Читать книгу 📗 "Любовники. Плоть - Фармер Филип Хосе"

– А позови-ка его сюда! Я его встречу. Убить не убью, так, помну слегка. Объясню ему, что отныне мы с тобой вместе.

Абнер пискнул от восторга:

– Это будет божественно!

Он осторожно потрогал бицепсы Стэгга:

– Великая Мать, что за бицепс! Такой большой и твердый!

Стэгг стукнул кулаком в дверь и крикнул сторожу:

– Абнер говорит, что можно его впустить!

– Да-да, – подтвердил Абнер. – Все в порядке, пусть Люк войдет. – Он поцеловал Стэгга сзади в шею. – Посмотрю, какую рожу он состроит, когда ты ему расскажешь. Он меня уже извел своей глупой ревностью!

Взвизгнула, распахиваясь, дверь. С мечом в руке влетел Люк. Охранник захлопнул дверь, заперев их втроем.

Стэгг не терял зря времени и врезал ребром ладони Люку по шее. Тот упал, и выпавший меч зазвенел на каменном полу.

Абнер слегка пискнул. Увидев, как Стэгг шагнул к нему, он открыл было рот, но не успел издать ни звука и тоже упал на пол.

Голова у него склонилась под странным углом. Удар кулака Стэгга был так силен, что сломал ему шею.

Оттащив пант-эльфов в угол так, чтобы от дверей не было видно, Стэгг поднял меч Люка и отсек тому голову.

Потом он стал колотить в дверь и кричать, имитируя (надеясь, что похоже) манерный голос Абнера:

– Сторож! Быстрее сюда, и пусть Люк отпустит пленника!

Повернулся ключ, и в камеру вошел охранник. Он держал меч наготове, но Стэгг резко ударил из-за двери. Голова сторожа отлетела на шаг от тела, разрубленные шейные жилы брызнули фонтаном крови.

Сунув нож охранника себе за пояс, Стэгг вышел в узкий коридор, тускло освещаемый факелом в дальнем конце. Он решил наудачу, что там, в конце коридора, находится кухня, и направился туда. Дверь открылась в большую комнату, уставленную горшками и блюдами. Найдя брезентовый мешок, Стэгг набил его едой и добавил несколько бутылок вина. Потом вернулся в холл.

В этот момент открылась дверь, и в коридор вошел Раф.

Он шел нервно, крадущимся шагом. Может быть, поэтому он не заметил отсутствия охранника. Оружия у него не было, кроме ножа в ножнах на поясе.

Стэгг рванулся к врагу через коридор. Раф взглянул и увидел, что на него летит человек с рогами, держа в одной руке окровавленный меч, а другой придерживая закинутый на плечо мешок.

Раф повернулся и попытался было выскочить в дверь, но клинок перерубил ему шею.

Переступив через окровавленный труп, Стэгг вышел во двор. Там, прямо на камнях, спали двое. Как и большинство населения Хай-Квина в этот день, они были пьяны. Стэгг не хотел давать им ни малейшего шанса и к тому же горел желанием убить каждого пант-эльфа, который только попадется ему на пути. Два быстрых удара, и он пошел дальше.

Пройдя через двор, он попал в коридор, точное отражение того, который покинул минуту назад. У дверей комнаты Мэри стоял охранник с бутылкой в руке.

Стэгга он не замечал почти до самой последней минуты. Заметив же, остолбенел от удивления, а этого времени Стэггу хватило. Он ударил стражника мечом.

Острие попало охраннику в грудь между буквами М и А в слове «МАТЬ». От удара тот покачнулся назад и ухватился рукой за лезвие. Удивительно, но другая рука бутылку не выпустила.

Лезвие вошло неглубоко, но Стэгг бросил мешок, прыгнул вперед и навалился на рукоять. Меч с хрустом пробил грудину и вонзился глубоко в тело.

Мэри Кейси чуть не потеряла сознание, когда дверь открылась и в камеру к ней вошел рогатый и окровавленный человек. Она задохнулась:

– Питер Стэгг! Как ты…

– Потом! – оборвал он. – Нет времени!

Они перебегали из тени в тень, пока не добрались до стены и высоких ворот, через которые вошли в город. Ворота охраняли двое часовых, и еще двое находились в невысоких башенках над ними.

