Читать книгу 📗 "Отец на час. Работает спецназ (СИ) - Коваль Лина"

— Проезжайте, пожалуйста, — чересчур вежливо выплевывает человек из охранного агентства.

— Надеюсь, хотя бы стоянка на территории для меня бесплатная, — ворчу сквозь зубы и жму на газ.

В окнах дома уютно горит приглушенный свет, а из гостиной доносится музыка.

Припарковавшись рядом с черным внедорожником, выхожу из машины и, стуча каблучками, с любопытством заглядываю на переднее сиденье.

Так-так-так.

Это все наказание за мой длинный нос.

В салоне у Влада красуется коробка, на которой изображен… холодильник для косметики. Судя по цвету и названию фирмы-производителя, это один из самых крупных моих поставщиков. Вещь недешевая. Даже с зарплатой в пятьсот тысяч.

Хватаю сумку и задираю повыше подбородок. Не чувствовать себя обманутой не получается. После нашей субботней перепалки Влад взял законный выходной. Вернулся со своей овчаркой только в понедельник утром: посвежевший и бодрый. Еще и в новой футболке.

Весь день я представляла, как он проводил воскресенье со своей длинноволосой «Женечкой». И видимо, не зря.

Подарок вот для нее подготовил.

— Мамочка! — несется ко мне Маша, как только я захожу в дом.

— Это что такое? — округляю глаза.

— Я тоже квалдобел.

— Кто? — ужасаюсь.

— Я мулавей, — хихикает дочка, поправляя ободок с рожками как у насекомых. — Владь сказал, что мулавьи тлудоспособные, поэтому я помогала ему убилать свои иглушки и мыть посуду.

— Очень умно, — скидываю туфли.

— Эльза — киска, а я — мулавей.

А я, судя по всему, вол, который весь этот зоопарк на себе тащит?.. Мама-квадробер с синяками под глазами.

— Мам, — выглядывает из кухни моя средняя дочь. — Скажи ему!..

— Кому — ему?

— Владу Алексеевичу. Он запрещает мне есть «Вискас».

— Боже, Эльза, — закатываю глаза, направляясь на кухню. — Я тоже тебе запрещаю.

По пути стягиваю пиджак, остаюсь в шелковом топе. Хочется поскорее снять его и тесную юбку, но еще больше — поесть.

— Добрый вечер, — здороваюсь со всеми.

— Добрый вечер, — слышу спокойный голос.

— Привет, мам, — недовольно говорит Леон и опускает наушник обратно на ухо.

Маша заползает на колени к своему няню, устраивается там поудобнее.

— Спасибо, что сберегли «Вискас» для кошки, — закатываю глаза и достаю из холодильника контейнеры, оставленные домработницей.

Мою руки.

— Чувствую себя героем. Пожалуйста.

Разогреваю свой ужин и думаю, что Влад Отец — абсолютно неизведанный для меня экземпляр мужского пола.

Когда мы ругались с Колей, он вел себя ужасно грубо: ставил условия, играл в молчанку, манипулировал, давил. Часто срывался и, бывало, не ночевал дома. Владу же любые истерики несвойственны. Он общается со мной подчеркнуто вежливо и ни в коем случае не холодно, но за этим официальным тоном я начала чувствовать четкую границу, которую Отец провел между нами после конфликта.

И это обижает больше, чем грубость.

— И вообще, — запрыгивает на кухню мой квадробер. — Когда ты вернешь телефон, мам? Мне скучно.

— Даже не знаю. Ведь кошки не пользуются телефонами…

Психолог посоветовала изъять все гаджеты. Обычно на детей это действует.

— Так-то да, — задумывается моя дочь. — Ты права, мам. А что вообще делают кошки?..

— Наша Каринка постоянно рожает, — со знанием дела выдает Леон.

— Хм… Рожает?.. — хитро щурится Эльза.

О боже мой…

— Так, лучше возьми телефон, — поспешно говорю, открывая шкафчик.

Влад старается спрятать улыбку, но, заметив мой взгляд, снова становится равнодушным. Крепко удерживая Машу, качается на стуле.

Я ставлю на стол тарелку с салатом и рыбой и наполняю высокий бокал водой. Принимаюсь за еду.

— Мам, — заискивающе зовет Леон. — Может, купишь мне электросамокат? В школу добираться будет удобнее, — с надеждой обрести независимость договаривает.

