Читать книгу 📗 "Сто причин родить от меня ребенка (СИ) - Марецкая Зоя"

Девица неожиданно начинает противно хихикать. Господи, да она сюда заявилась уже навеселе.

– Что пялишься? Нравлюсь? Хозяин квартиры, говорю, где? Ты глухонемая или просто недоразвитая? – издевается она.

– Георгий Иванович на работе, – сухо отвечаю я.

– Что так? А как же отпуск? Придет, конечно, теперь только ночью?

– Именно так.

– Тебя как зовут?

Так я тебе и сказала, сучка крашена.

– А вы, собственно говоря, кто? – вместо ответа начинаю я наступать на Марго. – Мне Георгий Иванович запретил кого-либо пускать в квартиру!

– Эй, ты, полегче! А я, собственно говоря, это я! – кривляясь, передразнивает меня веселенькая Марго. – Не хочешь говорить, как зовут, буду тебя звать Золушкой. Слушай, Золушка, мне нужны мои вещи. Я тут жила. Дай мне осмотреть комнату и кое-что забрать, и я тут же исчезну, обещаю.

– Ваши вещи Георгий Иванович лично собрал в мусорный пакет и вынес в мусорный контейнер, – злорадно говорю я ей. – И ботинки тоже. Я сама видела.

Марго осоловело смотрит на меня, допивает янтарную жидкость.

– Да и х… с ними! – громко икает. – Ты лучше скажи, он один после праздников домой приехал?

– Нет, не один.

– Подцепил, значит, кого-то… Быстро…

Марго заметно мрачнеет. Испытываю неописуемое наслаждение, глядя на ее несчастный вид. Вот никогда не знала, что я такая мстительная.

– Кобель, – шипит Марго. – Целый год на него угрохала! Слышь, Золушка, а ты мне вот еще что скажи: та телка, с которой он приехал, она красивая? Красивее меня?

Язык у моей собеседницы, как помойное ведро, весь в нечистотах. Я постепенно все больше прихожу в недоумение. Что, и правда Гоша с ней встречался целый год? И завтраки ей в постель тоже носил? Неужели такое может быть?

Решаю с ней не церемонится.

– Очень красивая. Красивее тебя.

Девица какое-то время смотрит на меня, потом падает на стул и начинает горько рыдать.

Это так неожиданно, я настолько теряюсь, что какое-то время просто стою рядом и не знаю, что сказать.

– Козел! Подонок! – стонет Маргарита. – А ведь я его все это время по-настоящему любила! Верной ему была, ни с кем больше не встречалась, хотя и возможности были! Семейку его ненормальную терпела, лишь бы он на мне женился!

Молчу. Уже даже не ревную, мне противно. Блин, Гоша, ну, как же так! Где были твои глаза?

Но Маргарита и не думает останавливаться. Обида, подогреваемая алкоголем, извергается из нее нескончаемым потоком.

– А он, думаешь, оценил меня, мою преданность? Как бы ни так! Нафиг ему никакая любовь и верность не нужна! Да он от меня весь этот год гулял налево и направо, даже не стеснялся. Знаешь, какой козел? Кучу баб перетр…хал. Обаятельный, сволочь, телки на него так и вешаются. Рядом с ним всегда нужно быть начеку.

Пребываю в полном изумлении. Не знаю, как реагировать на откровения пьяной девицы. Мы точно про одного и того же человека говорим? Чувствую, что впадаю в какой-то ступор от такого неприятного разговора. По спине ползет холодок неприятного предчувствия.

– А пару лет назад, когда у него отец умер, у него вообще крыша поехала. Это мне его сестра по секрету рассказывала. Вбил себе в голову, что ему надо обязательно ребенка родить, сына. И знаешь, что придумал? Обратился в клинику репродуктивной медицины, заключил договор, чтобы суррогатная мать ему ребенка выносила. Купить себе ребенка захотел. За деньги.

Такого я уж точно не ожидала.

– Бред какой-то, – не выдерживаю я. – Зачем ему это было нужно? Он что, бесплодный?

– А кто его знает? – философски отвечает Маргарита. – Почти до тридцати пяти лет дожил, детей нет. Может, там какие-то особые условия получения наследства. А может, его грузинская родня на уши присела, почему бессемейный и бездетный. Мне тоже предлагал, чтобы родила, говорил, что квартиру на меня перепишет. Знаю, что и других баб на эту тему окучивал. Моя версия – просто козел он. Хотел ребенка для себя одного. Чтобы официальной матери вообще не было. Только не получилось у него с клиникой. Суррогатная мать то ли заболела, то ли вообще передумала. Не дошло до дела у них. Да и мать Гоги его отговорила. Это же грех – ребенка в пробирке делать и за деньги покупать.

