Читать книгу 📗 "До встречи в моих снах (СИ) - Ветрова Влада"

– С самомнением у тебя никогда проблем не было.

– Он остался со мной, помнишь?

– Если бы съехал ты, то со мной, – фыркаю я.

– Нет.

– Дат.

– Он остался со мной не из-за школы и прочего.

– О, ну давай, расскажи мне, как вы близки. Вторым пилотом для сына уже был?

– Был, – коротко гогочет Стас.

– Сам ты дебил великовозрастный, – хмуро бубню я.

– Не будь ханжой, – отмахивается Стас. Я только собираюсь встать, как он огорошивает: – На самом деле, уверен, он остался со мной из жалости.

Я приподнимаюсь на локте и ошарашено таращусь на него.

– Вроде как ты пострадавшая сторона или типа того?

– Нет. Он любит нас обоих, но мне было хуже. Ты освободилась, а я сдох.

– Конечно, – закатываю я глаза и почему-то не встаю, а ложусь обратно.

– Поначалу я решил, что и похер. Не хочешь – не надо, заставлять не буду. Сын взрослый, я еще на коне, никаких проблем. А потом как телка. Тоска грызет, на стену лезть хочется. Стал назад оглядываться. Попытался вспомнишь, какая из всех женщин зацепила меня хоть чем-нибудь. И не смог. Даже толком ни одного лица. Зато могу пересчитать твои родинки по памяти.

– У тебя было достаточно времени запомнить, как я выгляжу. Не понимаю, чем ты хвастаешь, – скупо отвечаю я.

– Я не хвастаю, Нют.

– Ага, – едко хмыкаю я. – Тебе просто нравится бесконечно опровергать все, что я говорю. Нет. Нет. Нет. Нет. Как заведенный.

– Тут ты права. В самом деле немного завожусь, когда мы ругаемся. Это странно?

– Ты тот еще извращенец, – кривляюсь я. Стас вдруг переваливается на бок и наваливается на меня, придавив собой. – Слезь, – сорвано приказываю я, ощутив нешуточное волнение. – Немедленно. Я тут только потому, что обещала сыну.

– Когда ты научилась так танцевать, а? – хрипло спрашивает он, смяв мою грудь одной рукой. – Отвал башки, малышка.

– Стас, – морщусь я, сбрасывая с себя его руку. – Я тебе сейчас врежу, клянусь!

– Насиловать я тебя точно не стану, не брыкайся, – насмешливо хмыкает он и падает обратно, а я резко сажусь.

– Не делай так больше, – сердито говорю я, не оборачиваясь на него.

– Почему? Стыдно, что загорелась? Ничего страшного, он и это схавает, чтобы иметь возможность трахать тебя.

Я стискиваю зубы и медленно поднимаюсь.

– Ты понятия не имеешь, о чем говоришь, – шиплю я, нависнув над ним.

– Я разбираюсь в этом как никто, – тихо отвечает он. – Больно же будет, Ань. Сама знаешь.

– Это не твоя забота, ясно?

– Моя, родная. Моя и только моя. И чем раньше ты перестанешь отрицать очевидное, тем проще будет всей нашей семье.

– Какая семья, Стас? Опомнись.

– Наша. Неидеальная, но, черт возьми, дружная. И сегодняшний вечер это только подтверждает. Пересрались все к чертовой бабушке, но все равно слушаем друг друга. Даже сейчас, стоишь злишься, но продолжаешь слушать меня. И завтра будет ровно то же самое, помяни мое слово.

Я поднимаю свои туфли и сумочку и улепетываю от него со всех ног. Потому что, мерзавец такой, в чем-то, да прав. Стою и слушаю, балда, уши развесила.

Нужно держаться от него подальше. Именно тут у него на меня слишком большое влияние. Чрезмерно. К счастью, есть дела и поважнее. И гораздо, гораздо приятнее.

Я открываю дверь номера Коли и замираю на пороге, а он говорит из комнаты:

– Я тут, Анют, заходи. – Я прохожу и падаю рядом с ним на кровать, а он откладывает телефон и обнимает меня. – Ты долго. Все в порядке?

– Нарисовался Стас, – бурчу я честно, а его сердце под моей ладонью начинает биться ощутимо. – Ты ревнуешь? – осторожно спрашиваю я.

– Адски, – коротко констатирует он.

И мне бы остановиться, но его голос такой спокойный и ровный, что хочется услышать хоть какое-то подтверждение. Не то, чтобы меня радовало то, что его что-то грызет, тут дело скорее в чувстве собственничества, которое возникает, когда неравнодушен к человеку. И страху его потерять.

