Читать книгу 📗 "Семь кругов Ада (СИ) - "Mr Abomination""
— Он…?
— Нет, — через пару минут сухо ответил Лирон на вопрос, который буквально витал в воздухе, но никто из присутствующих не решался произнести его вслух, — Он жив, — тихо проговорил парень, прощупывая пульс на запястье Фелини, — в коме, — чуть погодя добавил он, облизнув пересохшие губы. Послышались дружные облегченные выдохи. Да, кома — это все-таки не смерть. В этом смысле Лирон был полностью согласен со своими коллегами, которые впервые за все то время, что работали с Фелини, все вместе собрались в его кабинете, хотя если бы их здесь заметили, ничем хорошим бы это для них не закончилось. Нет, они не помогали своему боссу проникнуть в закрытые пространства виртуалии, не подпитывали мужчину какой-либо информацией и не направляли его. Они были бы рады, но Фелини запретил им что-либо предпринимать, осознавая, что его действия незамеченными не останутся. Сам мужчина ничего не терял, потому что изначально знал — вернуться он уже не сможет. Поэтому все эти молодые люди, что расселись на широком подоконнике, блестящем полу и даже столе, что находился в кабинете Дэвида, были здесь, дабы поддержать его хотя бы морально. Наверное, некоторым покажется это странным. Зачем приходить к тому, кто уже не очнется, рискуя карьерой, а, быть может, и жизнью? Но всех присутствующих с Фелини связывало очень многое. Он практически был им вторым отцом.
— Парень, ты слышал поговорку: «Кто победил, тот и добро»? — с этого вопроса, по сути, и началось знакомство новичка из школы гениев — юного правительственного программиста, и одного из самых влиятельных людей мира, пусть Лирон об этом узнал далеко не сразу. Дэвид Фелини числился политиком высокого ранга, одним из многих, но парень знал, что этот мужчина, как серый кардинал, зачастую играл не последнюю роль в решении особенно важных правительственных вопросов. Вот только рано или поздно любую чрезмерную, пусть и скрытую активность замечают. Правительство, начиная ощущать со стороны Фелини откровенную угрозу, давало ему все меньше свободы действий, незримо шантажируя мужчину его семьей и перспективой того, что с ними может произойти, сделай он одно неверное движение. Но даже при всем при этом Дэвид неверные движения делал. Причем с завидным постоянством. Да, этот человек был очень смелым.
— Не пойман, не вор! — любил он повторять, после чего заливался заразительным смехом.
— Поймали, — вздохнул Лирон, все еще не в силах отвести взгляда от лица мужчины, в уголках рта которого застыла еле заметная улыбка, — Или убежал, — подумав, добавил он, набирая в легкие побольше воздуха и поворачиваясь к группе верных Дэвиду людей. С этого момента Он должен был возглавить их и продолжить то, что начал Фелини. Конечно же, не навсегда… лишь до того момента, пока мужчина не сможет вернуться в свое тело. А он вернется. Лирон был в этом уверен настолько же, насколько был уверен в том, что его имя — Лирон.
Скажу начистоту, нет ничего прекраснее обнаженного сэмпая, лежащего под тобой с растрепанными волосами и легким удивлением на лице. Нет, и все тут! А если, ко всему прочему, руки его привязаны к спинке кровати, а ноги раздвинуты развратно и с неким призывом, полет крыши обеспечен далеко и надолго. Уж в этот раз переиграть роли Зуо не сможет! Не позволят веревки — лучшее изобретение человечества! Так что я могу часами разглядывать его такое пленительное тело, водя пальцами по четким рельефам груди, пресса, поглаживая живот, при этом нервно облизывая постоянно пересыхающие губы и сглатывая слюну. Раньше мне казалось, что нет ничего отвратительнее, чем огромный, волосатый качок в роле пассива. Нет, Зуо не огромен и, конечно, до качка не дотягивает. Да и не особенно он волосатый… пока. И все равно уже не мальчик, но мужик. Красивый, но далеко не смазливый. Зуо — мужик. Му-жик. И я его поимею! Я, хилый недоделок, еще подросток, Поимею настоящего Мужика! Мухаха — ей богу, чувствую себя межгалактическим злодеем!
— Только посмей! — нервно шипит Зуо, когда я прикасаюсь к внутренней части его бедер. В ответ лишь одариваю его ехидной улыбкой, достойной чеширского кота, и сэмпай бледнеет. Он то и дело пытается освободить свои руки от пут, но веревка не поддается.