К счастью, все четверо спали пьяным сном. Стэгг без труда перерезал глотки лежащим на земле. Потом он тихо поднялся на башни и точно таким же образом навсегда успокоил остальных. Тяжелый дубовый засов, скреплявший половинки ворот, он вытащил без усилий.

Они пошли по тропе, по которой добрались сюда. Сто шагов бегом, сто шагов шагом. Сто шагов бегом, сто шагов шагом.

Реку Делавэр они пересекли на том же броде. Мэри просила об отдыхе, но Стэгг настаивал, что останавливаться никак нельзя:

– Когда в городе проснутся и увидят эти обезглавленные тела, за нами отправится погоня. И она не прекратится, если мы не доберемся до дисийской территории раньше их. А в Дисии нам тоже придется идти осторожно. Попробуем пробраться в Кейсиленд.

Но вскоре им пришлось замедлить шаг – Мэри не смогла выдержать такой отчаянной гонки. К девяти утра она села на землю и сказала:

– Все. Больше не могу – пока не посплю хоть немного.

Они нашли расщелину в ста метрах от тропы, и Мэри сразу заснула. Стэгг сначала поел и попил, а потом тоже лег спать. Он предпочел бы остаться на часах, но понимал, что несколько часов отдыха не будут лишними. Ему понадобится вся его сила – быть может, Мэри придется нести на руках.

Проснувшись раньше Мэри, он снова поел.

Когда через несколько минут она открыла глаза, над ней склонился Стэгг.

– Что ты делаешь?

– Помолчи, – ответил он. – Я хочу снять твой пояс целомудрия.

XII

Лицо Нефи Сарванта в точности отражало его характер. В профиль оно походило на щелкунчик для орехов или на изогнутые губки клещей. И это соответствовало действительности: раз во что-нибудь вцепившись, Нефи Сарвант хватку не разжимал.

Оставив дом Витроу, он поклялся, что ноги его никогда не будет там, где творится такое беззаконие. И еще он поклялся отдать, если потребуется, жизнь, но принести Истину язычникам-идолопоклонникам.

Он прошел пешком пять километров до Дома Потерянных Душ и провел там ночь, забывшись тревожным сном. Вскоре после рассвета он покинул дом. Было довольно рано, но улицы уже кишмя кишели фургонами с грузом, моряками, купцами, детьми, розничными торговками. Он робко заглянул в ресторан-другой – но они показались ему слишком грязными – и решил позавтракать фруктами с уличного лотка. Поговорив с торговцем фруктами насчет работы, он узнал о вакансии уборщика в храме богини Готии. Купец знал об этом, потому что накануне оттуда уволили брата его жены.

– Они немного платят, зато дают стол и квартиру. И есть еще другие преимущества, если ты отец многих детей, – сказал купец. Он подмигнул Сарванту: – Брата моей жены выгнали за то, что он за этими самыми преимуществами совсем забыл о метле и тряпке.

Что это значит, Сарвант не спросил. Узнав, как найти храм, он ушел.

Такая работа, если он ее получит, даст прекрасную возможность познакомиться с дисийской религией. И станет первоклассным полем боя за души новообращенных. Да, задача опасная, но какой миссионер, достойный своего призвания, не хотел бы для себя такой судьбы?

Скоро Сарвант заблудился, бродя по улицам и улочкам. Он вдруг оказался в богатых кварталах, и спросить дорогу было не у кого, кроме людей, разъезжавших в экипажах и верхом на оленях. И они явно не собирались прерывать свои важные занятия ради беседы с покрытым пылью пешеходом – человеком низшего класса.

Он решил вернуться в портовый район и зашагал в ту сторону, где, предположительно, был порт. Не пройдя и квартала, он увидел женщину, вышедшую из большого дома. Она была странно одета – в скрывающее ее с головы до ног платье с капюшоном. Сначала он принял ее за служанку: он уже знал, что аристократы не ходят пешком там, где имеется возможность прокатиться с ветерком. Приблизившись, он заметил, что ткань платья слишком дорогая, чтобы принадлежать служанке.

Несколько кварталов он шел за ней, пока наконец не решился оскорбить ее, заговорив:

– Леди, не сочтите за грубость, могу ли я задать вам вопрос?

Она обернулась, окинув его высокомерным взглядом. Это была высокая женщина лет двадцати двух, с лицом, которое могло быть красивым, если бы чуть убавить резкости. Большие глаза были ярко-синими, а волосы, выбивавшиеся из-под капюшона, темно-русыми.