Читать книгу 📗 "Дабл Ю: служебный роман (СИ) - Жилло Анна"
Видимо, кто-то увидел. Потому что до этого Лариска сидела тихо, как мышь под веником. Косилась злобно, но не более того. А тут зацепило так, что здравый смысл — если он, конечно, был когда-нибудь! — свалил в закат. Не мне — так никому.
А я чем сильнее заводился, тем становился спокойнее. Только внутри — термоядерная реакция. Пришел в маркетинг, вытащил эту суку за шкирку, сказал все, что думал, заставил удалить канал и пообещал при малейшем шевелении запихнуть телефон в задницу по самые гланды. Для разгона. А потом обеспечить увольнение по такой статье, что потом и в «Пятерочку» кассиршей не возьмут.
Это, конечно, было преувеличением, но впечатлило. Хоть и пускала слюни-сопли, а извиняться пошла, даже без пинков.
Зачем, сказала потом Юля, она же меня еще больше ненавидеть будет. Наверняка — вот только я не мог просто спустить все на тормозах. И да, разумнее было бы действительно сделать так, чтобы Ларису попросили на выход. Но…
Было целых два «но». Во-первых, я сам изначально спровоцировал эту ситуацию, десять лет подряд игнорируя правило «не сри где жрешь». А во-вторых, если бы Ларису вынесли на лопате, бумерангом это ударило бы как раз по Юле. Наши дамы ей этого не простили бы.
Все рухнуло в один момент. Все, что выросло за три недели. Внешне Юля была такой же спокойной, как и я. Плевать, сказала она. Но это было ледяное спокойствие. Прозрачная ледяная стена между нами. Мы продолжали работать вместе, закончили сверку, провели коррекцию. Пили кофе, разговаривали, но это уже ничего не значило. Этот лед не растопила бы, наверно, даже атомная бомба.
Приехала комиссия. В офисе проверяли финансы, договоры ОМС, кадры, карты пациентов, на местах — бумажную документацию. Нашли небольшие косяки в клиниках, которые зачищали Кристина и Макс, в нашей с Юлей — ни одного. Как обычно, выкатили акт с выявленными недостатками, дали срок на исправление и уехали, обогатившись на n-ную сумму. Все, кому пришлось подбирать хвосты, получили щедрую премию и пошли отмечать это дело в ресторан. Все — кроме Юли. Она отказалась, сославшись на то, что рано утром самолет.
Отпуска обсуждали как-то в перерыв.
«Я хотела на Ибицу, — сказала Юля, — но решили все-таки в Коста-Дорада».
Разумеется, я знал, что она поедет не одна, но «решили» все равно резануло.
Что, на Ибицу Владик пожабился? Ну да, ну да, с милым рай и в шалаше.
Я улетал в Грецию через три дня. Четыре часа прямым рейсом до Ираклиона, потом трансфер в Малию — крохотный городок с богатой ночной жизнью и минимумом российских туристов. Отель на первой линии с закрытым пляжем, номер с большим балконом. Все по-взрослому.
Первые несколько дней было очень даже неплохо. Новые места, новые впечатления. Взял в аренду машину, прокатился по окрестностям, опробовал местный дайвинг, нашел конный клуб и вспомнил, как ездить верхом. Ужинал в маленьких рыбачьих тавернах, потом шел из одного бара или ночного клуба в другой. А потом навалилась тоска, да такая! И все сразу стало не в радость. Утром шел на пляж, купался и жарился на солнце до обеда. Пережидал самое злое пекло в каком-нибудь ресторанчике и возвращался. Ужинал, тупил в баре, ложился спать.
Это была настоящая ломка. Я так привык видеть Юлю каждый день, что это стало наркотиком. Думал о ней — и днем, и ночью. Вспоминал, как сидели рядом за рабочим столом у Макса, как разговаривали под кофе на желтом диване. И как косил на нее все семь минут, пока вез до «Чернышевской», молясь о пробках в десять баллов. Контакт в телефоне даже не закрывал: а вдруг что-то новое на ее странице? Иногда фотки и правда появлялись.
Море. Какая-то крепость. Дикий кактус с ягодами.
О, праздник — наконец-то она сама. В голубом сарафане под пальмой. И в черном купальнике на пляже.
Стараясь не думать о том, кто ее фотографирует, я сохранял все это в свою коллекцию. В папку «Юля». И отчаянно жалел о том, что в то утро на озере телефон остался в комнате.
