Читать книгу 📗 "Половинка (СИ) - Медведская Наталья Брониславовна"
– Привет. Чуточку опоздала. Не сердишься?
– Не сержусь. Ты голодна? Давай закажем, а потом поговорим.
Полина захотела «Морской фристайл[1]» и овощи гриль на углях. Дмитрий грезил о мясе, поэтому выбрал шашлык из говяжьей вырезки и отварной картофель со свежим укропом. На десерт им предложили слоёный пирог с ванильным творогом. Утолив первый голод, Дмитрий откинулся на стуле, посмотрел в огромные панорамные окна, днём в них хорошо просматривалось море, сейчас поблескивали лишь редкие огоньки катеров и яхт. Зал, оформленный в морском стиле, выглядел изысканно и элегантно, на большом экране сменялись красивые виды природы. Заиграла живая музыка, певица приятным сопрано запела игривую песенку о капитане. У Дмитрия кольнуло в сердце, последний раз в этом кафе-ресторане он ужинал с Алёной, и тогда тоже звучало «Капитан, капитан улыбнитесь…» Не стоило приглашать сюда Полину. Тряхнув головой, он отогнал воспоминания.
– Ты хотел мне что-то сказать, – напомнила Полина.
– Я развожусь с женой. Через три недели предстану перед тобой холостым человеком.
Девушка улыбнулась.
– Если я тому виной, то мне жаль.
– Развод из-за тебя, но твоей вины нет. Я сам так решил.
Полина сверкнула тёмными глазами, усмехнулась.
– Ты должен знать, вступать в брак пока не собираюсь. У меня свои планы и менять их ради тебя, или кого-то другого не буду. Замуж, может быть, выйду через пять-шесть лет, ребёнка заведу не раньше, чем мне исполнится сорок лет. Карьера и покупка собственной квартиры для меня в приоритете. Не хочу зависеть от мужчины. В общем, у меня почти десять лет, чтобы радоваться жизни без брачных оков. Если ты согласен на такие отношения, то я твоя.
Дмитрий спокойно слушал речь Полины. И отчётливо понимал: в роли жены он её и не рассматривал, и детей от неё не хотел. Одна мысль о маленьком ребёнке приводила в ужас, это по молодости детские болячки, крики и бессонные ночи переносятся легко. С близнецами Алёна в одиночку справиться не могла, ему тоже досталось по полной, он ещё не забыл, как мечтал просто выспаться и отдохнуть. Надо отдать должное Дмитрию, он как умел помогал жене. Помнил не только о трудностях, но и безграничном счастье, наполнявшем его от одной улыбки детей. Завести отношения с этой женщиной собирался, но всё остальное даже в голову не приходило. Это Алёну он стремился спрятать от всех, утащить в пещеру, мечтал о детях от неё, а Полина лишь приз, способ снова испытать ощущения молодости.
– Меня всё устраивает.
Полина сделала глоток воды из бокала.
– Я рада, что мы поняли друг друга. Немножко повстречаемся, а потом можно съехаться и пожить вместе, но это не создание полноценной семьи, просто сожительство двух равноправных партнёров. Как тебе такое?
Дмитрий постарался не выказать удивления. Такое быстрое развитие событий немного пугало. Он не готов прыгнуть из одной постели в другую, ему необходимо время, чтобы отвыкнуть от жены.
– Вполне, – промямлил он невнятно.
Полина подняла бровь.
– Что-то не так?
– Всё так, – выдохнул Дмитрий и бросился в омут с головой. – Ты сегодня у меня останешься?
Полина фыркнула.
– Э нет. Не так резко. Я же сказала: сначала пообщаемся.
После ужина Дмитрий отвёз Полину на квартиру, которую она снимала с подружками. Прощаясь, девушка поцеловала его, пообещала быть всегда на телефоне.
Только ночью лежа в постели, Дмитрий вспомнил, что не рассказал ей о своём успехе, и это невысказанная радость теперь горчила на языке.
В последующую неделю они встретились лишь пару раз, Полина готовила документы для конференции, писала отчёты и статьи.
