Читать книгу 📗 "Мой опасный (СИ) - Гончарова Татьяна Викторовна"

Потом мне пришло предписание прибыть на базу, где как раз проходило первичное тестирование всех участников программы. Оно не несло отборочный характер. Нам сказали, что оно нужно для составления индивидуальной карты для каждого кандидата.

В конце программы будет еще одна финальная диагностика.

Хард провожал меня. Долго жадно целовал у проходной. А у меня стойкое чувство дежавю лезло изнутри. Вот точно также мы всегда с ним прощались перед очередным моим полугодовым семестром. Не плакала, только потому что не хотелось, чтобы он вину какую-то чувствовал. И так тяжело.

Я ведь поначалу с воодушевлением эти все документы заполняла и заявку тоже отправляла. Сумел Хард меня настроить правильно как-то. А вот потом… Потом накрыло резко так.

Наверно, когда в шатл села. Вот там и пришло полное осознание, на что я снова подписалась. И не повернуть уже ничего. Хард в одном прав оказался. Я боец. И если подписалась, то до конца дойду, но вот какой ценой.

Так, хватит ныть, Ди. Совсем расклеилась тут, тряпка. Вспомни интенсив. Там такая жопа была поначалу, но потом же все укаталось постепенно.

Просто несколько месяцев нужно потерпеть. Хард обещал мне, что приложит все усилия, чтобы быть со мной. Правда я слабо представляла, как это у него получится. Но снова убедил. Невозможно было сопротивляться его уверенному властному тону.

Не зря же он командиром был. Эх, теперь и интенсив наш вспоминался с такой ностальгией и теплотой. Да, трудно было, но зато мы вместе были. Каждый день, каждую ночь…

“На выход! Всем приготовится.” — раздалась громкая команда.

Я встряхнулась. Ничего. Я выдержу. Хард прав. От своих целей нельзя отказываться, тем более если это мечта. Он в меня верит и это главное. Ты справишься, Ди.

Подхватила из верхнего отсека свой мешок с вещами. И бодро зашагала к стыковочному модулю. Знакомые до боли стены, даже запах знакомый.

О, как же я скучала по нему!

Горчинка внутри медленно начала рассасываться.

Нас построили в шеренгу и хмурый рихт-сопровождающий тяжело оглядел наш замерший строй.

— Ваш куратор вас встретит сейчас. На Черном страже рады новичкам, но не думайте, что вам здесь кто-то что-то должен. Поблажек не будет. Никому. Программа, что мы сейчас внедряем, дает шанс, но немногим. Отбирали лучших. Докажите, что мы в вас не ошиблись, — последнее жесткое напутствие.

Что ж, я готова доказывать. За нас двоих с Хардом.

Тяжелые створки шлюза медленно раздвигаются. Мощная фигура темным силуэтом выделяется в проеме. Наш куратор. Мои одногруппники сразу подтягивают хвосты ровнее.

Я же щурю глаза, не в силах отделаться от странного совершенно неуместного чувства узнавания. Лица пока не разглядеть, но я узнаю эти скупые жесты и посадку головы. И хвост, как не странно, узнаю. И походку…

Как на месте устояла, вообще не понимаю. Сказалось. наверно, моя общая оторопь от увиденного.

Хард! Что он тут делает? Откуда он…

На месте то я устояла, а вот хвост не удержала. Дрогнул он, изогнулся восторженной волной. Хорошо что остальные в этот момент по-уставному ели глазами командира. Торопливо спрятала его за спину.

А потом до меня внезапно докатился смысл. Хард наш куратор? Моей группы?

Облегчение такое сильное, что я пропускаю почти всю его вступительную речь. Глазами то ем, как и остальные и даже больше, на вытяжку стою и даже хвост выправила как надо, но остальное все фоном.

— … Номера кают на ваших коммах. До вечера у вас свободное время. Советую провести его с пользой. Осмотритесь и знакомьтесь с командой. Вам придется плотно взаимодействовать со всеми. Свободны, — властный взмах хвоста и группа отмирает.

Все подхватывают вещи и медленно расползаются в сторону открытого шлюза.

А я все еще стою на месте. Смотрю и поверить не могу. Это сон. Вот сейчас я проснусь на борту шатла и пойму, что все это лишь мое воображение.