– Он меня за грудь полапал, – брякаю я.

Николай встает. Не Коля. Николай. Не знаю, как его по батюшке, надо бы поинтересоваться, потому что в эти мгновения даже думать о нем хочется по имени и отчеству и, в идеале, на вы.

Николай расправляет плечи и делает несколько шагов в обратном от меня направлении. Разворачивается. И вот тогда я вижу его лицо без той маски непоколебимого спокойствия, которую он привык носить.

Николай в ярости. Его кулаки сжаты, глаза налиты кровью, брови сведены, губы плотно сомкнуты, а на шее весьма красноречиво надувается здоровенная вена.

И мне, возможно, стоит свалить из зоны поражения этого пробудившегося вулкана, но я пялюсь, как завороженная.

Полыхает, но красиво.

Николай дергается в сторону, а я невольно вжимаюсь в кровать. Прежде, чем угадываю направление. А идет он прямиком к стулу, стоящему под узким столом у стены. Хватает его за спинку и с сокрушительной для мебели силой опускает на пол. Раздается такой треск, что я зажмуриваюсь. А когда открываю глаза, вижу только его мощную грудь и бычью шею.

– Коля, – только и успеваю я охнуть, чувствуя, как ноги слабеют от страха, а тело не сопротивляется перемещению в пространстве.

Он как игрушечную берет меня за плечи и тащит из комнаты, но в последний момент сворачивает в ванную комнату, расположенную у входной двери. Ставит ногами в поддон душа и включает лейку.

Я вторично охаю, теперь уже от того, что полилась сначала холодная вода. Стою, не дышу, когда он просовывает лапу за мою спину и берет свой гель для душа. Потом щедро наливает на мою грудь, отшвыривает флакон и сосредоточенно размазывает, взбивая обильную пену.

То ли плакать, то ли смеяться.

Он злющий, как черт, но делает свое черное дело осторожно. За лопатки придерживает, чтобы меня не штормило. В какой-то момент регулирует температуру воды, нагревшуюся чрезмерно. А когда заканчивает, выключив воду, гремит, тыкая в мою сторону указательным пальцем:

– Моя женщина – неприкосновенна! Моя женщина – только моя! И если ты решила, что можешь усидеть на двух стульях, то заруби себе на носу, один из них будет выглядеть как тот, что в комнате! И это буду не я! Хочешь сойтись с бывшим? Пожалуйста, твое право! Но скажи мне об этом прямо! Я в эти игры не играю! Мне это вообще не вперлось!

Кажется, стены содрогаются каждый раз, когда он заканчивает фразу. Мое сердце уж точно дергается, будто его звуковой волной пинает.

– Да нет же, – робко лопочу я, стуча зубами в мокрой одежде. – Он набросился, я отпихнула. Я просто хотела убедиться.

– В чем?!

– Что тебе не все равно.

– Я тебе об этом как попугай талдычу! – все еще на нерве громыхает он.

– Ну так то слова, – понуро мямлю я и опускаю голову.

– Так ты меня до трясучки довела, просто чтобы позырить?! – повышает он тон голоса до нетипично визгливого.

– Ну выходит, что так, – покаянно вздыхаю я и смотрю на него исподлобья.

– Выходит у нее, – истерично посмеивается Николай, почесывая бороду. – Выходи. Выходи оттуда сама и подставляй жопу. Сечь буду нещадно.

– Нет, Коленька, не надо сечь, – не на шутку испугавшись, тараторю я и прижимаю ладони к вышеупомянутой. – Ну что ты, варвар, что ли? – пытаюсь я воззвать к его разуму.

Он снова хватает меня, теперь уже за талию, ведь и мои, и его руки мокрые, и должного сцепления не выйдет. Переставляет меня на пол и рычит:

– Попрощайся.

– С кем?.. – наверняка побелев, спрашиваю я.

– С платьем этим долбанным, – шипит он, хватаясь за декольте и разрывая его до самого пупка. – Еще вопросы? – бросает он, сердито взглянув мне в глаза. Я только отрицательно мотаю головой, стоя по струнке. – Прекрасно… – бормочет он, избавляя меня от остальной одежды.

Потом сдергивает с крючка на двери банный халат, облачает меня в него, туго затянув пояс, и тащит обратно в комнату. Садится на кровать, переваливает меня через колени и задирает подол.

– Да меня-то за что?! – верещу я, пытаясь одной рукой прикрыть голый зад. – Это же не я его схватила, а он меня!