Читать книгу 📗 "Рассветная мечта - Голубева Татьяна Владимировна"

— Понятно… — задумчиво протянула Ольга Ивановна. — То-то Вадимыч в последние дни такой нервный. Значит, ждет результатов. Хотя у него и другие причины могут быть.

— Какие? — не подумав, ляпнула Наташа и тут же спохватилась. Наверняка ведь тетя Оля снова заведет сейчас ту же волынку — про плохую жену шефа…

Так оно и вышло.

Но Наташа быстро отбила атаку и сама перешла в нападение.

— Тетя Оля, — спросила она, дождавшись паузы в монологе собеседницы, — а почему бабушка так редко у вас бывала?

Ольга Ивановна внезапно замолчала, ее щеки порозовели. Возможно, от наливки.

— Ну, девочка, — сказала она наконец, — умеешь ты задавать вопросы… Но с другой стороны, все это дела давно минувших дней. Оглянись.

Недоумевая, Наташа повернулась в кресле и посмотрела на стену за своей спиной. Там тоже висело множество картин, по среди них выделялся большой портрет в овальной раме. Молодая женщина с тонким, нежным лицом, со спокойным взглядом больших синих глаз. Что-то в ней было знакомое…

Наташа вскочила и подошла к портрету.

— Тетя Оля! Это же вы, правда?

— Правда, детка, — чуть слышно ответила Ольга Иванова. — А писал этот портрет твой дедушка, Владислав Лозанов.

— Дедушка? — Наташа вернулась к столу и внимательно всмотрелась в Ольгу Ивановну. — Мне казалось, он был профессором филологии.

— Да, безусловно, — чуть заметно улыбнулась Ольга Ивановна. — Потом он стал филологом, профессором. Но в юности он занимался живописью, и весьма успешно, как видишь.

— А почему бросил?

— Разочаровался. Не видел перспектив. Считал, что положение художника в обществе слишком неустойчиво. А наука — это надежно.

— Как скучно! — само собой вырвалось у Наташи.

— Да, детка, я тоже так считала. И потому вышла замуж за художника. А Владислав женился на твоей бабушке.

— А… — Только теперь до Наташи дошло, что означает этот портрет. — А бабушка знала?

— Да, конечно. И мы навсегда сохранили нашу дружбу, несмотря на то что мои муж умер молодым и я осталась одна, а Владислав…

Ольга Ивановна замолчала.

Наташа подумала, что, наверное, все было не так простo. Ведь не зря же тетя Оля сохранила этот портрет, и не зря он до сих пор висит на почетном месте в ее доме… а бабушка, конечно, не очень-то радовалась этому факту и потому не стремилась слишком часто навещать подругу. Потому что тогда ей пришлось бы часто видеть портрет в овальной раме, написанный ее покойным мужем, некогда влюбленным в нежную Оленьку…

Теперь уже Наташе захотелось сменить тему. Что ж, это не составило труда. Она ведь хотела еще кое о чем расспросить Ольгу Ивановну…

— Тетя Оля, — осторожно начала Наташа после приличной паузы, — вы как-то обещали мне рассказать, почему мои родители ограничились одним ребенком… хотели мальчика, получилась я, стали меня одевать в брюки… как-то странно все это.

— Ох! — вздохнула Ольга Ивановна. — Ничего тут нет странного, детка. Через два года после твоего рождения твоей маме пришлось сделать аборт, и больше она не могла иметь детей. Вот и все.

— Ничего себе — все! — всплеснула руками Наташа. — Зачем же она аборт делала? Почему не родила?

Во взгляде Ольги Ивановны мелькнуло что-то странное, и Наташа насторожилась. Уж не связана ли эта история с теми фотографиями?…

— Ну, почему не родила, я не знаю, — неуверенно произнесла Ольга Ивановна. — Я ведь человек посторонний, меня в семейные тайны не посвящали.

— Неправда! — воскликнула Наташа. — Вы все знаете! Послушайте, тетя Оля, когда я выбрасывала всякий хлам, то нашла случайно несколько фотоснимков… на них мама, совсем молодая, и ее обнимает какой-то мужчина… неужели она изменила папе?

Ольга Ивановна покачала головой, вздохнула, аккуратно взяла ложечкой немного крема с куска торта, лежавшего на ее тарелке… Слизнув крем, она снова вздохнула, еще раз качнула головой и сказала:

— Налей-ка нам еще по рюмашке. Похоже, пришло время все тебе рассказать…

Глава 22

Весь вечер после визита к Ольге Ивановне Наташа не находила себе места, а ночью не могла заснуть.

