Читать книгу 📗 "Разводные процедуры (СИ) - Ланц Лика"
– Ну, мы всё же не в мире животных находимся, – она меня просто выбесила своими рассуждениями. На мой взгляд, лживыми. Её желание оправдать сына – понятно, но я наотрез отказывалась принимать подобные трактовки и формулировки мужской сущности. – А если уж вы считаете, что мы оскотинились и потеряли человеческий разум, то будет вам известно, что самки выбирают самого сильного, выносливого самца. Не мужчина в животном мире делает выбор, а женщина. А я, судя по всему, промахнулась.
– Ты говори да не заговаривайся! – выпрямилась свекровь.
– Ну, что вы. Я только меряю мир вашими же категориями. У вас всё? Я говорила Олегу, повторю и вам: я не намерена покорно сложить руки и заняться разделом имущества. Всё решит суд. В конце концов, он мужчина. Вот пусть и крутится, обеспечивает себя, другую женщину и их совместного ребёнка. Думает, как жить дальше. А уходить в сторону, отдавать ему половину – с чего бы? Нас тут всё же двое. Я и ваш внук, между прочим. Продолжатель фамилии.
– Которую ты не достойна носить! – сжала губы Наталия Валерьевна.
– Этот вопрос я тоже решу, можете не беспокоиться. А теперь – всего вам доброго. До свидания, – указала я рукой на дверь.
Свекрови ничего не оставалось, как отползать в указанном направлении.
– И всё же ты подумай, – обернулась она у порога.
«О чём?» – так и хотелось спросить. Но, полагаю, она всё равно меня и не услышит, и не поймёт. К сожалению.
Глава 22
Марк
Она ему понравилась. С самого начала. Ну, точнее, вначале он её отчитал, как девочку – по инерции, потому что уже завёлся, и только потом заметил и эти глаза – бездонные, бархатные, как самый лучший в мире шоколад, и волосы, спадающие тяжёлой тёмной волной, и тонкие запястья с аккуратными пальцами, и пухлые губы, к которым хотелось прижаться своими и не отпускать.
Это как молния, что ослепляет и не даёт рационально мыслить.
«У меня давно не было женщины», – мелькнуло тогда в голове, и тем же днём он постарался исправить эту досадную оплошность, благо у него всегда был вариант, с кем снять напряжение.
Нет, это уже была не бывшая жена, хоть поначалу он этим грешил: входил в те самые воды, которые уже никогда не будут прежними.
Это делало его слабым перед Викторией. Той, которой он давал клятву быть в горе и радости до скончания дней своих. И, наверное, так бы и случилось, если б не жизнь, которая их искорёжила и разметала по разные стороны.
Поначалу в том, что случилось, Марк винил себя: мало внимания, мало общения, вечно занят, в постоянном цейтноте. Потом понял: нет, не в этом дело. А если и да, то частично. Вика просто бесилась с жиру. Ни дня не работала, ни в чём не знала отказа, постоянно требовала, требовала, предъявляла претензии, выжимала все соки. Аппетиты у неё с годами росли, запросы тоже, а отдавать она ничего не спешила.
Возможно, ей нечего было отдать. Ни ему, ни их дочери. К счастью, Катя ничем не походила на свою мать. Маленький неземной эльф, тихий, неприметный, не умеющий качать права. Его принцесса, которую он баловал, но не потому что она просила. Аура Вики подавляла её и равняла с землёй. В своей непроходимой эгоистичности жена не желала делиться ни любовью, ни теплом. Так, крохи им обоим. Словно рабы у ног королевы.
Она ему и в постели нередко отказывала, если «не заслужил». А он… принимал, как должное, берёг свой очаг, своих девочек, пытался соответствовать.
Марк не мог сказать, что всего достиг сам. У него хорошая семья, крепкие связи, отец – светило медицины. Но и умалять свои достоинства он бы никому не позволил. И точно знал: Вика никак не старалась, чтобы его поддержать. В ней всегда жил дух потребительства и вечного праздника. Она, как никто, умела наслаждаться благами.
Женился он рано и по большой любви. Красотка Вика, принцесса, достойная короны королевы… Так ему тогда казалось. Марк всегда питал слабость к красивым женщинам.
