Читать книгу 📗 "Темный голод (ЛП) - Диан Кэтрин"

Он потерял её.

Когда он снова пришёл в себя, потолок над ним расплывался, а в груди при первом же вдохе появилась боль.

Потеря. Опустошение.

В его сердце была пустота, которую ничто не могло заполнить, даже гнев, которому он обычно позволял занять это место. Просто пустота.

Клэр.

Клэр.

Клэр.

Она ушла. Она оставила его.

Конечно, она ушла.

Затем она снова появилась перед ним. Видение, как и раньше.

— Ты ненастоящая, — сказал он.

— Я здесь, — настаивало видение Клэр. — Я люблю тебя.

— Нет.

Она слегка отстранилась. Нокс пытался не обращать на неё внимания, не желая лишних мучений от её присутствия, но не тут-то было.

Он потёр лицо, снова убирая раздражающую подачу кислорода, пытаясь разобраться в густом тумане в голове. Он вспомнил, как сидел в камере — нет, в одной из комнат предварительного заключения. Он вспомнил, как вошёл Кир.

Он вспомнил, как шёл по зданию. Орал. Агенты стреляли в него.

Перед глазами возникли другие образы. Демоны на цепях. Ещё одна камера. Всё это сбивало с толку, но он никак не мог понять, что это за камера, не мог отнести её к конкретному временному периоду. Это было в Замке? Казалось, это было совсем недавно.

И Малотов. Это покрытое шрамами лицо.

И пропитанные кровью светлые волосы.

Нога, согнутая под неправильным углом. Пулевое отверстие в голове.

Нокс зажмурился, не желая видеть ничего из этих образов. Затем её руки коснулись его лица. Он почувствовал их.

Открыв глаза, он обнаружил, что Клэр всё ещё склоняется над ним.

— Я здесь, — повторила она.

— Я люблю тебя, — сказал он, до сих пор не веря, что она настоящая. Так много всего было нереальным. — Я люблю тебя.

Слёзы полились из её глаз.

— Я тоже тебя люблю.

Его сердце сжалось от боли, которую причинили эти слова. Потому что он так сильно хотел их. Потому что они не могли, не могли, не могли быть настоящими. Не для него.

— Почему ты мне не веришь? — плакала она.

— Я не могу. Ты ненастоящая. Это ненастоящее.

Она сердито посмотрела на него.

— Прекрати. Я знаю, что ты сбит с толку из-за наркотиков, но прекрати. Мои руки настоящие, — она нежно коснулась его лица, несмотря на недовольный тон. — Это настоящее? — её руки потянулись к нему, переплетая их пальцы.

Нокс нахмурился, внезапно испытав неуверенность. Он сел на кровати, чувствуя боль в ранах, натяжение трубки капельницы. Она испуганно вскрикнула и надавила на его плечи, но даже в таком состоянии он был намного, намного сильнее её.

Нокс протянул руку и схватил её. Она не исчезла. Аппараты запищали быстрее, и Нокс задышал резко и учащённо, когда притянул её к себе, игнорируя боль от ран, чтобы перетащить её через бортики на кровать.

Она здесь.

Она настоящая.

Она здесь.

С ним.

Даже когда он тащил её на кровать, она (натурально маленькая обезьянка) была лёгкой и осторожной, настолько осторожной, что не наваливалась на него своим весом. Он хотел этого. Он, чёрт возьми, нуждался в этом.

Она сдалась и прижалась к нему, просунув одну руку между их телами, а другую положив ему на грудь. Нокс склонил к ней лицо, вдыхая её запах, прижимаясь губами к её лбу.

Он верил её присутствию больше, чем словам. Она здесь.

Она вернулась к нему.

Облегчение было таким ошеломляющим, что все силы покинули его. На этот раз, когда темнота снова поглотила его, всё было по-другому. Потому что на этот раз, теряя сознание, Нокс понимал, что не один.

Позже, когда он снова очнулся, он всё ещё был не один. Она была рядом, прижавшись к нему. Она была рядом. Его женщина. Его Клэр.

Его пара.

Но… была ли она его парой?

Хотела ли она… этого?

Поняв, что он проснулся, Клэр села и устроилась на коленях рядом с ним. Она сняла обувь, была одета в чёрные спортивные штаны и синий свитер в полоску, который он выбрал.

