Читать книгу 📗 "Кровь песков (ЛП) - Грейсон С. К."

Я разом распахнула глаза. Лица я не видела, но знала — он смотрит прямо на меня.

— Тьма делает меня сильным, — прошептал он.

— Знаю, — это та же тьма, что копится и у меня, у корня силы, и вырывается, чтобы я выжила — как тогда, когда Катал пытался меня казнить. — Этого хватит против лавового вирма?

— Должно хватить. — Он вздохнул и начал шуршать по тесной палатке, наш момент лопнул. Песок стукнул мягко — он развернул циновку. Я последовала примеру. — Я дал себе слово исцелить пустыню и не дам её людям умереть до того, как мы всё исправим.

Я вздрогнула на его «мы», но тут же поняла — он имел в виду себя и лорда Аласдара. На миг мне захотелось, чтобы — не их. Я только кивнула и расстелила свою циновку. Шлёпнулась на спину, уставилась в запятнанный потолок палатки, наморщив лоб.

— Ненавижу, когда не видно неба, — призналась я.

Рядом негромко зашуршало — он лег так же. Краем глаза я заметила, как он снимает маску и кладёт рядом, но не повернулась. Не хотела привлекать внимание к тому, как легко он открывается со мной.

— Мне тоже тяжело спать под крышей, — сказал Эрикс.

— Почему? — Мы оба смотрели в ткань, не в глаза. Так слова текли легче — не приходилось встречать тот ясный взгляд, где так много спрятано за закрытыми заслонками.

Он повёл плечом; на миг я решила, что он промолчит.

— Мне снятся кошмары, что я зажат в камне, — тихо. — Иногда просыпаюсь, звёзд не видно, и кажется, что я опять мальчишка, запертый в комнате под дворцом Келвадана.

Это был лишь третий раз, когда мы говорили прямо о его жизни в Келвадане. Я затаила дыхание, чтобы не спугнуть. И осторожно подтолкнула:

— Комната для медитации?

Он фыркнул без радости:

— Если бы только для медитации. Как камера тоже хороша. Когда мне было чуть больше двенадцати, я не всегда держал силу. Чувства были слишком большие. Всегда слишком. Я ломал вещи или поднимал бури — как твои. Тогда родители запирали меня там — отрезать от пустыни, пока не выдохнусь. Иногда помогало, но гора вокруг…

Он не договорил — и не надо было. Я чувствовала это на своей шкуре: гулкую пустоту. Для такого, как он, настроенного на каждый ток магии в песке, это — опустошение. Даже для меня, с моей упрямой жилкой выживания, полная тишина пустыни — как потерять руку. Для него, подозреваю, было хуже.

Слова беднели, когда дело доходило до сочувствия. Но у нас с ним был другой язык — касание. Я нащупала его ладонь на узком промежутке между циновками. Кожа — тёплая, мозолистая: перчатки он уже снял. Он вздрогнул, но переплёл пальцы с моими.

— Есть один трюк, чтобы уснуть в комнате, — признался он.

— Правда?

— Закрой глаза и нащупай мою магию.

Я послушалась — нитки его силы нашлись легко; часть по-прежнему путалась в токах моей после медитации. Тихо он потянул их, выведя меня из самой себя — я поплыла. Но не совсем ушла: теплая тяжесть его пальцев между моих удерживала.

С этой высоты, чуть в стороне от себя, я почувствовала призрак быстро холодающего ночного ветра на лице и слабую дрожь жизни вокруг — как люди клана шуршат вокруг, собирая стойбище.

— Как солнце: оно есть, даже когда его не видно.

Я сжала его руку в молчаливой благодарности — через миг он ответил тем же. Не знаю, сколько мы так и лежали — плыли рядом, — но когда я открыла глаза, в полог сочился бледный рассвет, а его ладонь всё ещё мягко держала мою.

Глава 31

ЭРИКС

К тому моменту, как мы с Кирой оседлали лошадей, стойбище исчезло. Все палатки были стянуты на спины уцелевших коней, а в песке остались лишь прямоугольные следы от кольев — и те к вечеру слижут ветра.

— Дождитесь, пока мы дойдём до линии горизонта, — велел я собравшемуся клану, — и тогда мчите к Каталу что есть силы.

Кира стукнула костяшками по виску — в адрес леди Дхары — и кивнула, дав понять, что поняла. К моему удивлению, лорд ответила ей тем же жестом. Лорды редко делают это первыми. Я склонил голову в уважении.

