Читать книгу 📗 "Измена. Я больше не у твоих ног (СИ) - Лотос Милана"

– Сядешь же, любимая, - усмехнувшись, добавил муж, - а я восстану из мертвых, найду тебя в тюрьме, и там с тобой сделают такое, что ты еще долго будешь вспоминать свою счастливую жизнь. Тонечку у тебя заберут, машину и деньги, которые есть тоже. На работу ты больше не сможешь устроиться. Дочь про тебя забудет и даже вспоминать не захочет о матери-зэчке. И через несколько лет ты сопьешься, начнешь жить с каким-нибудь бомжом с теплотрассы, а потом пьяная и грязная попадешь под электричку. Отличная жизнь, не правда ли?

Кочерга выпала из моих рук и с грохотом ударилась о деревянный пол. Я вздрогнула и подняла на мужа полные ненависти и отчаяния глаза. А затем прошептала дрожащими губами.

– За что ты так со мной, а? Что я тебе сделала, Макар, что ты меня так ненавидишь?

– Я тебя не ненавижу, любовь моя. Я тебя обожаю. Просто не нужно идти на меня с кочергой. Кто с мечом на меня пойдет, тот от меча и… ну ты дальше знаешь. Я не мальчик какой-нибудь, чтобы бояться женщину с кочергой. Или ты забыла, что у меня есть черный пояс по карате?

– Ты меня обожаешь? Обожаешь?! - Выкрикнула я, сжимая кулаки и глядя в когда-то любимые глаза мужа. - И поэтому ты мне изменил?

– Не поэтому, - процедил он сквозь зубы, - тут другое. Вам, женщинам, это не понять. Тут надо быть мужиком, чтобы понять нашу психологию. А ты всего лишь баба. Место которой у плиты и под мужиком. А еще на коленях, которая делает своему мужику глубокий минет. Кстати, ты так и не научилась этому искусству. Плохая жена.

– Что-о-о-о? - Ахнула я, не веря в то, что несёт мой муж.

– Что? Что? Может быть, поэтому я тебе и изменил. Вот умела бы ты делать глубокий минет, как няня Ксюша, или давать в попу как моя бывшая, может быть тогда, в нашей семье был лад и покой.

– Убирайся! - Крикнула я так, что охрипла. - Убирайся вон из этого дома, мразь!

А затем подбежала и все же ударила его по лицу ладонью. Несильно, потому что он был выше и больше меня. Но все же получилось отстоять свою честь, хоть и с таким трудом.

Однако удар получился слабее, чем я ожидала, потому что муж даже не почувствовал его. Лишь лицо побагровело, а хмурые брови сомкнулись на переносице. Он оскалил зубы, словно хищник, и схватил меня за локоть. Дернул на себя и прошипел мне в губы.

– Я предупреждал тебя, что если ты еще раз попытаешься ударить меня, я сломаю тебе руку. Предупреждал?

– Ты не посмеешь, - испуганно прошептала я, стараясь вырваться из его хватки.

– Отпусти ее. Сейчас же! - Услышала за спиной суровый голос отчима и резко обернулась. Он стоял с охотничьим ружьем и целился в моего мужа.

– Андреич, дурака не валяй, - усмехнувшись, обратился муж к моему отчиму, - я же знаю, что оно у тебя не заряжено. Да и стрелять ты не умеешь, так что…

Мы услышали звук спускаемого затвора предохранителя, и у меня на миг остановилось сердце. Богом клянусь, что мой муж вздрогнул и ослабил хватку.

– Ты проверить это хочешь, Макар? Ты уверен в том, что твоя голова выдержит это?

Глава 23.

Как изумительно действует оружие на мужчин. Когда пушка находится у него в руках, он становится сильным, упрямым, мужественных.

Когда пушка наставлена на него, все разом куда-то пропадает.

Вот и Макар такой уверенный был, когда хватал меня за локти и оскорблял. А как только мой отчим, который и мухи не обидит, наставил на него дуло, притих. Отпустил руку и укоризненно покачал головой.

– А знаешь, что мы сейчас сделаем, - начал мой муж, но ему не дали закончить.

– Ты думаешь, у тебя сейчас есть право что-то предлагать? - Огрызнулся отчим и чуть отпустил ружье. - Если ты сейчас же не покинешь мой дом, я прострелю тебе коленную чашечку.

– Я тебя понял, Андреич. Только не кипятись, - муж отпустил меня и сделал шаг назад. А потом еще один. Развернулся и пошел к воротам. Пока наконец, не остановился и не посмотрел через плечо на меня. - Это еще не конец, Олесь. Это только начало.

