Читать книгу 📗 "Идеальный компаньон для принца-дракона (СИ) - Буланова Алиса"

Мы начали обсуждать детали. Поначалу это казалось мне безумием. Но чем больше он объяснял, тем реальнее становилось. Давид предложил бежать сначала в Грузию на авто. А там уже сесть на самолёт до какой-нибудь европейской страны. Слышать подобный осмысленный план из его уст было непривычно. Мне казалось, что Давид не особо хорош в планировании. Слишком уж это не вязалось с его брутальным образом. Но я одёргивала себя. Вокруг нас было достаточно людей, мыслящих стереотипами. Я не должна была примыкать к ним.

Глава 12

Я стояла в кабинете отца, ощущая себя чужой. Тяжёлые шторы наполовину закрывали окна, через узкую щель пробивался блёклый рассвет. Он скользил по полированному дереву стола, по строгим линиям книжного шкафа и по сейфу, который я только что открыла. Кодом к нему оказался день, когда я впервые заговорила. Наверное, поэтому мои руки от волнения дрожали так, что я едва попадала в нужные цифры. Я ощущала себя предательницей. Я крала у собственной семьи. Тогда я ещё не знала, что не это станет моим главным преступлением.

Я торопливо запихивала в рюкзак пачки банкнот. С каждой новой страх внутри становился всё сильнее. Мне казалось, ещё немного и я услышу за спиной голос отца, что ещё минута и он схватит меня за руку. Но позади никого не было. Только моё отражение в стеклянной дверце шкафа — бледное и испуганное.

Я закрыла сейф, застегнула рюкзак и выскользнула в коридор. Дом спал. Лишь часы на стене отсчитывали секунды до моего побега. Я старалась ступать бесшумно, но казалось, что каждый мой шаг гремит на весь дом. Чтобы обойти охранников, пришлось воспользоваться служебными воротами. Охранник в будке возле них спал.

Когда за спиной захлопнулась дверь, во мне поднялась паника. Теперь пути назад не было. Я представляла, как скоро они обнаружат мою записку. Мама будет рыдать, отец придёт в бешенство. Они начнут искать меня, обзванивать друзей, поднимать охрану. Но я буду уже далеко, в другом городе, среди чужих людей. Мне было так страшно, что хотелось разрыдаться. Но я сглотнула ком в горле и зашагала дальше.

Давид ждал меня у станции. Я хотела обнять его, спрятаться в его плечо, почувствовать, что он рад видеть меня. Но он сделал шаг назад и резко сказал:

— Не здесь. Люди смотрят.

Я остановилась, словно наткнувшись на стену. Попыталась мысленно объяснить себе, что он не специально, что вокруг случайные прохожие и камеры. Всё верно. Я старалась улыбнуться, будто ничего не случилось, игнорируя огромный сигнал тревоги, посылаемый бессознательным.

Мы спустились в метро по холодным каменным ступеням. Наши шаги отдавались эхом от стен полупустого вестибюля. Поездов было мало, редкие пассажиры выглядели сонными тенями, прячущими лица в воротники. Давид шёл впереди, уверенный и сильный. Я шла следом, стараясь не отставать.

В вагоне мы стояли рядом. Так близко, что наши плечи почти соприкасались, но Давид держал руки при себе. Я украдкой смотрела на него: резкий профиль, поджатые губы. Он будто отгораживался невидимой стеной. Я потянулась чтобы коснуться его пальцев, но он мгновенно отдёрнул руку.

— Не надо, — его голос был холоден.

Я кивнула, закусив губу. Внутри зияла пустота. Я только что оборвала связи со своей семьёй и отчаянно нуждалась в его поддержке. Он же продолжал отталкивать меня. И пусть я понимала, что вокруг нас люди. Но от этого не становилось легче. В конце концов, я не ждала многого. Одного ободряющего кивка или ласкового взгляда было бы достаточно. Разве он сам не чувствовал то же, что и я?

Когда мы прибыли на вокзал, там уже было довольно людно и суетно. Огромный зал, наполненный эхом шагов и гулом голосов. Люди сидели на чемоданах, кто-то ругался у кассы, где-то плакал ребёнок. Я чувствовала запах дешёвой еды из бистро. Мир вокруг казался чужим, грубым и слишком громким.

Мы не покупали билеты на поезд. Давид договорился с таксистом у выхода. Мы сели в старую машину со рваным сиденьем. Двигатель урчал, колёса стучали по выбоинам. Я смотрела в окно — за ним мелькали города, деревни, серые поля, редкие фонари.

В груди нарастала тревога. Я впервые оказалась так далеко от дома без охраны, без привычного контроля. Родительский мир был клеткой, но в ней было безопасно. А здесь я чувствовала себя голой и беззащитной.