Задумавшись, отправляю в рот дольку огурца и смотрю на Влада. Жду, что скажет, чтобы решить.

— Если только обычный, — выносит он вердикт. — На электросамокатах камикадзе катаются, а на простом хотя бы ногу накачаешь. Правда, всего одну.

Маша хихикает.

— Действительно, Лео, электросамокат — очень опасный вид транспорта.

— Все ясно.

— Давай подумаем об этом после окончания учебного года, — мягко предлагаю.

— Все ясно! Я здесь никто.

Когда дети наконец-то расходятся по своим комнатам, принимаю душ и только ложусь в постель, как слышу уверенный стук в дверь.

— Да.

Влад заглядывает и хмуро спрашивает:

— Мы можем поговорить?..

Глава 20. Влад

Застываю на пороге как истукан.

Все мозги тонкой струйкой вниз стекают.

В комнате хозяйки дома приятно пахнет цветочной отдушкой, на резном туалетном столике — легкий бардак, на тумбочке возле кровати красуется светильник.

В самой кровати посреди мягких подушек — моя начальница. Как всегда, в кружевах и не в настроении. Первое смотрится слишком эффектно, с легкостью компенсируя второе. Видимо, поэтому так сильно не раздражает, уши закрыть точно не хочется.

Красивая она. Итальянка эта…

Затраханная просто.

Не в самом хорошем смысле.

Переминаюсь с ноги на ногу, пока Тореодоровна поднимается с постели и набрасывает на плечи длинный шелковый халат, больше похожий на королевскую накидку.

Я такие только в фильмах и видел.

Бывшая супружница как-то больше по пижамам была. Жили мы среднестатистически: первые десять лет секс раз в пять дней, потом замедлились, потому что… оба хотели трахать. Я — ее, она — мои мозги. Ебарь-террорист в доме должен быть один. Иначе конкуренция, твою мать.

В общем, я этого вдоволь нахлебался.

— О чем вы хотели поговорить? — спрашивает недовольно, поправляя копну коротких светлых волос.

— Красиво, — киваю на зону декольте, где тонкий гипюр облегает уютные полушария.

Понимая, что сказал конкретную глупость, тут же исправляюсь:

— В смысле — цвет тебе очень идет. Освежает…

— Освежает? — хмурится.

Комплимент такой себе.

Пиздец…

Тореодоровна вздыхает устало и смотрит на меня осуждающе — обычная реакция на панибратство, но мое мужское эго не гармошка, туда-сюда растягиваться не будет, и подстраиваться под женское настроение я тоже не собираюсь. Как и выкать.

— Цвет? — Федерика опускает полусонные глаза на сорочку и халат. — Да. Это экрю.

— Что? — морщусь как от прививки.

— Этот цвет называется экрю…

Я закатываю глаза от способности женщин все усложнять.

— Слоновая кость…

— Экрю, — мягко поправляет.

— Желтовато-серый, — складываю руки на груди.

— М-м. Экрю…

— Грязный молочный.

— О чем мы спорим вообще, Владислав Алексеевич? — она вдруг очаровательно психует.

Того и гляди взорвется. Кружева — в лоскуты, я — в «экрю».

Внутри нее столько секса, о котором Федерика сама не подозревает, что даже страшно. Это я еще после ее робкого поцелуя в машине понял.

— Мне нужен выходной. Завтра, — сообщаю.

— Выходной? — она тут же становится деловой.

В ее голове, кажется, происходит серьезный мыслительный процесс, которому я не мешаю.

— У вас был выходной в воскресенье, — как бы между прочим напоминает.

— Я в курсе, нужен еще один.

— Владислав Алексеевич, так не пойдет, — начальница включает владелицу заводов и пароходов. — У вас есть поставленные задачи, которые вы обязаны исполнять, а все личные дела, — краснеет от негодования, — в нерабочее время.

— Чем я и занимаюсь, но выходной мне нужен, — все равно настаиваю. — Я готов отработать.

— Владислав Алексеевич! — шипит.

Как у нее получается? Вроде по имени-отчеству называет, а будто матом обкладывает.

Не сдерживаюсь и, притянув к себе ее лицо, впиваюсь в сладкие губы и жадно ныряю вглубь языком.

Ну здрасьте.

— Влади… Алексее… — стонет.

Так-то лучше.