Читать книгу 📗 "Путь отмщения - Боумен Эрин"

— Заброшенный дом! — кричу я ребятам, махнув в ту сторону.

Джесси кивает и направляет Бунтаря в воду.

Русло тут широкое, и для реки посреди пустыни даже на вид довольно глубоко. Остается только надеяться, что лошади сумеют переправиться вброд. Вряд ли я смогу одновременно держать над головой винчестер и кольт, править Сильви и при этом не вывалиться из седла, если ей придется плыть.

Я ударяю лошадь в бока, и она заходит в воду следом за остальными. Все ступают осторожно, только Дворняга бесстрашно бросается вперед. Мы не добрались еще и до середины реки, а я уже чувствую, как течение подсекает Сильви ноги. Вода доходит ей до колен. Когда вода набирается мне в ботинки, я вытаскиваю ружье из сумки и кладу его поперек седла.

Пожалуйста, пусть глубже уже не будет. Пожалуйста. Сильви продолжает идти вперед. Вода полностью накрыла стремена и подбирается к ребрам лошади, лижет ей бока. И когда я почти уверена, что сейчас припасы и патроны промокнут, вода начинает отступать. Худшее теперь позади.

— Молодец, Сильв, хорошая девочка, — подбадриваю я лошадь. Как только она взбирается на берег, я снова пришпориваю ее и пускаю галопом вдогонку за Дворнягой и Колтонами.

Мы не знаем, сколько продлится наше противостояние с бандитами, и не можем рисковать лошадьми: мы бы отпустили их попастись, но если они испугаются, то убегут в прерии. Поэтому мы отводим их за дом и привязываем к изгороди, за которой когда-то, видимо, был загон для кур.

Пригибаясь и стараясь не шуметь, мы берем ружья и заходим в дом, прихватив Дворнягу. Похоже, тут давно не живут. У стены притулился колченогий стол, по полу разбросаны стулья, но из-за темноты обстановку толком не рассмотреть. Впрочем, она не имеет значения. Меня волнуют только окна, и я приободряюсь, когда вижу на них прочные деревянные ставни. На окнах по обеим сторонам от двери в ставнях сделаны крестообразные вырезы. Как и на центральном окне каждой стены.

— Тут что, жили религиозные фанатики? — спрашивает Билл.

— Бог тут ни при чем, — поясняю я и, вставив дуло ружья в прорезь, вожу им в разные стороны: вверх, вниз, вправо, влево. — У нас дома такие же из-за индейцев и прочих дурных людей.

— Умно придумано, — соглашается Джесси. — Но надеюсь, что и Бог сегодня на нашей стороне. — Он становится с ружьем к другому окну, выходящему на реку, а Билл с револьвером отходит к западной стене.

Я укладываю патроны в патронташ на ремне, а те, что не поместились, оставляю под рукой. Заряжаю винчестер, дважды проверяю кольт. Потом прислоняюсь к пахнущей плесенью деревянной стене и наблюдаю за берегами Солт-Ривер.

Крестовина прорези резко ограничивает обзор, но уж проклятое облако пыли я сумею разглядеть и через нее.

— А вот и они, — говорит Джесси.

Я еще раз оглядываю местность и теперь тоже замечаю преследователей. Нет никакого облака пыли, потому что они едут не по земле. Они переправляются через реку. Издалека «Всадники розы» выглядят караваном уток, плывущих друг за другом. Всемером. Значит, тот бандит, которого я оглушила, все-таки сумел вернуться в строй. Нужно было добить его.

Я взвожу затвор винчестера и выбираю цель. И на этот раз не собираюсь повторять свою ошибку.

— Не стреляй пока, — шепчет Джесси. — Может, они не видели, куда мы скрылись.

Но я почти уверена, что всё они видели. Впрочем, вряд ли сейчас мне удастся сделать хороший выстрел.

Не потому, что меня все еще трясет от напряжения и я боюсь промазать, — просто расстояние пока слишком велико.

Лошади выкарабкиваются из реки на берег. Один из всадников вскидывает руку, и все останавливаются там, где нашим выстрелам их по-прежнему не достать.

— Томпкинс! — орет в ночи Уэйлан Роуз.

Я слышу свою настоящую фамилию, фамилию па, которую произносит голос врага, и у меня подгибаются колени. Это удушливее горящей серы, страшнее ада. Дворняга рычит у меня возле ног.

— Томпкинс, выезжай ко мне немедленно или этот человек умрет!

Тут я вижу, что Роуз держит в кулаке поводья чужой лошади, а другой рукой приставляет револьвер к виску сидящего на ней мужчины.

