Читать книгу 📗 "Тени столь жестокие (ЛП) - Зандер Лив"

Руки Дэвида уже давно замерли, а глаза его уставились на что-то позади меня. Нет, не на что-то. На кого-то.

Я оглянулась — Тжема переминалась с ноги на ногу, сжимая в руках деревянную коробку, словно не знала, что делать с вниманием мальчика, и я решила помочь ей.

— Это Тжема, моя горничная. Тжема, почему бы тебе не поздороваться с Дэвидом? Вы выглядите одного возраста.

Тжема опустила взгляд, застенчиво ковыряя носком сапога тёмно-красный ковёр.

— Привет.

На краю зрения что-то дрогнуло.

Дэвид наклонил голову точно так же, как Малир в тот день в лесу, его глаза распахнулись — и вовсе не от шока при виде её внешности.

— Привет.

— На сегодня хватит, — сказал Дарьен, занятый тем, что снимал с меня мерки нитями сотканных теней. — Мальчик тренировался ещё до рассвета… даже кашу пропустил. Пусть Дэвид поработает над рамой, пока его плетение не станет достаточно точным для работы над деталями.

Малир устроился в одном из резных стульев с бархатной обивкой, тёмное дерево резко контрастировало с лёгкостью его мягкого выражения.

— Если я захочу, чтобы всё платье было из белой теневой ткани, как думаешь, сколько это займёт времени?

— Мой принц, — сказал Дарьен с почтительным поклоном, — дайте нам тридцать дней, и мы создадим наряд, более прекрасный, чем любой прежде.

— Даю вам двадцать.

— Разумеется, — сказал Дарьен и отвернулся.

— Тжема, — я сделала приглашающий жест. — Отведи Дэвида на кухню. Уверена, он голоден. А коробку оставь здесь.

Она немного замялась, потом поставила коробку на стол и жестом пригласила Дэвида следовать за собой.

Когда комната наконец опустела, я подошла к Малиру в чёрном платье с наполовину белым рукавом.

— Ты заметил, как Дэвид отреагировал на голос Тжемы?

— Заметил.

— Думаешь, они могут быть предназначены друг другу?

— Вполне возможно, но они никогда не смогут связаться, ведь она потеряла своего аноа. — Он на мгновение задумался, затем щёлкнул языком. — Но они могут любить друг друга и делать друг друга счастливыми.

— Всё, что ты предложил, ты уже воплотил, не так ли?

Он взял меня за руку и слегка потянул, но я осталась на месте.

— Да.

— Зачем? — спросила я. — Зачем менять решение и привозить его человеческих родителей жить сюда?

— Потому что я знал: доброта, которую ты так щедро даришь другим, никогда не позволит тебе сказать «нет». А затем, конечно же, ещё и то, что… — Он резко дёрнул меня за руку, усадив себе на колени, и тут же обвил руками, заключая в крепкое объятие. — Это было правильно. Если моя пара способна отпустить свою ненависть ко мне, то как я могу не последовать её примеру и не попробовать сделать то же самое ради людей?

Его слова разъели последние осколки сомнений и колебаний, прочно застрявшие в трещинах сердца. Стены, которые я возводила — из недоверия и страха, — будто осыпались в прах. В этот миг признаться себе в своих чувствах к нему было так просто. Пусть пока лишь себе…

Я подняла руку и коснулась его щеки, кончиками пальцев едва скользнув по изгибу брови. Глубокое удовлетворение наполнило меня, когда он подался навстречу моему прикосновению, на мгновение закрыв глаза, словно желая вкусить его сполна. Именно тогда я решилась.

Я сократила расстояние между нами, прижав губы к его губам. Его глаза распахнулись от удивления всего на секунду, прежде чем снова сомкнулись вместе с моими. Мои губы раскрылись, приглашая углубить поцелуй, и он подчинился. Его язык скользнул в рот, встретившись с моим, и этот миг ознаменовался глубоким, мужским стоном.

Рука Малира скользнула к моей косе, яростно дёрнув её, словно желая выпустить наружу энергию, вибрирующую между нами. Другая его рука крепко прижалась к моей подвздошной кости, посылая по телу искры наслаждения, прежде чем обхватила мои ягодицы с такой требовательной силой, что я не могла не ощутить её всей кожей. Я растворялась в нём, мои ладони жадно исследовали его спину, цепляясь всё крепче, умоляя сделать своей в этом накалённом до предела мгновении.