А Хард не спешит подходить. Тоже смотрит на меня в упор и поглядывает на замыкающих из нашей группы. Вот последние скрываются из глаз.

Я шумно выдыхаю и всхлипываю. Затем срываюсь с места и в прыжке влетаю в сильные объятия мужа.

Не сон!

Его широкие плечи, мощное тело и запах такой родной, такой любимый, необходимый… Мой Хард!

В поцелуй как в бездну падаем вдвоем. И не расплести нас сейчас. На самое дно утаскивает, как и дыхание мое… Дышу им теперь… Насыщаюсь жадно, будто не было у нас тех ненасытных дней и ночей совсем недавно. Будто уже сотня лет прошла с прошлой встречи.

— Ди моя, — хрипло шепчет он.

Хвостом до хруста к себе прижимает, опоясывает им.

— Как тебе моя скорость? — интересуется он между поцелуями. — Я же говорил, что все решу.

Я лишь довольно киваю и улыбка не сползает с лица. Наконец-то верю и глазам и рукам и всем своим органам чувств.

— Пойдем. Я выбил нам одну каюту, — мягко жадно покусывает он мою шею. — Не будем зря время терять…

Смеюсь, насколько это прозвучало двусмысленно. Но вот спокойно пообщаться наедине нам не дали.

— О как! Вернулась, значит, озорница наша, — довольно протянул скрипучий мужской голос за моей спиной. — А я глазам сначала не поверил, когда медкарту твою получил.

Резко поворачиваюсь и удивляюсь еще больше.

— Док!? — не могу сдержать свой возглас. — Ты еще тут служишь?

— А куда ж я денусь, Хвостик? — Скапел прицельно щурится, оглядывая нашу пару. — А ты я смотрю, девочка упертая. Обещания свои держишь, — смеется он.

А я довольно скалюсь в ответ. Как же я рада снова здесь быть. И как я рада, что Хард здесь со мной! Сказка просто! Это чудо! Чудо, у которого есть один вполне осязаемый исполнитель.

— Как тебе удалось? — намного позже уже в нашей каюте спрашиваю у него.

Наша развороченная кровать еще хранит следы недавней бурной близости.

— Очень захотелось здесь оказаться, а дальше просто дело в ресурсах было, — лениво отзывается Хард.

Гораздо больше его сейчас занимает мой разнеженный пушистый коротыш. Он ласкает его сильными пальцами, пропускает через них и снова небрежно гладит по всей длине. За эти два года мой балдеющий хвостик еще больше распушился до нежно шелкового состояния. Муж его баловал, самые дорогие шампуни-бальзамы мне присылал и на остальную косметику не скупился. Каждый месяц подарки были.

— Хмм… я оценила скорость, — томно шепчу, поглаживая его бицепс. — Но вот как ты нашим куратором вдруг стал. М-м?

— А здесь, — он вдруг резко переворачивается и прижимает меня к кровати. — Здесь целиком и полностью моя инициатива, — целует глубоко, тягуче и с особым кайфом, сплетая наши хвосты.

— Не мог же я какому-то левому рихту свою жену доверить. Буду приглядывать за твоим шаловливым хвостиком... Ай!

Смеется, когда я кусаю его за губу.

— Ладно. Я правда, сам предложил. Послужной список у меня солидный уже. Есть чем похвалиться. Поэтому капитан утвердил. Тем более никто больше не горел желанием с вами возится. Эй! — еще один укус и меня пеленают так, что не вырваться.

Потом Хард медленно наклоняется. Погружаюсь в жаркую темноту его взгляда. И снова он долго пытает меня поцелуями, пока мы не слышим требовательный сигнал его комма. Пора идти…

Но больше нет внутри той занозы, что отравляла мне весь настрой еще недавно. Только радость, только твердая уверенность в своих силах.

Мы вместе. Не знаю как Харду это удалось, но мы больше не расстанемся и это для меня главнее всего остального.

Самый счастливый день в моей жизни!

Эпилог

Шесть лет спустя

— Диана, я, конечно, многое видел, но по безбашенности ты даже мать свою обгоняешь. Вот как, скажи мне, я это должен сделать по-твоему? — в голосе Дока сквозят незнакомые мне панические нотки.

— Как, как? Молча! — рычу я на кресле.

Схватки идут одна за другой. Чуть постанываю, но держусь. Сама ведь просила не обезболивать. Хотелось как рихты от и до самой.