Читать книгу 📗 "Всеволод Болдырев - Судьба-Полынь Книга I"
Они двинулись по кругу…
Барабанный бой разогревал кровь. Помогал поймать ритм, собраться, отстраниться от бурливших чувств, мешающих мыслить трезво. Быстрый взгляд выхватил из толпы рассматривающего свои руки Скорняка и прижимавшуюся к его плечу Талею.
«Брось! Оставь! Забудь про них… Думай о бое. Пусть останется только злость. Холодная, ждущая своего мгновения, чтобы ужалить, наказать…»
— Не трясись, — покачивая чеканом, промолвил Тэзир. — Больно не будет. Ну, если и будет, то совсем чуть-чуть.
Он воспринял ее дрожь за страх? Болван!
Девушка в три широких шага обогнула зубоскала, сделала ложный выпад в плечо. Отступила. Сменила ритм шагов, увеличив скорость. Так сложнее атаковать, целиться, но и достать ее непросто. Она быстрее, ловчее…
Тэзир несильно пнул ее в голень, стараясь сбить с шага. Ная легко увернулась.
«Бум-бум-бум…»
Воздух вибрировал барабанным гулом.
«Бум-бум-бум…»
Вторило ему биение крови.
Шум в ушах. Злость. Промокшая от пота одежда. Весь мир — круг площадки. В этом месте нет никого, кроме врага. Все, что разделяет их — несколько шагов.
Ная двигалась стремительно. Кружила. Запутывала. Делала выпады. Отскакивала. Но стоило признать — Тезир тоже был хорош. Чеканом владел мастерски. Все ее удары предугадывал, словно знал о них заранее. Захотел бы, давно достал ее, но мерзавец играл, как кот с мышкой. И это бесило.
Рывок навстречу противнику, «сестренки» замелькали в руках, заставив парня отступить. Еще напор — и он будет прижат к скале. Ладонь с одним из кинжалов уже летела вперед. Лезвие почти коснулось довольной до нельзя рожицы Тезира, как вдруг он ускользнул. Как — непонятно. Качнулся вправо, а сам нырнул под левую руку.
Ная промахнулась. Промахнулась сильно и глупо, сбилась с шага, потеряла равновесие. Недопустимая ошибка! Лезвие чиркнуло по скале, выбив сноп искр. Теперь она оказалась загнана в ловушку. Отступать некуда. А у балагура отличная возможность поквитаться. Но вместо разящего удара ей достался обидный шлепок ладонью по попе.
— Мне нравится этот бой! — прошептал Тэзир, прижав к себе противницу. — Полезно. Приятно. Весело.
Девушка отмахнулась, угодив оголовьем кинжала парню в предплечье. Попала хорошо, жестко. Пользуясь замешательством противника, всадила каблук ему в голеностоп. И сама вскрикнула, согнувшись пополам от боли, пронзившей ногу и вмиг онемевшую руку. Вот и цена их глупости. Боль одного стала боль второго. И как теперь набить балагуру морду?
— Что? Понравилось? — язвительно поинтересовался Тэзир, потирая плечо. — Впредь думай, когда бьешь.
Наверное, со стороны это выглядело занимательно, как два, воспринимающих себя будто одно целое, дурака пытаются пустить кровь друг другу. Потому как за столами стихли все разговоры, а наставники следили за поединком с немалым интересом. Да кто в том виноват, кроме нее с балагуром?
Ная вывернулась. Ушла в сторону с ударом, который кое-как ухитрился отразить топорищем Тэзир. Будь он менее проворным и сильным — остался бы без пальцев. А так, отвел одну из «сестренок» в сторону, от удара второй ушел.
— Взбесилась? — Лицо парня покрылось капельками пота.
Ная снова набросилась на него. И плевать, что, пусти противник серьезно в ход чекан, кинжалами она не сумеет защититься! Но Тэзир пока предпочитал играть на публику. Больше не давал ей порвать дистанцию, все наскоки встречал жестко, и всякий раз умудрялся выставить Наю дурочкой.