— Я хочу тебя, — прорычал он в мои губы, гудело от желания, готового взорваться. — Я люблю тебя.

На секунду мои голосовые связки дрогнули, словно собираясь отразить его признание, и волна паники и восторга захлестнула при одной мысли об этом. Но вместо слов из моих уст вырвался стон, напряжение между нами, это жгучее, нестерпимое желание достигло апогея.

Пока не раздался стук.

Аскер просунул голову в гостиную.

— Мой принц, боюсь, тут возникли некоторые неприятности, требующие вашего внимания.

Горло Малира задрожала от звука чистого раздражения.

— Это так важно? Срочно?

— Срочно.

Выдох Малира прозвучал почти как жалобный стон, и я, не удержавшись, рассмеялась.

— Похоже, тебе придётся заняться королевскими штучками.

— Да, королевскими штучками, — пробормотал Малир с усмешкой, прежде чем быстро коснуться моих губ ещё одним поцелуем и, легко сдвинув меня с колен, подняться. — Увидимся позже.

Глава 38



Галантия

Наши дни, Вальтарис

Я провела пальцами по чёрным прядям Себиана, раскинувшимся рядом со мной в нашем гнезде, его привычный запах держался на теневой ткани, чёрной норке и расшитых подушках вокруг нас. Он пах мягко и сладко, словно мёдово-сосновый чай, с которым устраиваешься у огня после тяжёлого дня.

Безопасный и заботливый.

Тёплый и успокаивающий.

Себиан был моим защитником, моим убежищем, моим приютом. Он был моим домом в самом истинном смысле: не местом, а чувством любви и принадлежности, знанием того, что где он — там и я хочу быть.

Он был моим выбором.

Из нас троих он обычно просыпался последним. И это утро не стало исключением — ведь прошлой ночью он вернулся к нам поздно, после ужина с Аскером и Марлой.

Я посмотрела налево, на Малира, его дыхание было ровным, глаза по-прежнему крепко закрыты. Обычно он вставал рано, часто ускользая из нашей комнаты с первыми лучами солнца. Я подняла руку и коснулась его щеки, чувствуя под пальцами первый намёк на щетину.

Малир накрыл мою ладонь своей, и ресницы дрогнули, когда он лениво моргнул пару раз, прежде чем его взгляд сомкнулся с моим. И какие же это были необыкновенные глаза, сияющие в том тонком пространстве между сном и бодрствованием, открывающие целый ландшафт незащищённых эмоций.

Любовь и нежность.

Любопытство и надежда.

Словно рассвет сам нашёл себе приют в них, озарив тени, что так часто застилали его взгляд. В этот мимолётный миг он показал мне своё сердце, свою душу и истину внутри.

Да, он любил меня.

Теперь я это знала.

Подвинувшись ближе, так что нас разделяли всего несколько дюймов, он молча направил мою руку к своей обнажённой груди, позволяя пальцам скользить по каждому выпуклому рубцу, по каждой гладкой впадине между ними. Его движения замедлились, вес его ладони чуть приподнялся, всякая подсказка быстро исчезла.

Вопрос.

Приглашение.

Надежда на то, что я коснусь его сама.

Я провела пальцами по крепким грудным мышцам, по впадине между ними и по борозде, тянущейся вниз вдоль живота.

— Я не хотела тебя будить, — прошептала я.

— Буди меня так почаще. — Его пальцы погрузились в мои волосы, сжали затылок. — В любой день. В любое время.

Его губы скользнули у самого уголка моих, от чего лёгкие вдруг отказались работать, а затем он прижал свой лоб к моему. Поток теней хлынул, словно жидкая ночь, просочился сквозь ткань ночной рубашки, окутал меня чувственными прикосновениями. Каждая клеточка кожи заныла от энергии, оставляя меня горячей.

Я застонала, опьянённая этим ощущением, когда каждое теневое щупальце пробегало по нервным окончаниям и оставляло после себя шлейф дрожащего тепла.