Читать книгу 📗 "Планета-тюрьма варваров (ЛП) - Диксон Руби"

— Ложись, — снова приказывает мне Джутари и хватает меня за подбородок. — Или я заставлю тебя отсосать мой член. — Его слова звучат достаточно громко, чтобы я знала, что они предназначены для других, но это все равно посылает по моему телу недозволенный трепет. Конечно, я не хочу, чтобы другие видели, как я беру член Джутари в рот. Но мысль о том, чтобы прикоснуться к нему…

Давайте просто скажем, что притворяться безразличной становится все труднее и труднее.

Однако его слова заставляют меня быстро опуститься, и я снимаю свой комбинезон, придерживая его на груди для скромности. Я ложусь на спину, и он немедленно накрывает меня, устраивая свои бедра поверх моих. Он протягивает руку между нами, чтобы поправить свой член, и на этот раз проталкивает его по всей длине между моими бедрами, потираясь о мои складочки, но не погружаясь внутрь. Он закидывает мою ногу себе на бедро, и я позволяю ему грубо обращаться со мной.

Однако на этот раз он обхватывает ладонью одну из моих грудей, а затем низко наклоняет голову, чтобы лизнуть один сосок.

Я ахаю от удивления при виде этого движения. Я не ожидала, что он сделает это… и я не ожидала того удовольствия, которое пронзило меня в ответ.

Он поднимает голову, снова медленно проводя языком по моему соску, и я осознаю, что у него также есть выступы вверх и вниз по его языку — и что они невероятны на ощупь на моей коже. Мне приходится сдерживать стон, потому что мои соски теперь напряжены и болят, и я чувствую, как моя киска начинает пульсировать от жара. Это… это так несправедливо.

— Придурок.

Джутари просто усмехается, и кто — то еще в камере делает то же самое. Мне даже все равно. Пусть они думают, что я ненавижу то, что он использует меня. Истина так далека от этого. Меня раздражает, что он заставляет меня получать от этого удовольствие. Мне не нравится, что меньше чем в двадцати футах от нас сидит куча других инопланетян. Мне не нравится, что мы оказались в ловушке опасной ситуации, вместе сидим в камере и беспокоимся о том, что может произойти.

Но все это придает происходящему особую остроту, и на этот раз, когда он накрывает меня, в его глазах появляется горячий блеск, когда он просовывает свой член между моими бедрами и двигает им. Он скользкий от предспермы, и его длина кажется тверже — и больше — чем когда — либо. Одна рука ложится мне на бедро, и он крепко прижимает меня к себе. К моему удивлению, его шпора трется о вход в мое лоно. Это случилось в первый раз, и я не могу сдержать стон, который вырывается из моего горла, когда это происходит снова.

— Черт возьми, — выдыхает кто — то. — Ш люхе это нравится. Ей нравится грубость, не так ли, Джутари?

Джутари рычит и оглядывается на остальных, продолжая потираться об меня. Е го шпора снова упирается в мою сердцевину, скользя по моим влажным складочкам, и мне приходится подавить еще один стон. Это практически похоже на то, как будто он трогает меня пальцами, и это так нечестно. Это так… не справедливо. Я не хочу получать от этого удовольствие. Нет.

— Если ты смотришь сюда… — рычит он, позволяя угрозе закончить заявление за него.

— Не смотрю, — вскрикивает кто — то. — Но твоя сучка издает много пыхтящего шума. Вот и все.

Они не ошибаются. Я извиваюсь, когда Джутари снова толкается в меня. Это самое неприятное — и самое восхитительное — чувство в мире, потому что это всего лишь легчайший толчок в то место, где я хочу гораздо большего, гораздо более жесткого толчка… и я его не получаю.

Не то чтобы я хотела, чтобы он перестал притворяться и начал трахать меня прямо здесь, на глазах у остальных.

Нет.

По крайней мере, я так не думаю.

Но прямо сейчас? Боже, я бы согласилась. Он снова толкается в меня, и его бедра прижимаются к моим так, что головка его члена прижимается к моей сердцевине еще сильнее. Рука, лежащая на моем бедре, тянется к моему соску, и он начинает играть с ним, как делает всегда, только на этот раз это усиливается. Я обхватываю ногами его бедра, соединяя лодыжки, и приподнимаюсь, чтобы соответствовать ему, когда он снова толкается. О Боже.

