Читать книгу 📗 "По рукам и ногам. Книга 1 - Шеол Анна"
– И что, ты звонишь поздравить меня с выгодным контрактом? И только-то? Щедро, для такой занятой женщины, – Ланкмиллер фыркнул.
– Да, просто звоню поздравить с контрактом. – Это была ложь, обнажённая, как лезвие ножа. Ложь, которая, судя по голосу, доставляла ей уйму удовольствия. – И заодно напомнить, чтобы ты следил внимательно за всеми другими своими контрактами. Например, со «Змеиным зубом».
У неё был низкий грудной голос – засахаренный мёд. Она любила бесить Ланкмиллера. Видимо, он раньше как-то забавно на это вёлся. Сейчас её рядом не было, и она не могла видеть, как почернели его глаза. Но наверняка она превосходно себе это представляла.
– Наши отношения со «Змеиным зубом» прекрасны, как никогда, – в голосе появилось ощутимое напряжение. Господи, она так быстро его поддела, того, кто казался мне совершенно невозмутимым.
Легче сойти с ума, чем отыскать у таких, как Ланкмиллер, болевые точки. Но всё было проще в их ситуации. Она и есть его болевая точка.
– Да? А вот мне кажется, что личный конфликт с одним из акционеров не сделает их ещё более прекрасными. Ты подумай над моим предложением, так, на всякий случай. – Она мурлыкала в трубку, наслаждаясь звуками собственного голоса, и выходило это почти эротично. – А то кто знает… может, придётся соглашаться на куда менее выгодные условия.
Я прекрасно понимала это ланкмиллерское выражение лица, будто случайно проглотил что-то заплесневелое. Реплики у Амалии были основательно потасканные. Она специально выбирала слова так, чтобы вся беседа выглядела дешёвым фарсом, к которому и прикасаться мерзко, не то что участвовать. Кэри замер, получив очередной виртуозный удар под дых, он думал, как на него ответить, не потеряв лицо.
«Пожелай хорошего дня ей», – подсказала одними губами. С обнаглевшими посетителями в кафе работало безотказно.
– Хорошего тебе дня, – сладко улыбнулся Ланкмиллер и повесил наконец трубку.
Я с трудом перевела дух, будто тоже подверглась только что моральной экзекуции. Мы ещё некоторое время сидели совершенно молча, пока тиканье настенных часов, оставшееся единственным звуком в комнате, не стало давить на психику.
– А так всё прекрасно начиналось… – досадливо буркнул наконец мучитель, исчезая за дверью ванной.
– У вас что… было, ну… – Бурный роман, оставленный в прошлом, стал самой первой моей догадкой, озвучить которую я так и не посмела. Ланкмиллер и так был в тихой и страшной ярости, так что шансы нарваться на комплименты и ласковости от него был критически высок. Но он и так это понял, без моих слов.
– Что? Нет, – мучитель мгновенно вновь возник на пороге спальни, и эта смесь недоумения и отвращения на его лице отчётливо говорила, что он не врёт. – Кику, милая, как это вообще пришло тебе в голову?
– Столько страсти в вашем общении, что сложно поверить твоим словам, – я не удержалась от ехидства в его сторону, хотя знала, чем это чревато.
К тому же Амалия не выглядела сильно старше Кэри, ей и было-то, может, слегка за тридцать. Ланкмиллер проворчал что-то вроде «ещё одна» и скрылся в ванной.
– «Змеиный зуб», значит, да? – Оставшись в одиночестве, я потихоньку сползла с кровати.
Настроение шутить улетучилось, и я становилась тем мрачнее, чем дольше обдумывала этот разговор. Что за дела у него со «Змеиным зубом»? Что вообще у них может быть общего, кроме необычайной и преданной любви к человеческому рабству? Перевозки, скорее всего, ведь ланкмиллерская компания занимается и ими тоже. Впрочем, не удивлюсь, если Кэри и в число владельцев входит, скромно, процентов на пять-семь, может, даже меньше, иначе б не переживал так из-за контрактов.
Чёрт возьми, ну почему он у меня такой мерзкий? Зачем ему обязательно связываться с этим проклятым «зубом»? Хотя, конечно, это я глупенькая. Кто в здравом уме откажется от такого покровителя? Ведь они почти что владеют миром.
Кэри появился из ванной, снова прилизанный и выбритый, принялся одеваться. Свесив голову вниз с кровати, я меланхолично наблюдала за ним, прежде чем наконец вновь решилась спросить:
– Чего она вообще хотела от тебя?