Давид сидел рядом и смотрел в телефон. Я осторожно положила руку ему на колено, но он с силой убрал её. Потом вдруг вытянул свою ладонь передо мной и произнёс угрюмо:

— Дай мне свой телефон.

И хотя я не понимала, зачем он ему, но всё равно вложила свой смартфон в его руку. Давид открыл окно и выбросил телефон. Я не успела среагировать. Мне осталось только возмутиться постфактум.

— Эй! Какого чёрта⁈ — я смотрела на него исподлобья.

— А ты не понимаешь? — зашипел он. — Тебя могут вычислить с помощью телефона.

И хотя объяснение Давида было исчерпывающим, мне всё равно было не по себе. Казалось, я утратила последнее, что связывало меня с прошлой жизнью. Теперь у меня ничего не осталось. Только рюкзак с деньгами и Давид рядом. Я пыталась прижаться к нему, хоть немного согреться. Но он сидел, отвернувшись к окну. Грубость, которую раньше я списывала на его темперамент, теперь ранила глубже. Ведь больше мне не на кого было положиться.

В груди росло тяжёлое чувство: я впервые начинала видеть то, чего раньше не хотела замечать. Давид не был моим спасителем. Он был единственным, кто рядом, и именно поэтому я цеплялась за него. Мир за окном темнел. Машина несла нас вперёд, в неизвестность. А внутри меня расползалось холодное осознание: мой побег — это не освобождение. Это прыжок в пустоту.

Мы приехали в Кварели поздним вечером. Дорога казалась бесконечной: узкие серые улицы, редкие огни фонарей, запах сырости и бензина, тянущийся из открытого окна такси. Я всё это время пыталась убедить себя, что сделала правильный выбор, что рядом со мной единственный человек, которому можно доверять. Давид сидел впереди, переговаривался с водителем и смотрел куда-то в темноту, будто я вовсе перестала существовать.

— Мы не поедем в отель, — сказал он не оборачиваясь. — Переждём у моих знакомых.

Я напряглась, но спорить не стала. Всё, что у меня оставалось, — довериться ему, даже если внутри скреблось сомнение. Я молча кивнула и прижалась к окну, наблюдая за редкими силуэтами прохожих, растворявшихся в тумане.

Когда машина свернула с центральной улицы на разбитую дорогу и покатила в пригород, тревога только усилилась. Вместо уютного городка передо мной открывалась пустота: тёмные горы, редкие хибары, заросшие кустами дворы. Наконец, мы остановились у низкого дома, больше похожего на сарай. Деревянные стены потемнели от сырости, на крыше зияли дыры, а за углом виднелась перекошенная будка туалета.

— Сюда, — коротко бросил Давид и толкнул меня вперёд.

Я замерла на пороге, не в силах переступить его. Всё во мне кричало, что это место опасно. Но Давид грубо подтолкнул меня в спину, и я оказалась внутри. Запах грязи и застарелого мужского пота ударил в нос. Несколько мужчин, сидящих за столом, обернулись на нас, и в тот же миг резкая боль расколола голову. Кто-то ударил меня сзади. Мир потемнел. На лицо опустился грубый тканевый мешок, и я услышала гулкие голоса.

— Хорошо сработано, Давид, — сказал кто-то.

— Ага, вжился в роль, как влитой, — другой голос усмехнулся. — Может, ты и вправду влюбился в неё?

Давид ответил резко, и в его словах не было ни капли прежней ласки:

— Думаешь, я сам на это вызвался⁈ Каждый раз, как видел её, подташнивало. Еле вытерпел.

Я не могла поверить в то, что слышала. Сердце провалилось куда-то вниз. Значит, всё было ложью? Все слова, все взгляды, ночи, которые я считала настоящими?

— Надеюсь, оно хотя бы стоило того, — сквозь зубы процедил Давид.

— Разумеется, стоило, — усмехнулся другой. — Чтобы вернуть свою дочку, Сомов на что угодно пойдёт.

Мне хотелось закричать, ударить, разорвать этот мешок на куски и увидеть лицо Давида. Убедиться, что всё это дурная шутка. Но на меня вдруг нашло оцепенение. Слёзы жгли глаза. Я вдруг осознала, какой идиоткой была всё это время. Меня же предупреждали, что Давид опасен, но я упёрлась рогом. А теперь меня ожидала пугающая неизвестность. Родители не поскупятся на выкуп, эти ублюдки правы. Вероятно, отец даже пожертвует бизнесом. Но я знала лично как минимум одного похитителя и мельком видела лица остальных. В таких случаях заложников в живых не оставляют. У меня был только один выход: попытаться сбежать.