Читать книгу 📗 "Причиню тебе развод. Твой М. (СИ) - Седая Лия"
Он уже был готов. Под джинсами отчетливо проступал налившийся кровью член. И смущение во мне почему-то не родилось, как обычно.
Я действительно хочу сама.
Поверить, что такой мужчина будет так заводиться от меня, я раньше бы никогда не могла. А теперь – верю. Чувствую!
– Заяц, – простонал Рома. – Как только мы поженимся, в нашей семье будет действовать дресс-код: девочки только в юбках!
– Это что за домострой? – я засмеялась ему в шею и прикусила ее зубами легонько.
– Замечательный домострой, я считаю! Соблазнительный очень!
Его пальцы нырнули под мои бедра.
Подцепили полоску трусиков и отвели ее в сторону. Я знала, какими сильными могут его пальцы. Но сейчас они были нежными. Развели в стороны мои складочки и медленно, искушающе заскользили по смазке между ними.
– Рома...
– Мокренькая моя девочка, – задохнулся он вместе со мной. – Не больно?
– Нет, – я мотнула головой, кусая себе губы.
– Тогда расстегивай, я сейчас взорвусь.
Я отклонилась.
Тело непривычно дрожало от перевозбуждения. Черт, и это всего пара поцелуев и обнимашек!
Роман съехал чуть вниз по сиденью, давай мне больше свободы. И я оттянула молнию на джинсах. Под серой тканью боксеров бугром выгибался твердый член. Мамочки, понятно, почему мы вчера все натерли! Я же на него смотреть боялась, только ощущала, что он не маленький совсем.
А тут... Ого...
Рома замер. Дал мне свободу действий. И я, отчаянно глянув в темные глаза, оттянула резинку вниз. Обхватила вставший член рукой. Взялась за него. Скользнула пальцами вдоль ствола. Горячий, гладкий, тяжёлый. И весь мой. Только для меня теперь.
– Зая-яац, – неустрашимый майор вдруг запрокинул голову с шипением. Большой кадык на шее дернулся от судорожного глотка.
А я вдруг осознала, какую власть я над ним имею.
И мне захотелось больше.
Я поднялась повыше. И глаза закрыла. Он же просил чувствовать, вот я и буду. Горячая головка коснулась слизистой на моих лепестках. Тяжело, медленно заскользила по ним, разнося смазку еще больше.
На Рому я не смотрела.
Дыхание его драное и тяжелое только слышала. Я хочу сама, да. Хочу понять, как это – быть ведущей. Хотя бы разок в жизни. Поэтому просто получала удовольствие, гладя саму себя его стволом. Вздрагивала от вспышек в низу живота, когда головка массировала набухший от возбуждения клитор.
Хотелось стонать, но не хватало воздуха.
– Света, – я лениво приподняла веки. Посмотрела на него из-под ресниц. – Иди ко мне, заяц.
Мужские ладони надавили мне на бедра так, что головка члена легко нырнула в дырочку киски. Совсем ненамного. Просто окунулась легким толчком. Но даже от такого движения по позвоночнику пробежалась волна едкого жара.
– Дай мне себя уже, нахалка, – зарычал Рома, обхватывая меня вокруг талии одной рукой.
Я снова закрыла глаза. И медленно опустилась на него. Вобрала жаркий член в свою тесноту. Сама стиснула зубы от чувства наполненности. Почему-то оно было гораздо сильнее, чем вчера даже.
Рома смотрел прямо в глаза. Словно бы внутри меня не только телом, но и всей душой. Стянул с меня кофточку через голову, отбросил ее на сиденье. И жадно обхватил ладонями за талию.
Посадил еще глубже, качнул бедрами, рождая во мне искры.
– Заяц, – выдохнул он через силу. – Ты только посмотри, какая ты.
Я не стала отвечать. Но и не покраснела. Я уже знаю, что я для него хороша. Просто начала двигаться. Неумело, сбиваясь с ритма, медленно качала бедрами. Плавно, словно плыла на его теле.
Каждое движение отзывалось в теле вибрацией.
В животе, в груди, между ног. И говорить что-то не хотелось. Зачем? Я же его чувствую.
С каждым движением ощущений становилось больше. Сначала просто жар. Потом размытое в глубине тела давление. Потом – невозможность равномерно дышать. А потом я услышала собственный срывающийся шепот:
– Ещё... Ром... Не отпускай...
Он не отпускал.