— Хочешь, чтобы еще один невинный погиб из-за твоего семейного наследства? Из-за какого-то несчастного дневника? Принеси его мне, и этот человек вернется в город к своим жене и сыну целым и невредимым. Иначе его смерть будет на твоей совести.

У меня скручивает кишки. Похоже, бандит, с которым я схлестнулась в городе, там и остался. В седле седьмой лошади сидит ни в чем не повинный горожанин.

— Мне надо что-то сделать, — тихо говорю я.

— Это ловушка, — предостерегает Джесси. — Думаешь, Уэйлан тебя отпустит, если ты к нему подъедешь? Думаешь, просто заберет дневник и скажет спасибо?

— Считаю до десяти! — выкрикивает Роуз. Заложник видится всего лишь темным силуэтом верхом на лошади, но даже отсюда заметно, что он трясется всем телом. Уэйлан Роуз начинает считать.

— Не могу же я допустить, чтобы он застрелил невинного, — говорю я. — Я выеду к Роузу навстречу, и когда он окажется на расстоянии выстрела…

— Спятила? — рявкает Джесси. — Даже не вздумай.

— Без тебя решу, как мне поступить, Джесси!

Уэйлан продолжает обратный отсчет. Пять. Четыре.

Я бегу к двери.

Три…

Нащупываю засов.

Два…

И в этот момент Джесси прыгает на меня, как рысь на добычу. Мы оба врезаемся в стену, он хватает меня за руки, прижимая их к доскам над головой, и я ничего не могу сделать.

Одинокий выстрел прокатывается над равниной. Не выпуская моих рук из захвата, Джесси подтаскивает меня к окну и смотрит сквозь крестообразную прорезь ставней. Я вырываюсь и выкручиваю шею, тоже пытаясь увидеть, что там произошло. На лошади рядом с Роузом больше нет всадника.

— Черт бы тебя подрал, Джесси! Уэйлан убил его! Убил, и это целиком и полностью наша вина. Мы могли что-нибудь сделать. Мы могли…

Он зажимает мне рот ладонью, обрывая поток слов.

— Тс-с! — шепчет он мне на ухо, и в голосе его слышится страх. Джесси начинает бить дрожь.

Я снова смотрю в прорезь и вижу, что «Всадники розы» бесшумно тронулись с места и медленно продвигаются в нашу сторону. Еще несколько шагов, и они наконец окажутся на расстоянии ружейного выстрела. Уэйлан Роуз вскидывает револьвер. Остальные щелкают курками вслед за ним.

Джесси осознает их намерение в ту же секунду, что и я, выкрикивает: «Билл, ложись!» — и опрокидывает нас обоих на пол, заслоняя меня своим телом, как щитом. Рой пуль влетает в дом, прошивая дверь и гнилую деревянную стену насквозь, словно бумажные. Пули свистят у нас над головами и вылетают сквозь противоположную стену, пробивая и ее тоже. Лошади ржут и бьются за домом. Огонь не прекращается, пока всадники полностью не разряжают револьверы.

Когда наступает тишина, Джесси осторожно приподнимает голову, и я отталкиваю его и скидываю с себя. Схватив ружье, я встаю к окну и просовываю дуло в крестовину. Выбираю первую попавшуюся темную тень и нажимаю на курок. Всадник на лошади вздрагивает, но не падает. Колтоны тоже становятся каждый у своего окна, и вдруг отряд преследователей срывается прочь. Но их спугнули не наши выстрелы. На противоположном берегу, там, откуда мы приехали, поднимается облако пыли и стремительно приближается к нам. Наверное, обозленные горожане наконец-то собрались с духом и пустились в погоню за бандитами.

Я передергиваю затвор и снова стреляю по удирающим темным теням, но им удается улизнуть невредимыми. Они скачут на восток вдоль берега Солт-Ривер, которая продолжает катить черные волны, маслянисто блестящие в тусклом свете луны.

Глава четырнадцатая

Меня так трясет от ярости, что я даже не пытаюсь помочь, когда Джесси идет проверять лошадей — с ними все в порядке, — закрывает дом, готовит безопасный ночлег. Когда я смотрю в крестовину прорези, вооруженный отряд из Финикса все еще болтается на другом берегу реки — видимо, горожанам достаточно убедиться, что они прогнали «Всадников розы» с концами. О нас они, похоже, не беспокоятся. Может, по их мнению, кто бы ни стрелял в бандитов, он на их стороне и не представляет угрозы. На нашем берегу Солт-Ривер валяется кучей тряпья труп несчастного, которого застрелил Роуз, когда я не выехала к нему навстречу.