Читать книгу 📗 "Королева разрушенных империй (ЛП) - Уивер Бринн"

— Да, Жнец?

— Мысль о том, что это убежище станет нашим, что ты будешь в этой кровати день за днем, сводит меня с ума.

— С ума в хорошем смысле? — хриплым голосом спрашиваю я, пока Ашен развязывает пояс на моей талии. Он медленно отводит край шелкового халата, будто разворачивает тщательно упакованный подарок. Прижимается долгим поцелуем к метке на моей груди.

— Ммм, — губы его вибрируют, отчего мой обнаженный сосок напрягается. Он проводит языком по розовому бугорку, прежде чем зажать его между зубами. Пристально наблюдает, как я реагирую, прежде чем отпустить. В его глазах пляшут темно-алые языки пламени. — В таком смысле, что мне хочется поглотить тебя целиком. Тело и душу.

Ашен берет больше груди в рот, сжимая нежную плоть, ладонью прижимает меня к кровати. Мои пальцы вплетаются в его короткие темные волосы, скользят по линиям татуировок, спускающихся с шеи на плечи, спину и грудь. Когда он отпускает сосок, его губы прокладывают горячий путь вниз, к пупку, оставляя за собой мурашки. Он подводит руку под спину, приподнимает меня, чтобы стащить халат, швыряет его на пол, забрав пояс. Берет меня за запястье, смотря в глаза.

— Скажи «стоп» — и я остановлюсь. Скажи «медленнее» — и я замедлюсь.

Моя улыбка медленно растягивается на лице. Я приподнимаюсь на колени, Ашен откидывается, давая место, чтобы я могла встать на кровать. Складываю запястья и протягиваю их к шелковому поясу, закусывая губу и расширяя глаза в немом «пожалуйста, продолжай».

В его взгляде вспыхивает абсолютный голод. Он оборачивает шелк вокруг моих запястий, петлю за петлей, движения быстрые и точные. Когда он заканчивает, между связанными руками остается плоский узел, а свободный конец шелка сжат в его кулаке.

— Скажи слово — и я остановлюсь, — напоминает он еще раз. — В противном случае, я буду поглощать тебя до тех пор, пока твои крики не сотрясут стены этого дома.

Я отвечаю сладкой, кокетливой ухмылкой, прежде чем наклониться и прижаться к нему в обжигающем поцелуе. Он отвечает с огнем, равным моему, его язык проникает в мой рот, свободная рука впивается в волосы. Когда я отрываюсь, чтобы покрыть поцелуями его челюсть, его дыхание сбивается. Сердце бьется чаще. Его запах оживает, в нем проступают ноты ванили и янтаря.

Запах желания.

Я дышу ему в шею, приближаясь к уху.

— Мне нравятся твои обещания в постели, Жнец, — шепчу, слегка покусывая мочку, осторожно, чтобы не задеть острыми клыками. — Но есть одна маленькая проблема.

— Правда? Какая же?

Мои клыки впиваются в его шею так быстро, что он даже не успевает напрячься, прежде чем кровь устремляется мне в рот, наполняя игристым жаром. Я делаю долгий глоток, Ашен стонет от боли и удовольствия, его кулак сжимается в моих волосах. Когда я отпускаю, то откидываюсь назад, демонстрируя кровавую улыбку.

— Ты еще не заплатил кровью.

Ашен рычит, пламя в его глазах чернеет, вспыхивая яркими искрами. Он отпускает мои волосы, но тянет вверх за связанные запястья.

— Ты играешь в опасную игру, дразня демона, вампирша. Особенно того, кто почти ослеп от желания, — сквозь зубы говорит он, привязывая свободный конец шелка к деревянной стойке кровати. Его голод пульсирует под моей кожей, перетекая от его метки к моей, будто мы связаны невидимыми нитями. Это потребность в наказании не меньше, чем в удовольствии. Он знает, что мне нравится получать немного боли, так же, как и ему, и он хочет дать мне все, что я готова принять, даже если это не будет нежным или красивым.

Он любит меня, я знаю. Он остановится, если я скажу, — тоже знаю. Но было бы самообманом думать, что в душе этого человека нет демонического. Он жаждет света, потому что соткан из тени. Тьма — в каждой его части.

Особенно в желании.

А мы, вампиры, обожаем смешивать желание с опасностью.

— Не двигайся, — приказывает он, сужая глаза, пока я не отвечаю невинной улыбкой. — И спрячь эти клыки.