Когда он попытался сесть, желая получше её разглядеть, она сказала:

— Подожди.

Она перегнулась через бортик кровати и взяла свисающий пульт дистанционного управления. Она нажала кнопку, и его ноги начали подниматься.

— Ой! — воскликнула она, и его ноги снова опустились. — Прости, — когда его торс начал приподниматься, и кровать приняла положение, напоминавшее кресло, она сказала «Ну вот» и приподняла брови.

— Магия.

Она была такой чертовски милой.

Когда Клэр отпустила пульт, выражение её лица стало серьёзным, а глаза — большими и затравленными.

— Я так боялась за тебя.

Нокс растерялся от её слов. Слишком много всего произошло. Ему нужно было время, чтобы разобраться во всём. Там присутствовали какие-то обрывки, но он не был готов к ним, не расставлял их по порядку, не знал, куда их поместить внутри себя.

— Всё в порядке, — сказала она, — если ты не готов говорить об этом. Я просто хотела, чтобы ты знал, как много это значит для меня, — слёзы навернулись на её глаза, — что это значит для меня всё — что ты здесь, что ты в безопасности.

Горло Нокса сжалось.

— Клэр, — выдавил он.

— И я хотела сказать тебе, что понимаю, что ты пытался защитить меня раньше, и мне жаль, что я рассердилась, и я очень, очень сожалею о том, что я сделала, — слёзы потекли по её щекам.

— Клэр, — выдохнул Нокс. Почему, чёрт возьми, он не мог произнести ничего, кроме её имени?

— Мне ненавистно, что я причинила тебе боль.

Несмотря на всё, что произошло за это время, мысли Нокса легко вернулись к тому моменту. Потому что тот момент был важнее всего остального. Потому что именно в тот момент он потерпел неудачу и потерял её.

Но он не был готов к этому разговору. Его сердце было слишком открытым и полным боли.

— Клэр…

— Я повела себя отвратительно, — сказала она. — Я была ужасна. Когда ты отдавался мне. Я относилась к тебе так, словно ты ничего не значил, как будто ты не был личностью…

— Милая…

— …но ты личность. Ты такой забавный, когда делаешь что-то со мной, например, примеряешь дурацкую одежду. Ты терпеливый. Ты добрый.

Он не мог дышать.

— Клэр…

— Ты сильный. Ты слушаешь музыку так, как люди и должны её слушать — словно позволяешь ей наполнять тебя целиком. У тебя красивые глаза.

Задыхаясь и чувствуя себя разбитым, Нокс притянул её к себе. Он не знал, что ещё сделать, не знал, что сказать. Никто никогда не говорил ему таких вещей. Никто никогда не видел его таким, каким она его описывала.

Прижимаясь к нему, всё ещё так бережно обращаясь с его телом, Клэр сказала:

— Ты мой самый любимый человек на свете.

Бл*дь.

Нокс, бл*дь, снова плакал, и какое-то время он не мог делать ничего другого.

Её слова медленно проникали в него, потому что он не знал, куда их вложить. Но они попали туда, куда хотели. Они проникли в его сердце. Они ощущались там странно. Они почти причиняли боль.

Ему потребовалось много, очень много времени, чтобы обрести дар речи.

Когда Нокс смог, он сказал:

— Когда ты играешь музыку, ты наполняешь весь мир чем-то прекрасным. И, несмотря на все трудности, которые тебе пришлось пережить, ты игривая и милая, и мне нравится быть с тобой. Клэр, я люблю тебя.

Она отстранилась, чтобы посмотреть на него. Новые слёзы хлынули из её глаз — и из его тоже.

— Я тоже люблю тебя, — сказала она. — И я хочу узнать тебя лучше.

— Я тоже хочу узнать тебя лучше. Но… — в его душу закралось сомнение, несмотря на все прекрасные слова, которые она ему говорила.

— Что «но»?

— Я не… Я не знаю, — она заслуживала лучшего. Она заслуживала всего.

Сначала Клэр выглядела оскорблённой, как будто Нокс отвергал её, затем выражение её лица прояснилось, и она поняла, что он имел в виду. Потому что она была Клэр, она была его парой, и она понимала его так, как никто другой в мире, возможно, не смог бы.

Она не спорила с ним. Она вообще не произносила слов. Она наклонилась и прижалась губами к его груди, к сердцу. Когда она это сделала, из его глаз потекли слёзы.