горьковатый запах. – Ты же проснулся, жив-здоров, ищи свою фею, скрывайся от Карабасихи – романтика, а не жизнь.

- Ты права, - Брайер посмотрел на меня и лукаво прищурился. – А знаешь, что говорят?

- Что?

- Если девушка подносит к лицу подаренные цветы, то ей хочется, чтобы её поцеловали, - заявил этот нахал без тени смущения.

- Так это был подарок? – делано изумилась я. – Надо же! Знала бы, сразу от него избавилась, - и я бросила веточку хмеля в фонтан.

- Какая же ты горчинка, Маринетта, - рассмеялся Брайер, и теперь его смех звучал так, как и должен звучать смех – звонко, весело, без тени грусти. – Но ты ведь это мне назло говоришь, верно? Ты же меня поцеловала уже два раза.

- Поправочка! - торопливо выдохнула я, чувствуя, что начинаю краснеть. – Первый раз я тебя целовала по принуждению, а второй раз – потому что думала, что ты помрёшь у меня на руках. Там поцелуй был такой… в лобик.

- Да неужели? – совсем развеселился Спящий красавец. – И почему я тебе совсем не верю?

- Потому что ты – глупый и самонадеянный мальчишка, - подсказала я ему.

- А пойдём-ка, потанцуем! – он схватил меня за руку и вытащил на середину площади, в круг танцующих пар, несмотря на то, что я упиралась, как только могла.

- Мы в розыске! – зашипела я на колдуна, когда он картинно приосанился и обнял меня за талию. – И танцевать я не умею!

- Не волнуйся ты так, - посоветовал он мне. – Тут никто не умеет. Все скачут, кто во что горазд.

- И тебе захотелось поскакать?

- Я сто лет лежал, как бревно, так что потанцевать с красивой девушкой – это давнишняя мечта, - он подмигнул мне и повёл меня в танце, лавируя между танцующих пар.

- А как же… - я хотела сказать «фея», но не успела, потому что колдун подхватил меня на руки и закружил, умудряясь делать это под музыку.

Эту выходку встретили аплодисментами и подбадривающими криками, а я уже стояла ногами на земле, а головой улетала куда-то в облака, потому что Брайер продолжал кружить меня, ещё успевая при этом выделывать кренделя ногами.

Мы промчались галопом по кругу, опять покружились, опять проплясали по кругу, и ещё раз по кругу, и вот уже я поймала себя на том, что смеюсь, сдувая волосы со лба, а Брайер смотрит так… так… будто я и есть его долгожданная фея…

Музыка закончилась быстрее, чем хотелось, но музыканты собирались играть дальше, и мы с Брайером остались среди танцоров.

- Неплохо, Крошка! – подбодрил он меня. – А говорила – не умеешь!..

- Мне кажется, у Маринетты много талантов, - Стефан возник рядом с нами, как из-под земли, держа в руках горшок с алой розой. – А у меня для вас подарок. Та самая роза, которая вам так понравилась.  

14. Ночные откровения

Я смотрела на цветок и думала: что ответить. Не скажешь ведь парню, что мне этот цветок не то что не нравился, а был ещё и противен. С некоторых пор я перестала ценить розы. Прямо вот совсем с некоторых.

- Скажи, что хочешь пригласить девушку на танец, только и всего, - благодушно сказал Брайер и забрал горшок с цветком. – Встретимся в гостинице. Хочу побродить по городу. Один.

Он ушел, не оглядываясь, держа цветок под мышкой, а мы со Стефаном смотрели колдуну вслед, и мне было чудовищно неловко.

- Потанцуем, Маринетта? – предложил Стефан, когда Брайер затерялся в толпе.

- Знаешь, из меня танцор – совсем не очень, - уклончиво ответила я. – Пойдём-ка и правда в гостиницу, - и добавила не в тему: - Зря мы его отпустили. Сейчас начудит чего-нибудь.

- Мастер – взрослый мужчина, - пожал плечами Стефан, беря меня под руку и выводя из круга танцующих. – Зря вы относитесь к нему, как к потерявшемуся мальчику.

Я промолчала, хотя очень хотелось сказать, что взрослых мужчин я тут не наблюдаю совсем. И вряд ли буду наблюдать в ближайшие лет пятьдесят.

- То, что я слышал о мастере фон Розене, - продолжал Стефан, - это не про мальчика. Он очень умный, и продуманный, и… как бы это правильно сказать?.. всегда играл человеческими судьбами. Не знаю уж, зачем, но делает он это отменно, мастерски. И, по-моему, с удовольствием. О, только не подумайте, что я его обвиняю в чём-то, - Стефан заметил, как я взглянула на него искоса, и поспешил объясниться: - Просто он из тех людей, которых сначала очень любишь, а потом очень ненавидишь… когда понимаешь, что тебе в их жизни нет места.

- Неужели? – вежливо поинтересовалась я, потому что это разговор нравился мне всё меньше и меньше. – А ты его любишь или ненавидишь?

- А ты? – спросил Стефан в ответ, и мы, не сговариваясь, остановились, глядя друг на друга.

Где-то на площади, через пару кварталов, по-прежнему играла музыка, слышались музыка и смех, а здесь было тихо, и только мы двое стояли на пустой улице, под оранжевым фонарём.

Неровный свет бросал на лицо Стефана изменчивые тени, и я вдруг поняла, что совсем не знаю этого парня – простоватого на вид, такого правильного по словам и поступкам… Почти правильного…

- Так как относишься к мастеру ты? – повторил он настойчиво.

- Зачем тебе знать об этом? – ответила я вопросом на вопрос, хотя лучше было бы напомнить, что отношение к кому-либо – только моё дело, и даже наследный принц не имеет права совать нос в мою жизнь.

Но Стефан – случайно или нет – тоже оказался знатоком и игроком человеческих душ. Сначала любят, потом ненавидят… Разве и я не была влюблена в Брайера заочно, а потом, когда поняла, что для него существует только эфемерная фея – разве не оскорбилась, не разозлилась и не начала его ненавидеть?.. Только продолжаю ли ненавидеть колдуна сейчас?..

- А если мне очень важно знать об этом? – Стефан наклонился, заглядывая мне в глаза. – Ты можешь ответить?

Я нервно оглянулась, хотя на вокруг никого кроме нас не было, и сказала:

- Пошли в номер. Болтаем какую-то ерунду на улице. Мало ли кто подслушает.