Даже несмотря на весь фарс, это был разговор, полный загадок, из которого я мало что поняла.
– Если коротко и ёмко, она хочет мой бизнес. Весь. Ей мало одного «Шиффбау». А если хочешь в деталях, почему бы тебе не уточнить у неё самой?
Я уже открыла рот, чтобы спросить, как он вообще себе это представляет, но, набрав в грудь воздуха, просто выдохнула его вместе с десятком других глупых вопросов. Это была дежурная фраза-отмазка, которую не полагалось принимать всерьёз.
– И то, что ты сказал ей, – неправда? – тихо поинтересовалась я, приземляясь на подоконник. – Твои отношения со «Змеиным зубом» не прекрасны?
– Были прекрасны. И я не думаю, что моё маленькое дельце собирается их испортить. А вот Амалия может. – Он, кажется, сдержал пару основательных проклятий, которые должны были последовать за этим именем. Зря, наверное, ведь за два года работы в бордель-кафе мой слух привык к довольно грязным ругательствам, я и сама охотно пользовала некоторые из них. – Тебе это вообще не нужно, у тебя здесь совсем другая задача, и ты о ней превосходно осведомлена.
Я вдруг отчётливо поняла, что совсем не знаю его. Вижу его чаще, чем себя в зеркале, сплю с ним – и едва ли представляю себе, что это за человек, чем он живёт и дышит. Ещё бы, ведь я здесь всего лишь наложница, и, наверное, мне даже везёт, что он отмахивается от меня так мягко.
Облачённый в строгий костюм, Ланкмиллер остановился в дверях, давая инструкции на день:
– Я собираюсь уехать, буду поздно, – поправляя запонку в форме змея на манжете своей сорочки. – А ты пока займись собой, ванну прими, расслабься. Не будь в своём вечно дрянном расположении духа и не балуйся без меня, иначе отшлёпаю по возвращении. – Он мимолётом чмокнул меня в щёку и вышел.
Повезло, что всё это случилось быстро и он не увидел, как меня перекосило от его похабных обещаний. У Кэри слегка изменился голос, но меня больше беспокоил взгляд. Обречённые и удивлённые глаза, будто его предал кто-то очень дорогой ему, будто он всё для себя решил. Этот взгляд навевал нечеловеческую тоску, разъедающую душу потихоньку, с краешка.
Предчувствие было не очень.
Впрочем, я решила не пренебрегать хозяйским советом. День без травм, потрясений и странных знакомств – большая редкость для меня. Не пропустить ни один из приёмов пищи, поваляться в горячей ванне, а потом на кровати, утопая в подушках. Это то, за что так ценили долю наложницы многие из моих знакомых. Вряд ли они задумывались над тем, что безделье к третьему часу начинает сводить с ума. Я даже осилила практически весь набор литературы из соседней комнаты, несмотря на его скудность: пара бульварных романов, шайларрский словарь и юридический справочник. Хотя отсутствие чьего-либо навязчивого общества было неоспоримым плюсом этого положения.
Закат уже догорел, он едва теплился над горизонтом тёмным гранатовым соком в западном окне, остальные части дома уже заволокла ночь. Телевизор работал в половину громкости, чтобы было уютно, и от этого бормотания плавно клонило в сон. Я уже потянулась было за пультом, как тут по ушам ударил настойчивый телефонный звонок. Звук был необычный – не припомню, чтобы Ланкмиллеру здесь кто-то звонил на стационарный, – и доносился он из соседней комнаты. Кабинет. Значит, звонок, скорее всего, рабочий, и явно что-то срочное, раз в такой час.
Телефон разрывался настойчиво и долго, а потом вдруг перешёл на автоответчик:
– Кику, я знаю, что ты дома! Взяла немедленно трубку!
Твою мать, грёбаный Генрих, где же мне ещё быть, если вы сами меня здесь заперли?! Я подскочила с кровати как ужаленная при первых же звуках его голоса и поплелась в кабинет, уже прикидывая паршивость дельца, по которому звонит начальник охраны. Вряд ли ему захотелось поболтать вечерком перед лицом всепоглощающего одиночества.
Пальцы дрогнули прямо над гладкой обтекаемой поверхностью телефонной трубки. Мной снова завладело то тоскливое глухое предчувствие, появившееся ещё утром. Что-то плохое произошло?