Мимо прошли две девчонки лет двадцати с небольшим, судя по отсутствию загара, только приехавшие. Синхронно посмотрели в мою сторону, переглянулись, встрепенулись. Шаг стал демонстративно от бедра, плечи развернулись, добавив бюстам по полразмера. Устроились на шезлонгах неподалеку, продолжая коситься. В общем, выбирай любую или сразу обеих.
В отпуск все десять лет в «Альтермедике» я ездил два раза в год: месяц давали неохотно, обычно тем, у кого есть дети. Но меня устраивало — летом на море, зимой куда-нибудь в горы. Всегда один. Даже если и были какие-то псевдоотношения, к отпуску обычно их заканчивал, потому что заводить курортный роман, когда тебя кто-то ждет… ну такое себе. А какой отпуск без экзотического блюда?
Все мои двухнедельные знакомства были интернациональными. Во-первых, чтобы попрактиковаться в живом английском, во-вторых, чтобы не было этого: «созвонимся, спишемся, буду в Питере — увидимся». Все, что началось на курорте, там должно и заканчиваться.
Алгоритм был заточен до автоматизма. Посмотреть — оценить — установить зрительный контакт. Я легко его считывал. «Нет», «да», «может быть», «да, но… к сожалению, нет». Если «да», то шел знакомиться. Осечек не случалось, потому что остальные варианты отметал сходу.
Я и сейчас все это проделывал. Смотрел на красивых женщин, оценивал, считывал ответ — и… больше ничего. Возможно, «да» давало мне какую-то энергетическую подпитку, а вот переходить к следующему пункту программы желания не возникало. Воздержание не сахар, но это было как в детстве, когда так хочешь именно вон то пирожное, что на другие даже и не смотришь.
Несколько раз я чуть было не написал ей в личку Контакта. Зависал, держа палец над полем ввода, потом закрывал. Да и что писать? «Привет, как дела?» Чтобы туда сунул нос ее любезный Влад и устроил сцену? Вряд ли это добавило бы мне очков.
Нет, пусть успокоится. И, может быть, даже соскучится? Так хотелось на это надеяться. Ну или хотя бы просто помечтать.
Вот это, кстати, тоже было для меня чем-то новым. О чем только я не мечтал, но уж точно не о женщинах. Не было необходимости. Разве что тысячу лет назад — когда представлял, как наберусь смелости и приглашу в кино Надю. Но дальше того, как мы сидим рядышком в зале и я держу ее за руку, эти мечты не убегали. Зато сейчас фантазия разгулялась не на шутку. Знала бы Юля, какие фильмы с нею в главной роли крутятся у меня в голове!
А еще каждый раз, когда снимал блокировку с экрана, кололо легко: а вдруг там сообщение — от нее? В «Сигнатуре» все наши данные, захочет — найдет телефон в три клика. Совершенно тупые надежды, с чего ей писать мне?
Ну мало ли…
Когда умерла мама, я долго не мог принять это. Шел домой из школы, и вот точно так же замирало внутри: а вдруг она дома, ждет меня?
Небо затянуло перистой дымкой, солнце тускло просвечивало сквозь нее, как желток в неудачной глазунье. Собрав сумку, я пошел в гостиницу. Не короткой дорогой, а кругом, там, где густо рос шиповник. В этом был какой-то изощренный мазохизм, но я постоянно ходил именно так. Сейчас запах был особенно сильным: парило, к ночи обещали грозу. Тоска накатила, как прибой, выгрызая изнутри.
Вечером, под дождь, я набрался в номере в дуплину. Сидя на балконе, вылакал в одни ворота бутылку «Метаксы» и раздумывал, не полирнуть ли содержимым мини-бара, когда пискнул телефон. Едва не уронив его вниз, снял блок.
Обломчик, бро, всего-навсего Макс. С чего вдруг? Он никогда не был любителем виртуального общения.
«Пизда. Ходил по начальству с предложками. Все послали».
Сопровождалось это изображением бобра с указующим перстом и подписью: «На хуй — это туда!»
Поржав сардонически-гомерически, написал, не попадая в буквы:
«Ая пердуперждал».
Наивный Макс собирался по итогам проверки внести свои рацпредложения, чтобы в следующий раз не пришлось месяц въебывать в режиме нон-стоп. Мой десятилетний опыт работы в офисе говорил, что легче реформировать график лунных затмений. Так и вышло.