Ашен слезает с матраса, и я наблюдаю, как он расстегивает ширинку, снимая последнюю одежду, пока не остается обнаженным передо мной — вся эта восхитительная мускулатура, темные татуировки и пылающая ярость. Он подходит к краю кровати, обхватывает основание своего члена, капля влаги блестит на кончике. Его пальцы смыкаются на моей челюсти, большой палец входит в рот, раздвигая губы.

— Хорошо, — его голос грубый, как камни, перекатывающиеся в бурных волнах. Большой палец скользит по моим губам, его взгляд, полный пламени, следует за движением. Слюна и яд наполняют мой язык. — Какой прекрасный ротик. Он станет еще прекраснее, когда обхватит мой член.

Я бросаю ему дерзкий, вызывающий взгляд, сжимая губы. Он обожает эту игру, когда я балансирую на грани дерзости и покорности. Вижу это по его сжатой челюсти. Чувствую это через метку. Его зрачки бурлят темным пламенем, поглотившим все, кроме тонкой полоски цвета в глазах. Он сжимает мои щеки.

— Открой, вампирша, — проводит головкой члена по губам. — Скажи, что ты этого хочешь.

Я хочу. Очень. Хочу, чтобы он заполнил мой рот. Хочу ощутить его вкус на языке, почувствовать, как он содрогается у моих губ. Знать, что я та, кто доводит его до грани.

Но я пока ни черта не скажу ему.

Улыбаюсь в его хватке.

— Скажи, — требует он.

Мои зрачки заполняются красным светом, ухмылка становится хищной.

— Ты не добавил «пожалуйста».

Ашен дрожит от ярости и желания. Пусть я связана и в его власти, но мы оба знаем, кто здесь главный. Он не сделает ничего, пока я не разрешу.

— Скажи.

— Иначе что?

Медленная, порочная улыбка появляется на его губах. Я остаюсь для него неразгаданной головоломкой. Тем самым лабиринтом, где он вынужден сосредоточенно блуждать, чтобы не потеряться. И он только что нашел верный поворот. Это читается в его взгляде - том самом, что прожигает меня насквозь.

Он наклоняется ближе.

— Не «иначе». Скорее «и». Скажи — и я доведу тебя до экстаза, какого ты никогда не знала. Скажи — и я заставлю тебя кончить, пока ты не ослабнешь настолько, что будешь умолять еще.

Я смотрю на его губы, желая, чтобы он прижал их к моей коже. Никогда не хотела никого так, как его. Кажется, что мне никогда его не хватает, даже если он близко.

— Ну, если ты так ставишь вопрос, Жнец… Я хочу.

— Дерни дважды за пояс, если нужно замедлиться. Трижды — чтобы остановиться.

Я киваю, Ашен откидывается, изучая мое лицо с огромным удовлетворением.

— Хорошо. А теперь соси, как от этого зависит твоя бессмертная жизнь.

Я высовываю язык, он проводит по нему головкой, солоноватый вкус смешивается со сладким ядом, отчего меня охватывает жар. Чувствую, как влага скапливается между ног, когда я широко открываю рот, принимая его длину. Он входит медленно, все еще держась за основание, его взгляд прикован к тому, как мои губы обхватывают его толщину, а щеки втягиваются.

Сначала он двигается неторопливо, выходит, чтобы войти снова, не слишком глубоко, сохраняя ритм размеренным, даже когда содрогается от моего языка, скользящего под его головкой. Его татуированные костяшки касаются моей щеки, потом он запускает руку в мои волосы.

— Вот так, моя вампирша, — он задает ритм, входя глубже и глубже, пока не достигает горла. Мои глаза слезятся, я сжимаю бедра, ощущая, как желание, чтобы он заполнил меня, разгорается внизу живота. Стону от его насыщенного, соленого вкуса, от аромата табака и чернил.

— Ты можешь быть королевой, но у тебя манеры как у демона, а рот как у богини, — шепчет он.

Он трахает мой рот быстрее, жестче, его хватка в волосах становится крепче, боль — идеальной. Он содрогается, и я наслаждаюсь его борьбой, попыткой удержать удовольствие. Его толчки замедляются, он нежно сжимает мою челюсть, смотря, как его член входит и выходит.

— Это еще не все, — его пальцы все еще сжимают основание эрекции. — Сможешь принять, интересно?

Я стону, а Ашен шипит от одобрения. «Не знаю, но попробую», — хочется сказать.