Он не жалел. Если бы не Вика, у него бы не родилась дочь. А если бы не Катя, жизнь потеряла бы всяческий смысл. А так… можно сказать, он получил свободу, дочь, возможность жить дальше без скандалов, упрёков, вымогательства.
Застать жену с любовником – что может быть пошлее и гаже? Но, наверное, к тому времени он уже догадывался. И, кажется, это не стало глубокой ямой, провалом, шоком. Только злость и понимание, что это конец. Конец его семье.
Она пыталась во всём обвинить его. Невнимательный, равнодушный, вечно занятой. А она такая тонкая и ранимая, нуждающаяся в любви, тепле и заботе… Всё это были лишь слова. Вика бесилась с жиру. Он ещё раз в этом убедился. Как и убеждался позже, когда они вошли в стадию развода, который длился достаточно долго: им было что делить. И Вика воевала так, будто у неё последний кусок хлеба изо рта вырывали.
К счастью, Катя не захотела жить с матерью, хоть Марк оставил ей апартаменты, машину и много-много чего ещё. Не достались ей клиника, которую он основал и прославил, и дочь. А также прикрылась лавочка к счетам, откуда она черпала «вдохновение» на новые наряды, прихоти и хотелки.
Квартира, где они поселились с дочерью, была его идеей. Непростое решение, что далось ему не сразу, а лишь как возможность максимально удалиться от бывшей жены, что продолжала его доставать. Временное пристанище.
Тогда же Марк выбрал и новое жильё – подальше от бывшего их места проживания. Отличное место, новая элитка, правда, абсолютно не готовая к тому, чтобы они заселились сразу. Предстоял большой ремонт. Можно сказать, у них с Катей были стены и больше ничего. А поэтому им подошёл второй вариант. Неплохой район, школа для Кати близко. Не так шикарно, как раньше, но это же не навсегда.
Однако Марк чувствовал себя здесь неуютно. Отвык, разнежился, наверное. Поначалу его всё бесило. До тех пор, пока он не разглядел Милану. И с того дня жизнь превратилась в ожидание очередной встречи, пусть кратковременной, пусть недолговечной.
Каково это – хотеть чужую жену? Он прочувствовал это на собственной шкуре, но не мог позволить себе ничего лишнего, кроме как бурчать да доставать претензиями. Часть из них были обоснованными, а часть – надуманными, высосанными из пальца. Но Марк хотел слышать её голос, пусть недовольный и нервный. Марк хотел видеть её хоть мельком, нарываясь, вызывая ненависть к себе. Так, на его взгляд, было правильно.
Он мог бы, наверное, её очаровать. Добиться благосклонности хотя бы во взглядах, в её удивительных глазах. Но пережив собственную семейную трагедию, считал, что это не допустимо. Твердил себе, что не имеет права вмешиваться. Ведь там, как и у него, рос ребёнок.
Не будь его жена такой ветреницей, его личная семья до сих пор бы существовала. Да, без особого пиетета и чувств, которые остыли слишком быстро и давно, но всё же… У их дочери могли бы быть и мама, и папа. Именно это задевало Марка больше всего. И он даже в страшном сне не хотел представлять, что было бы, выбери дочь не его, а Вику.
Вся его броня пошла трещинами в то утро, когда он на лице Миланы заприметил синяк. Хотелось в тот же миг ворваться в её крепость и отмутузить её мужа. Он был уверен: это он, недалёкий павлин, сделал ей больно, и это ломало его, корёжило, как авто, попавшее в смертельную аварию.
Может, поэтому он пошёл на сближение, когда внезапно увидел её лицо за стеклом в том кафе. Вика настояла на встрече. Вика вела себя безобразно, требовала денег и особого к себе отношения. Вика распоясалась, ударила его по лицу и мстительно заявила, чтобы он забрал кота, которого он оставил ей для утешения при расставании. Ей не хватило душевного тепла даже на животное. Страшно подумать, если б с бывшей женой осталась дочь.
Надо ли говорить, что Марк с каким-то злорадным упоением прислушивался к тому, как Мила выставляла мужа за дверь? Ощущения сродни оргазму. Второе дыхание. Дорога, которая вела его к женщине, что поселилась у Марка в голове и никак не хотела уходить.