Металлическая дверь с грохотом закрылась, и я вздрогнула. А потом повернулась и посмотрела на отца. Руки у него дрожали, и он с трудом отпустил оружие на пол. А после этого и сам тяжело опустился на диван.

– Давно хотел завести сторожевую собаку. Может быть, и пора, - улыбнувшись, заявил отчим, и я тоже улыбнулась. А потом засмеялась громко, пока мой смех не перешел в рыдания. Отчим посадил меня рядом с собой и укачивал, пока я не успокоилась.

– Ты бы смог выстрелить? - спросила отца, когда перестала плакать и пригрелась у него на груди.

– Честно? - Взглянул мне в глаза и тяжело вздохнул. - Не знаю. Правда, не знаю. Стрелять в белок и уток — это одно, а выстрелить в человека - совершенно другое. Тут нужна сила воли и бесстрашие. Поэтому… не знаю, что тебе ответить, Олесь. Твой муж - страшный человек, и если он правду сказал, что это только начало, я бы советовал тебе с ним не ссориться.

– Па-а-ап, это как? Что значит не ссориться? Я вообще не хочу никаких дел с ним иметь. Просто развестись и забыть нашу жизнь как кошмар, но ведь он не отпускает.

– Ты нашла себе адвоката?

– Я пока только работу нашла, - воодушевленно ответила и вытерла остатки слез с опухших глаз. - Вот только не знаю, что делать с Тонечкой. Ей же в сад надо, а у тебя работа.

– Хм… ну да. Отпуск заканчивается, - отец почесал затылок и поднялся. - Я сейчас приду. Оставайся здесь и никуда не уходи. Понятно?

– Куда же я пойду, - пожала плечами и посмотрела на отца, - а ты куда?

– Скоро. Скоро все узнаешь.

Отец ушел, а я медленно поднялась и пошла в дом. Заглянула в комнату дочери и увидела ее спящей на своей постели, окруженной кучей новых игрушек. Папа постарался и купил ей все самое лучшее. Баловал он свою любимицу и не жалел на нее денег. Все же единственная дочь.

Мурашки пробежали по спине, когда я подумала о том, а что будет, когда Макар узнает, что у него скоро будет сын? Говорить ему об этом я не планировала. По возможности хотелось молчать как можно дольше. Вот бы он вообще никогда не узнал об этом. Но если он узнает, что я обманывала, скрывала от него рождение его сына — то-то будет скандал. Он точно меня никогда не простит. Хотя… мне не нужно его прощение и вообще ничего не нужно.

Сейчас я хотела лишь одного - чтобы он навсегда оставил нас с Тонечкой в покое. Как жаль, что это была лишь мечта. Судя по его действиям и безнаказанности, он так просто не сдастся.

– Олесь! Ты где? - Я услышала голос отца и аккуратно закрыла дверь комнаты дочери.

– Здесь. Уже иду.

Развернувшись, я вернулась в гостиную и увидела отчима, который стоял не один. Рядом с ним стояла тетя Маша, наша соседка, которая постоянно к нам захаживала и приносила Тонечке пирожки с земляникой. Она была очень доброй женщиной, которая вырастила трое детей и шестеро внуков. – Тетя Маша, - радостно произнесла я и направилась обнимать соседку, - как давно вы к нам не захаживали.

– Это ты, дочь, не так часто у меня бываешь. А Мария Пална, частенько к нам наведывается и с Тонечкой сидит, когда я отлучаюсь на часок-другой.

– О! Я не знала, - пожала плечами и посмотрела на соседку.

– Ничего, Олесь, ничего. Я раз-два в неделю захожу, мы с твоим отцом часто чаи распиваем с пирогами. У меня муж умер, твоя матушка, царство ей небесное, тоже уже не с нами. Вот мы как два корабля в море и прибились друг к другу.

– Пойдемте тогда тоже чай пить, раз уж мы все здесь собрались.

– Дочка, я тут поговорил с Палной, и она может сидеть с нашей Тонечкой, когда я буду на работе.

– Нет, ну что вы. Я не хочу вас обременять, - отрицательно закачала головой, - тем более это же весь день.

– Тонечка уже не маленькая. Не грудной ребенок, которому сиська нужна. Да и сидела я уже с твоей дочерью. Мы с ней отлично ладим, блинчики печем, пирожки. В огороде цветочки поливаем. Да и ко мне внуки иногда захаживают. Так что твоей Тоне будет не скучно. А ты, Олесь, занимайся работой и если захочешь, попробуй устроить дочь в садик. А я на подхвате. Так что не переживай.