В груди начинает ощутимо сбоить сердце. Становится трудно дышать. Я отстраненно думаю, что меня сейчас долбанет инфаркт. И я умру от разочарования в любви. Господи, какой ужас.

– Я ему знаешь, что сказала? – продолжает распространяться моделька. – Что я еще слишком молодая, чтобы рожать. И что если и буду рожать, то только в официальном браке. А если ему прям сейчас нужно, пусть охмурит какую-нибудь деревенскую дурочку постарше, чтобы у нее других вариантов, от кого родить, совсем не было. Влюбит в себя. Вот тебе и готовый залет. Он мне сказал, что я дура, он на мне никогда не женится. А я его пинком под зад из машины в сугроб, прикинь? Хи-хи! Слушай, а эта телка, которую он привел, она молодая или, как ты, уже под сорокет?

Но мне уже так плохо, что я даже ответить не могу. Молча опускаюсь на стул рядом с Маргаритой. Он же не мог? Не мог? Или... мог?

И память тут же услужливо подбрасывает картинку: неотразимый Гоша уже в первый день знакомства предлагает мне родить ему ребенка… Говорит, что влюбчивый, быстро загорается и быстро остывает… Говорит, что все его любови заканчивались неудачно… Обещает, что будет любить ребенка и уважать его мать… Говорит, говорит, говорит… Как паук, завлекает в свои сети…

Там, в поселке, он даже ничего особо не скрывал. Не врал. А я все равно умудрилась вляпаться. Влюбиться.

Это потом, в Москве, начал петь по-другому. В любви объясняться. Зачем? Чтобы не сорвалась с крючка?

– Он тебе говорил, что любит? – немеющими губами еле слышно спрашиваю у девицы.

Та фыркает.

– В начале знакомства, конечно, говорил! Язык у него без костей! Говорю же, обаятельный, гад! В первую неделю чего только не говорил! Завтраки сам готовил, в постель носил. Как ухаживал, это сказка. Только остыл быстро. И вообще, сам мне потом сказал, ему напи…деть как два пальца обос…ть. Он вообще в эту любовь не верит. Рассказывал тебе про родителей? Вот у них, говорит, любовь была, а в наше время, мол, люди на такое глобальное чувство уже не способны. У него даже теория на этот счет есть. Что он в первую неделю в девушку влюбляется, а со второй начинает разлюбляться. И его на других начинает тянуть. Дольше недели никому верность не хранил, козел. Это мне опять его сеструха по секрету проболталась. Она болтливая, когда выпьет. Он ей жаловался, что не может ни с кем больше недели быть. Я ей поплакалась, что он мне велел вещи вывезти, она меня прям пожалела. До этого все нос задирала. Мол, они голубой княжеской крови, а я так, простолюдинка. По мне, они оба ненормальные: и сестра, и брат. Вырожденцы. Одна свихнулась на своем благородном происхождении, по дворянским собраниям разъезжает, второй свихнулся на желании ребенка заполучить. Вот такие дела, Золушка. А ты давно у него работаешь? Я тебя ни разу не видела, вроде, до Нового года к нему другая приходила.

– Мне надо ванну домыть, – невпопад отвечаю я. Внезапно наваливается нечеловеческая усталость и апатия. Мозг блокирует все нервные окончания, чтобы не допустить перегруза и поломки нервной системы. Я нахожусь в шоковом состоянии. Меня начинает неудержимо клонить в сон.

Пьяная Марго пытается что-то высмотреть в моем лице.

– Ты будь с ним осторожна. Ты в его вкусе. Он светлокожих блондинок любит с длинными волосами. Хочет, чтобы ребенок светленький был. Мне волосы наращивать пришлось, чтобы он на меня обратил внимание. До этого он с моей подружкой встречался, но ее тоже через неделю бросил. Кобель.

Господи, какая мерзость. Чувствую, что тошнота подкатывает к горлу. Девица отбила Гоги у своей подружки. Мне эта ситуация, увы, слишком хорошо знакома.

– Ладно, Золушка, иди, драй унитаз, – опять хихикает Маргарита. – Мне тоже пора. Передавай своему работодателю, чтоб горел в аду. Вещей не жалко, он мне сам их и покупал. Времени жалко, что на него потратила. Спасибо за угощение.