Мы тронулись без лишних слов — в ту сторону, куда накануне указывал всадник. Уже вне пределов слышимости Кира спросила:

— У нас вообще есть план, как атаковать лавового вирма?

— Я, может, и хорош в бою, — фыркнул я, — но не настолько глуп, чтобы лезть на легендарную тварь без плана.

— Спасибо, что посвятил, — хмыкнула Кира.

Я сгладил улыбку.

— Пойдём с саблями, — начал я.

— А подойти как? Я, конечно, крепкая, но по расплавленному камню ходить пока не умею.

— Помнишь, как мы тренировали броски камней?

— Помню. Ты собрался швырять в него булыжники? Только что сказал — идём с саблями. — Кира нахмурилась.

— Ты как раз размером с булыжник.

Кира уставилась, будто ждала продолжения анекдота. Я лишь пожал плечами — и её глаза расширились.

— Ты собираешься… швырнуть меня?

— Такой был план.

— И как это нам поможет?

— Если окажешься у него на хребте, найдёшь слабое место, не приближаясь по земле. К тому же ты уже воровала у меня добычу на охоте, помнишь? Сверху, с ножом. Повторим твою же тактику.

Она посмотрела как на сумасшедшего:

— А ты чем займёшься, пока используешь меня как снаряд?

— Буду отвлекать.

Она распахнула рот — спорить, очевидно, собираясь всерьёз. Но было уже поздно: земля под копытами дрогнула, загудела, словно собиралась треснуть. Даже Алза, привычная к выплескам магии, забила ногами и показала белки.

Я жестом велел спешиваться. С лошадьми будет безопаснее: ни у кого не останется внимания ещё и на их испуг.

Мы двинулись вперёд пешими. Я снял саблю с плеча — слева металлически «шаркнула» клинка Киры. На гребне дюны перед нами открылось дымящееся кладбище.

Капли застылой чёрной корки переходили в потёки оранжево-красной магмы. Меж костей — конских и человеческих — всё перемешано. Я сглотнул и отвёл взгляд, когда зацепился за маленький череп — слишком маленький.

— Пески… — прошептала Кира. Проследив, куда она смотрит, я был с ней согласен.

Свернувшись на горячем плато лавы, лежал ящер — втрое крупнее Алзы. Длинная морда покоилась на лапах с когтями длиной с мой кинжал. Он храпел, и земля гудела вместе с ним. Из ноздрей шёл дымок — синь неба смутнела. Глаза были закрыты.

— Подкрадёмся? — выдохнула Кира.

— Я только за.

Мы спустились с подветренной стороны, стараясь не хрустнуть ни одной косточкой. Запах гари густел, подступал к горлу.

У кромки остывающей корки, служившей ему постелью, я не решился тронуть носком — дым и жар обещали мгновенное пламя. Глаза щипало.

Кира поманила. Изобразила бросок. Я понял — и внутри ухнуло. Она передумала очень быстро насчёт «плохого плана». Но стоя так близко, я не видел ни одной уязвимости, даже если закинуть её на спину. Если лорд сказала верно, мягкое — лишь под брюхом, а лёжа так, он его не подставлял вовсе.

Шаг — и Кира уже меж меня и твари, бросила взгляд через плечо — мол, чего ты тянешь, стреляй уже. Я вдохнул — и тут же пожалел: дым, гарь, протухший жир — я кашлянул. И этого хватило.

Веки вирма распахнулись; тонкая мутная перепонка моргнула под внешней. Горящие, без зрачка, глаза нашли нас мгновенно. Рёв был такой силы, что наши кони, наверняка, сорвались с места.

Лапа метнулась — быстрее, чем позволяли размеры — хлестнула по Кире. Я прыгнул, сбил её в песок. Мы перекувыркнулись; коготь лишь зацепил мой капюшон и вырвал. Ткань повисла тряпкой — мы вскочили разом.

Вирм поднялся: приземистые угловатые ноги казались коротки для бочкообразного туловища. Середину спины украшали тонкие, почти ненастоящие крылья; взмахнули — и дым завертелся в воронках.

Кира рванула вперёд, но пасть распахнулась — и хлынул водопад расплавленного камня. Она отпрянула — огонь прошипел в пальце от мыса её сапога. Я дёрнул нити пустыни — и швырнул ближайший конский череп прямо меж его глаз. Хрустнуло — чешуя крепка, как кость. Голова дёрнулась ко мне — от Киры отстал.