От мыслей, что весь этот балаган видит Скорняк, девушка потеряла над собой контроль. Швырнула одну из «сестренок» в противника. Смерть пролетела в трех пальцах от него, застряла в кадке с мочеными яблоками.
Тэзир на мгновение оцепенел, понял, что игра давно превратилась в нечто более опасное. А для его противницы и не была игрой с самого начала. Парень перестал ухмыляться и болтать.
И сделал то, что мог сделать гораздо раньше.
Загнав Наю в угол, несильно зацепил острой стороной чекана по бедру. Всего лишь царапина, но достаточно глубокая, чтобы кровь пропитала легкую ткань. В тот же миг кровь выступила и на бедре балагура, хотя его и не коснулась сталь «сестренок».
— Бой окончен! Кровь пролита! — провозгласил Кагар-Радшу, встав с места. Оставшись глухой к словам Призванного, Ная кинулась на Тэзира, сбила с ног. Оседлала, замахнулась кинжалом… Порыв ветра сбросил ее с противника. Тут же навалилась невидимая тяжесть, буквально вжав в землю.
— Ная, хватит! — громыхнул Кагар-Радшу. — Я сказал — бой окончен!
Девушка с замиранием сердца повернула голову, боясь увидеть осуждающий взгляд Скорняка. Но увидела то, что ранило сильнее позорного поражения.
Пустующее место на скамье и исчезнувшие со стола два глиняных кубка и большой кувшин.
Она закрыла глаза, загоняя боль вглубь себя. Медленно поднялась, согласно правилам, поклонилась Тэзиру, затем главам кланов и всем остальным, кто следил за боем. После чего покинула празднество, спеша скрыться в темноте.
Светившееся окошко воспринималось как пощечина. Наверное, следовало утереться и уйти, кусая в обиде губы, но сегодня, видно, день такой — совершать глупости. Ная бесшумно прокралась по тропе к дому, прижалась спиной к стене. Ночь стояла душная, и дверь была приотворена, бросая на землю полосу света. Подойти ближе — выдать себя. Впрочем, ей и здесь все прекрасно слышно. Скорняк с Талеей от души смеялись, что-то обсуждая. Уж не ее ли поединок с Тэзиром? Но даже не это вызвало горечь, а смех Скорняка. Прежде ей ни разу не приходилось видеть его смеющимся, а тут и побрился ради Талеи, и веселится — словно совсем другой человек. Теперь понятно, почему он ее выпроваживал, кого ждал. Девушка прислушалась, о чем они говорят.
— Пять лет прошло с последней встречи, а ты все такая же неунывающая хохотушка.
«И разговаривает с Верховной, не как со мной — сухо, а нежно!» — продолжала бередить себя Ная ревностью.
— Мог бы и приехать, проведать старую подругу. — «Ну да, подругу, как же!» — У нас тоже достаточно красивых, способных девочек, требующих твоего внимания, как ваша… как там ее… Ная. Одаренная, кстати, малышка.
Привратница напряглась. Ногти вонзились в ладони. «Сладкоголосая сука. Медом изливается, а сама ужалить норовит…»
Скрипнула скамья, раздались шаги по комнате. Затем послышался звук льющейся жидкости.
— Еще вина?
— Нет, хватит с меня. Да и ты достаточно сегодня выпил, больше обычного. Тебя так расстроил тот мальчик, что разделил с твоей подопечной чашу единения душ?
— Она не моя ученица — Кагара. Он ее готовил.
— Но погружал-то ее ты, дав захватить столько силы Незыблемой, сколько она смогла вместить. Дыхание Даады пропитало ее так, что оторопь берет… Знаешь, она чем-то напоминает Талкару. Такая же целеустремленная, отважная, не довольствующаяся малым, изворотливая и пылкая. Не находишь?