Кухарничать Дмитрий так и не научился, не помогли даже отцовские гены. Он перепробовал все виды каш: быстрорастворимые, в пакетиках, цельнозерновые, но всё без толку. От растворимых во рту ощущался резкий химический вкус, появилась аллергия, а на цельнозерновые не хватало времени и терпения. Пришлось переходить на кофе и чай с бутербродом или булочками. С обедами в санатории почти смирился, но за едой жены тосковал всё чаще. Материл себя, что никак не отвыкнет, со временем надеялся это пройдёт. Потом как-то внезапно закончилась чистая одежда, и начались новые трудности. Со стиркой он справился легко, с техникой Дмитрий дружил, но глажка рубашек и брюк его вымораживала. Брюки победить удалось, а вот рубашки долго не сдавались. Он стал подумывать, что неплохо бы уже сойтись с Полиной и передоверить ей некоторые хозяйственные обязанности. Вероятно, у большинства женщин в крови умение вести дом. Уже второй раз он оценил заслуги бывшей жены и при встрече собирался поблагодарить за всё, что она делала для него и детей. Хотел позвонить Алёне, поинтересоваться, как её дела, но боялся, что она не возьмёт трубку. Дети же его звонки попросту сбрасывали. Дмитрий осознавал: им нужно время для принятия развода родителей, но как же бесило их молчание. Он чувствовал себя отрезанным ломтем, обижался на сына и дочь, хотя понимал: сам во всём виноват. В один из дней кум Юрка напомнил ему о дне рождения сына.
– Дим, мы я тут с Аллой в затыке. Не знаем, как поступить, приглашать Лену на именины Миши или нет? А если её пригласим, ты придёшь? Или Лену звать не стоит? Всё-таки ты мне друг, а твоя бывшая мне только кума. Алка развопелась, ругается, из-за вас мы головы сломали.
Задумавшись на секунду, Дмитрий посоветовал:
– Не волнуйтесь, зовите Алёну. Мы же не расстались врагами, я спокойно встречусь с ней. В конце концов нам придётся видеться, так что всё в порядке, приглашайте обоих.
– Я понял, – голос Юрия зазвучал радостнее. – Посадим вас подальше друг от друга.
Дмитрий поёжился от его слов. На сердце стало тягостно, настроение сразу испортилось. Ему вдруг захотелось увидеть Алёну, убедиться, что она в порядке. Часы показывали половину одиннадцатого ночи. Набросив ветровку, спустился во двор, завёл машину и отправился к прежде родному дому. Спустя двадцать минут недоумённо таращился на тёмные окна. Раньше половины двенадцатого Алёна спать не ложилась.
«Может она на сутках?» – спохватился Дмитрий.
Наследующий день снова поехал на свою улицу, на этот раз пораньше к десяти вечера, но, как и вчера, дом встретил его без света, в полной тишине.
«Вдруг с ней беда? А она одна», – запаниковал Дмитрий.
Попытался дозвониться до детей – глухо. На его сообщения они тоже не отвечали. Паника нарастала. На ум пришёл жуткий случай. Тогда впервые у него появилась широкая седая прядь над правым ухом. После смены Алёна заехала к нему на работу, поговорив, он проводил её на маршрутку. Буквально через десять минут к нему в кабинет зашёл рабочий и сообщил:
– В паре километров от «Бриза» только что произошла авария, такси влетело в бок тринадцатому номеру маршрутки. Вот уж точно несчастливое число. Говорят: там много раненых, есть даже погибшие.
Дмитрий замер от ужаса, он как раз посадил жену на маршрутку под этим номером. Не помня себя, помчался по проспекту. Добравшись до места автокатастрофы за десять минут, подбежал к полицейскому, ограждающему лентой место аварии,
– Скажите, среди раненых была маленькая блондинка?
– «Скорые» увезли в больницу пострадавших: двух мужчин и одну женщину. Среди них блондинки нет. Хотя постойте. К сожалению, ещё для двоих поездка оказалась последней. – Офицер кивком показал на тела, накрытые светлым полотном, похожим на простыни.
Посмотрев на раскуроченное нутро маршрутки, Дмитрий попытался вспомнить, на эту ли машину посадил Алёну, но разглядеть ничего не получалось. Он перевёл взгляд на тела. Подул ветерок, краешек простыни приподнялся, открывая белокурую макушку. Дмитрий на ватных ногах приблизился к телу женщины, упал на колени, не решаясь открыть лицо. Асфальт вокруг головы погибшей потемнел от крови, часть волос тоже окрасилась в алый цвет. Он чувствовал, сам сейчас умрёт от боли, разлившейся за грудиной. Дмитрию показалось, что свет меркнет в глазах. Дрожащими руками сдвинул простынь с лица и тут же с шумом выдохнул: на дороге лежала незнакомка. Её остановившийся мёртвый взгляд вперился прямо в него. Дмитрий с усилием поднялся, от стресса шумело в голове, противно звенело в ушах, девушку было жалко, но он обрадовался, что под белым покровом не его жена. Доковыляв до тротуара, уселся возле ограды. Позвонить Алёне смог только через полчаса, когда немного пришёл в себя.