Все ее самые страшные догадки подтвердились. У мамы действительно был роман, а отец узнал об этом и следил за женой… а потом, когда маме пришлось сделать аборт, он решил отомстить — и тоже завел подружку… а подружка, когда оба они слишком уж заигрались, делать аборт отказалась.

В общем, где-то в Петербурге у Наташи была неведомая ей родня. То ли брат, то ли сестричка. Ольга Ивановна этого не знала. Не знала она и фамилии.

И тем не менее родители Наташи как-то сумели пережить все это, и простили друг друга, и прожили вместе всю оставшуюся жизнь, любя и сострадая. Может быть, их связывала дочь. А может быть, оба поняли, чти все это были чистые пустяки, ошибки молодости. Ольга Ивановна подозревала даже, что мама Наташи не только была знакома с возлюбленной своего мужа, но и ребенку помогала чем могла… но она не стала бы утверждать этого с уверенностью.

— Вот такая у вас была запутанная семья, детка, — закончила Ольга Ивановна свой рассказ. — Впрочем, ничего особенного, я думаю. Просто жизнь. Обычная жизнь, как она есть. Люди не ангелы, все ошибаются, всех заносит время от времени… а если человек живет уж очень правильно, то он, по моему глубокому убеждению, просто ненормальный.

Наташа рассмеялась в ответ на эти слова. Она тоже недолюбливала слишком правильных людей. Но в то же время она была потрясена. Узнать такое о собственных родителях, пусть даже давно умерших… Да и бабушка… Надо же, выбрать в мужья ученого только потому, что художник не слишком надежен! А как же любовь?…

Но когда Наташа задала этот вопрос Ольге Ивановне, та лишь улыбнулась и пожала плечами:

— При чем тут любовь, девочка? Браки по этой самой любви бывают, как правило, весьма непродолжительными.

— Но вы-то, тетя Оля, — возразила Наташа, — вы ведь любили своего мужа?

Вместо ответа Ольга Ивановна посмотрела на свой портрет, висевший за спиной Наташи. И положила себе еще кусочек изумительно вкусного торта.

Вот так раз…

После довольно долгой паузы Наташа осторожно спросила:

— Но почему?…

— Я была слишком молодой и ветреной, — тихо заговорила Ольга Ивановна. — Из артистической семьи. Отец был театральным художником… правда, после войны он уже не смог вернуться к своему делу, поскольку остался без правой руки… но с театром не расстался. Работал администратором. А мама была костюмером. На взгляд твоего деда, в нашем доме царили чересчур свободные нравы. А Натали… Натали была постарше меня, и семья у них была жутко пуританская, во всем порядок, дети выдрессированы до неприличия…

— У бабушки были братья и сестры? — удивилась Наташа. — Никогда не слышала!

— Естественно, — кивнула Ольга Ивановна. — И брат, и сестра Натали стали, что называется, позором семьи. — Ольга Ивановна неожиданно хихикнула. — Наверное, уж слишком их зажимали в детстве, вот они и рванули, как гранаты, стоило им вырваться на свободу. Хорошо хоть Натали успели благополучно пристроить. Если бы все это произошло немного раньше, твой дед просто не женился бы на ней. Он был помешан на респектабельности.

— А… а что с ними случилось?

— Натали была старшей из детей. Когда ее выдали наконец замуж, дисциплина в их доме рухнула. Младшей сестре тогда едва исполнилось восемнадцать, брату было… не помню, года двадцать два или двадцать три, наверное. Он связался с какой-то бандой и в итоге очутился в тюрьме. А сестра, что называется, пошла по рукам. Она была очень красива, и это ее сгубило. Родители выгнали ее из дома.

— Они оба живы еще? — поинтересовалась Наташа.

— Не знаю. Да если и живы, вряд ли стоит их разыскивать. Слишком давно все это было.

Наверное, Ольга Ивановна была права. Но в душе Наташи что-то всколыхнулось, поднялось с самого дна… Она ведь выросла в твердом убеждении, что у ее семьи нет никаких родственников. Вообще никаких. А тут вдруг оказалось, что родни-то может быть просто море… всяких двоюродных и троюродных по бабушке, да еще неизвестно, что там со стороны деда, да неведомый ребенок ее собственного отца, всего на три-четыре года моложе ее самой…