Держал меня за бедра крепко, направлял, помогал приподниматься, чтобы потом еще слаще насаживаться на жаркий член.
Я сама себя не помнила.
Как будто переродилась, стала другой. Расслабленной, ненасытной. Настоящей.
И от этого ускорилась. Поймала ответ, Рома сдавил меня. Стал вскидывать свой таз, врубаясь в меня чуть жестче. Выбивал воздух из легких, вырывая еле слышные стоны.
Я чувствовала, как по внутренней стороне бедра скатывалась смазка.
Тягучими, скользкими каплями. Как спазмами напрягается низ живота, как щелкает что-то в голове, переключается.
– Давай, заяц! – выдохнул мне в губы Рома. – Давай!
И я сдалась. Прикусила щеку изнутри. И в этот момент поняла, что мне все равно. Где мы и кто мы. Оргазм выдирал из головы все ненужное. Мышцы свело от судорожной волны. И стало очень-очень тепло. Тяжело.
Я выгнулась в его руках.
Рома понял, что я на пике. Вбился в меня сильнее, глубже. Мощные плечи содрогнулись, глухой мужской стон донесся откуда-то издалека.
Я чувствовала его...
Как он и просил.
Чувствовала, как он наполняет меня собой до краев. Заполняет своим семенем, отдавая себя до остатка.
А потом – только наше хриплое дыхание. Одно на двоих. Я лежала на его груди, слушая грохот большого смелого сердца.
И поняла.
Это был не просто секс. Это была я. Новая и свободная.
Ненужная никому, кроме него.
– Заяц, пока мы не уехали. Пойдем заявление подавать, зачем чего-то ждать?
Эпилог
ГРАФ
Я вышел на кухню, ероша мокрые после душа волосы. И сразу же улыбнулся. Дочка сидела в своем стуле и сосредоточенно размазывала по нему кашу.
Нормально. Завтрак по плану.
Светик стояла у плиты, переворачивая оладьи.
Я медленно прошелся по фигурке жены взглядом. Рыжие волосы собраны и перехвачены резинкой как попало. Одна прядь выбилась и лежала на шее, свернувшись завитком. Золотистая... Такая, что в глазах искрило каждый раз, когда я смотрел на своего зайца.
Тонкая домашняя футболка, короткие шорты.
Босая, такая теплая и домашняя, что в груди что-то сдавило от нежности.
Тогда, в день ее развода с бывшим, я ждал вопроса, не сделал ли я чего с бывшим. Потому что я сделал. Немножко устранил помеху, на время. Чтобы не ходил туда, куда не надо было. А потом отпустил на все четыре стороны.
Подло? Хах...
Избивать ее – вот что подло. А причинять счастье – это по мне!
– Ты будешь оладушки с вареньем или со сметаной? – она бросила мне короткий взгляд.
– С тобой, – я подошел сзади.
Поставил руки по бокам от нее, навалился сверху. Ммм, женщина... Уже три года прошло, как я тебя встретил, а я все еще пьянею, когда тебя касаюсь. Колдунья, не иначе...
– Ром, – она вдруг покраснела и засмеялась. – Катя же!
– Так, а я ничего и не делаю, – я прижался губами к ее шее.
А сделать хотелось, да.
Зайчик изменилась. Не сразу, не за одну ночь. Никакого мановения волшебной палочки не случилось. Но изменилась. Я замечал это день за днем по мелочам. По тому, как она перестала вздрагивать от громких звуков. От моего громкого голоса, если я разговаривал по телефону с мужиками. По тому, что теперь в ее речи не просто «комната», а «моя комната» или «наша».
И когда утром я надевал на службу чистые туфли или берцы, я знал, что вымыла она их не потому, что должна была, а потому что она любит чистоту в доме.
Она стала... Громче.
Научилась стонать во время секса. Научилась не сдерживаться и раскрываться для меня полностью. Научилась петь во весь голос, если хочется. Смеяться от души и без оглядки.
И я кайфовал от всего этого нереально.
Наблюдал за ней ежедневно и просто растекался как карамелька на солнце. Моя девочка. Отвоеванная у жизни. Насильно отобранная. Залюбленная настолько, насколько я умел.
Вернее, теперь их уже две.
Ребенок – это круто. Грязно, слюняво, крикливо. Местами даже писано и какано. Но когда берешь на руки пухленькое тельце, и оно гладит тебя ладошками по небритым щекам... Можно раствориться.
