Читать книгу 📗 "Развод. Испеку себе любовь (СИ) - Марс Яна"

Но что было ее альтернативой? Смотреть, как дом уходит с молотка? Смотреть, как Соня привыкает жить с отцом, который покупает любовь игрушками? Смотреть, как её собственная жизнь превращается в жалкое существование между маминой хрущёвкой и дымящейся печью в саду?

Нет. Этого она не допустит.

Она взяла телефон и набрала сообщение. Пальцы дрожали.

"Артём. Ваши условия неприемлемы. Я не товар. Мой бизнес будет строиться на качестве хлеба, а не на качестве моей моральной гибкости. Спасибо за предложение. Молчанова Аля”.

Она не стала перечитывать. Просто нажала "Отправить". Сердце колотилось где-то в горле, но на душе стало легче. Пусть и пусто.

Через секунду телефон завибрировал: не Артём, Илья.

"Видел, что у тебя не вышло. Жаль. Дверь для обсуждения всё ещё открыта. Можешь прийти сегодня вечером. Соня скучает".

Аля зажмурилась. Он следил. Конечно, следил. У него, наверное, есть свой источник в администрации или у того же участкового. Он знал всё. И наслаждался её падением.

Она не ответила. Вместо этого встала, подошла к мешку с мукой и с силой дёрнула за верёвку. Мешок упал на стол, подняв облако белой пыли.

— Что ты делаешь? — испуганно спросила Вика, зайдя в кухню.

— Что делаю? — Аля с силой просеяла муку в чистый таз. — Замешиваю тесто. У нас есть заказы на сегодня? Нет? Значит, будем печь впрок. Раздадим соседям. Донесём до рынка. Как раз продадим булки, которые пекли для Артема. Сидеть сложа руки я не буду.

— Но, Аля, это же бессмысленно! — воскликнула Вика. — Нужен план! Нужны деньги!

— Деньги не упадут с неба! — резко оборвала её Аля. — А план простой: выжить. Выжить сегодня. Испечь хлеб сегодня. А завтра будет видно.

Она налила в муку воды и начала месить. Не как вчера — с яростью и отчаянием, а с холодной, методичной решимостью. Каждое движение было точным, выверенным. Она вбивала в тесто не злость, а стойкость.

Телефон снова завибрировал — на этот раз Артём. Не сообщение, а звонок. Аля вытерла руки о фартук и взяла трубку.

— Алёна, — его голос был спокоен. — Я получил ваш отказ. Уважаю. Но позвольте внести ясность. Моё предложение не было попыткой вас купить. Оно было попыткой понять, на что вы готовы ради своего дела. Вы ответили четко и достойно. Это многое говорит о вас как о человеке.

Аля молчала, не понимая, к чему он ведёт.

— Поэтому я меняю условия, — продолжил Артём. — Инвестиция остаётся прежней — два миллиона. Доля — 40%. Без всяких "ночей". Но с одним условием.

— Каким? — с подозрением спросила Аля.

— Вы начинаете не здесь, в саду. А в помещении. В том самом цеху на заводе "Прогресс", где мы встречались. Я его выкупаю. Ремонт и оборудование — за мной. Управление и производство — на вас. Первую прибыль мы пускаем на погашение вашего долга. Согласны?

Аля прислонилась лбом к прохладному косяку двери. Мир перевернулся с ног на голову за тридцать секунд. Это был шанс. Настоящий, чистый шанс. Без унижений, без двусмысленностей.

— Почему? — выдохнула она. — Почему вы передумали?

— Потому что человек, который предпочитает потерять всё, но не потерять себя, — это лучшая инвестиция, — просто сказал Артём. — Так вы со мной или нет?

Аля посмотрела на свои руки, испачканные в тесте. На печь. На дом, где сейчас наверняка играла и смеялась ее дочь. Она сделала глубокий вдох, в котором смешались запах хлеба и запах свободы.

— Да, — твёрдо сказала она. — Я с вами.

— Отлично. Встречаемся завтра в десять утра на заводе. Привозите свои лучшие рецепты. — Он положил трубку.

Аля опустила телефон. Вика смотрела на неё с замершим в глазах вопросом.

— Всё, — прошептала Аля. — Всё начинается по-настоящему. У нас будет пекарня.

12. Завод. Печь. Первый блин

Воздух в цеху завода "Прогресс" пахл пылью, ржавчиной и призраками старого производства. Аля стояла посреди бетонной пустоты, под высокими потолками, с которых свисали клочья какой-то изоляции, и чувствовала себя муравьём в соборе. Гигантское пространство поглощало звук её шагов, а из огромных, пыльных окон лился холодный утренний свет, подсвечивая миллионы пылинок, кружащихся в воздухе.