О боже, я испытаю оргазм, если так будет продолжаться и дальше, и это будет самый жестокий, самый неправильный оргазм в моей жизни.

И я все еще сильно хочу этого.

Его большой палец скользит по моему соску, когда он снова трется об меня, и я не могу сдержать следующего стона, который вырывается из моего горла. Мне нужно помолчать. Нужно не обращать внимания. Нужно не…

О, черт. Я кончаю так сильно, когда он в следующий раз толкается в меня. Я чувствую, как моя киска пытается стиснуть пустоту, и это самое опустошающее, самое разочаровывающее чувство, даже несмотря на то, что оргазм пронзает мое тело. Я задыхаюсь, подавляя еще один крик, когда мое тело прижимается к нему.

Дикий рык, вырывающийся у Джутари, почти так же волнующ, как и оргазм, и я не совсем удивляюсь, когда он кончает мне на бедра, покрывая их горячим, влажным семенем. Он держит свой член, выдавливая остатки спермы из своего большого синего члена, а затем проводит рукой по бледным линиям, которые он нарисовал на моей коже.

— Моя, — говорит он скрипучим голосом, его пристальный взгляд прикован к моему.

На этот раз я не уверена, что он притворяется.

ДЖУТАРИ

Я собственнически провожу рукой по боку моей самки, пока она дремлет, положив голову мне на колени. Я устал. Прошло уже несколько дней с тех пор, как я в последний раз спал, но ее безопасность превыше всего. К счастью, после первоначальных потасовок остальные, похоже, смирились с тем, что она моя и находиться под запретом. Это хорошо. Я буду драться за нее со всеми в камере, если понадобится, и я выиграю. Но чем больше хаоса я создаю, тем большей опасности подвергаю ее. Последнее, что мне нужно, это чтобы охранник решил разлучить нас. Лучше залечь на дно. Конкретный охранник, приставленный к нашей группе камер, на данный момент находится в карманах Дреммигана, но это может измениться в любой момент.

Я рассеянно провожу языком по внутренней стороне щеки, напоминая себе о лежащем там диске. Осталось совсем немного, напоминаю я себе. Скоро представится шанс, и тогда мы сможем вырваться. И поспать. Сон — это хорошо.

Но сначала моя Хлоя должна быть в безопасности. Я могу продержаться без сна еще несколько дней, но в этом не будет необходимости. Во всей тюрьме царит низкое напряжение, которое мы чувствуем даже в наших изолированных камерах. Это очевидно по беспокойству охранников и по тому, как они себя ведут. И каждый день ходят слухи об изменениях в расписании: то одна конкретная группа не вышла в этот день на работу, то другая оказалась в карантине. Это заставляет охранников нервничать, и это говорит тем из нас, кто бдителен, что что — то должно произойти, и скоро.

Желательно, пока Ноку все еще занят визитом своего начальства.

— Ты что — то притих в последнее время, — комментирует Дреммиган, присаживаясь на корточки рядом со мной. Выражение его лица обычное, плоское, почти безликое, бесстрастное. — Тратишь всю свою энергию, перекачивая ее в женщину?

Я фыркаю от удовольствия, но больше ничего не говорю.

Его голос понижается, и он смотрит на остальных в камере, наблюдая за ними с отстраненным презрением.

— Как думаешь, у кого — нибудь из них есть ключ к разгадке?

Мне не нравится этот разговор.

— О чем?

Дреммиган бросает на меня взгляд.

— Не прикидывайся дурачком, Джутари. Ты слишком умен, чтобы не заметить этого. — Он кивает на охранника, расхаживающего взад — вперед перед нашей камерой. — Они знают, что что — то происходит. Они не уверены, что именно, но они начеку. И поскольку они находятся в состоянии боевой готовности, они, как обычно, распределяют всех по рабочим обязанностям, но с удвоенной охраной.

Удвоенная охрана, а? Я откладываю этот лакомый кусочек в долгий ящик. Я знаю, что Дреммиган проводит много времени, разговаривая с охранниками, хотя я не совсем уверен, как это возможно, учитывая, что он заперт рядом со мной. Я подозреваю, что до него многое доходит от подпольных сообщений — или где — то есть псионическая связь, о которой я не знаю. Это не имеет значения.