О нет, мой сладкий, больше ты не отвертишься! Сейчас Тери Фелини оторвется на тебе по полной программе!
— Раз ты так просишь! — с этими словами впиваюсь сэмпаю в губы, на что тут же следует безжалостный укус. Во рту появляется металлический привкус, но поцелуй я разрываю далеко не сразу.
Я знаю, что это всего лишь сон…
А раз сон, значит, делать я могу все, что захочу! С это мыслью я, как маньяк-насильник, с жутким хрипом или, быть может, сопением, перевозбужденный до такой степени, что, кажется, вот-вот лишусь остатков рассудка, начинаю не целовать, а буквально кусать кожу Зуо. Я вовсе не хочу сделать ему больно, но желаю показать ему, что в данный момент он только мой! Но, конечно же, одними укусами я обхожусь не долго! Прекращать мучить Зуо я даже не собираюсь! Без предупреждения приставляю головку члена к анальному отверстию сэмпая и одним резким толчком полностью проникаю в него. С губ Зуо срывается сладкий стон. Мое сознание плывет от жгучего блаженства. Это ощущение нельзя сравнивать с физическим удовольствием, оно куда более одухотворенное, чувствуется острее и длительней. Чтобы Зуо стонал от моих прикосновении? Даруйте мне сил, я сейчас умру от оргазма мозга!
Я понимаю, что происходи все это в реальной жизни:
а) Зуо бы обложил меня матом с головы до ног;
б) Зуо бы отмудохал меня ногами, которые, в отличие от рук, ни к чему не привязаны;
в) в порыве ярости Зуо бы к чертовой матери порвал все веревки и набил бы мне морду;
г) на сладкое моя смерть была бы очень мучительной и долгой от жесткого, непрекращающегося траха.
Секс — это конечно хорошо, только подыхать от него я пока не собираюсь!
Но не отвлекаемся от вкусного сновидения! Здесь царь и Бог — я, поэтому от всего, что я делаю, Зуо просто обязан получать безграничное удовольствие. И он получает! Выгибаясь дугой, подаваясь мне навстречу и с готовностью насаживаясь на мой член, вцепившись в веревки и приглушенно, сдавленно постанывая. Все заканчивается крайне быстро. Ну, а что еще можно от меня ожидать?! Подобная сцена — моя мечта! Конечно же, одна только мысль о том, что я обладаю Зуо, доводит меня до пика возбуждения, поэтому кончаю я, не продержавшись и десяти минут. И по моей воле, то же делает и сэмпай. И, о, как он это делает! Зажмурившись и вскрикнув громче прежнего, он содрогается от все не прекращающейся волны оргазма, покрывая собственный живот прозрачно-белой спермой. Наблюдая все это, я тут же хочу трахнуть его еще разок! Без передышек! Благо буйствующие в моем теле гормоны с готовностью предоставляют мне подобную возможность. Но Зуо кажется таким измотанным и усталым, что я не решаюсь продолжать «банкет», лишь, не обращая внимания на его сперму, ложусь на живот сэмпая и пытаюсь отдышаться. И в этот момент наступает кульминация. Зуо, собравшись с силами, вяло переводит на меня мутный взгляд и еле слышно шепчет: «Я люблю тебя, насекомое».
Финиш.
Моя и без того неустойчивая нервная система взорвалась бурей волнений, разноцветьем красок, какофонией звуков, от которой я вздрогнул и тут же проснулся. Каково же было мое удивление, когда я увидел перед собой обеспокоенное и уставшее лицо Зуо, причем так близко, как будто сэмпай собирался меня поцеловать. (Знаю, что звучит это абсурдно, я и сам в это не верю!) Впрочем, он тут же отшатнулся от меня с таким видом, словно только что сказал что-то, что слышать мне было нельзя. Интересно, что бы это могло быть?!
— При… вет… — выдавил я из себя, параллельно пытаясь понять, где же я нахожусь. В первую секунду из-за царящего в комнате полумрака, я, было, решил, что все еще нахожусь в морозильной камере, но быстро сообразил, что мне далеко не холодно, а наоборот, очень тепло, мягко и уютно, а боль в ногах стала какой-то далекой и словно бы мной не совсем осознаваемой.