Рядом с ней, закутавшись в пуховую жилетку поверх пижамы с единорогами, ёжилась Вика.

— Ну и хоррор, — прошептала она, снимая панораму на телефон. — Прямо декорации к постапокалипсису. Хлеб будем выпекать или играть в выживание?

Аля не ответила. Она смотрела на Артёма, который, как хозяин, обходил территорию. Он стучал костяшками пальцев по кирпичным стенам, пинал ногой валявшиеся на полу керамические изоляторы, наверняка прикидывая масштабы предстоящих работ. Его движения были резкими, экономичными. Он не просто осматривал — он сканировал, оценивал.

— Фундамент целый, — гулко раздался его голос в тишине. — Коммуникации есть. Воду подведём к концу недели. Электричество — сложнее, но решаемо.

Он подошёл к ним, вытирая руки о джинсы. Его взгляд скользнул по испуганному лицу Вики и остановился на Але.

— Ну что, шеф-повар? Где будет ваше рабочее место?

Аля сделала шаг вперёд, заставив себя не робеть. Она обвела рукой пространство у стены, где когда-то, судя по следам на полу, стояло какое-то оборудование.

— Здесь. Площадь позволяет поставить две печи, стол для замеса, стеллажи для расстойки и зону упаковки. Нужно отгородить зону для мойки и склада муки. И… если хотим снимать для социальных сетей, то нужно будет орагизовать стол здесь, около окна. Чтобы был естественный свет.

Вика улыбнулась и показала палец вверх, Артём кивнул, достал телефон и начал что-то быстро печатать.

— Свет — будет. Печи заказал. Конвекционные, две штуки. Привезут через три дня. Пока будете готовиться к расширению производства. И прогревать аудиторию

— Осталась одна печь, — задумалась Аля. — Я думаю, можно испечь что-то для съемок, а потом предложить местным.

— Вот и отлично, — он снова коротко улыбнулся. — Проведете время с пользой.

Вика сощурила взгляд:

— А мы будто до этого штаны просиживали…

Артём посмотрел на неё, и его взгляд стал холоднее.

— Виктория, ваш контент — это ваша зона ответственности. Моя — инфраструктура. Я делаю "на вырост". Если вы хотите печь по три тысячи булок в день, вам нужны не тазики, а промышленные миксеры. А вы уже начили пиариться в интренете, и для бизнеса важно не испортить репутацию на самом старте. Понятно?

Вика закивала, но сделала шаг и спряталась за Алей. Аля почувствовала, как по спине пробежали мурашки. Он был прав. Его деловой, почти бездушный подход был тем самым стабилизатором, который не давал её надежде превратиться в очередную авантюру.

— Понятно, — твёрдо сказала Аля. — Что делаем в первую очередь?

— Первое, — Артём ткнул пальцем в бетонный пол, — убираем этот хлам. Второе — моем и дезинфицируем всё до блеска. Третье — пока идёт ремонт, вы готовите ассортимент. Не три вида хлеба, а десять. Чтобы к открытию у нас было что показать. Я договорился о поставках муки трёх сортов. Ищем пекаря-технолога.

— Пекаря? — Аля нахмурилась. — Я сама…

— Вы — бренд, Алёна, — перебил он. — Лицо, идея, стратегия. Вы не можете стоять у печи по двенадцать часов в сутки, если хотите управлять бизнесом. Вам нужна команда.

Он был снова прав. Ужасно, невыносимо прав. Мысль о том, чтобы доверить своё "детище" кому-то чужому, была горькой пилюлей. Но это была пилюля, которую нужно было проглотить.

Следующие несколько дней пролетели в оглушительном вихре событий. Цех превратился в муравейник. Рабочие сносили перегородки, тянули провода, укладывали плитку. Артём появлялся на час-два, отдавал распоряжения, проверял сметы и уезжал. Аля и Вика, с помощью внезапно подоспевшей тёти Люды и ещё пары соседок, мыли стены, скребли полы и составляли списки всего необходимого.

Аля чувствовала себя дирижёром, который впервые в жизни взял в руки палочку и пытался управлять разросшимся оркестром. Она продолжала печь хлеб в своей старой печи, чтобы отснять как можно больше материала для будущих публикаций. Она засыпала на ходу, ела на бегу, а по ночам, в маминой хрущёвке, лихорадочно записывала рецепты, рассчитывала себестоимость и с ужасом думала о том, что через несколько дней ей придётся не просто печь, а управлять процессом.