Читать книгу 📗 "CULVER (СИ) - "sladdkova""

Он любил. Она отказала. Он решил ее привязать к себе. Конец. Аплодисменты.

Горло сжалось, будто она опять носила проклятый медальон на шее.

Грейнджер медленно шла к кабинету директора.

Пора было снять чертов браслет и начать мыслить здраво.

Комментарий к Глава 14. Укусы змей

Философия Гермионы насчет Тео в этой главе: https://vm.tiktok.com/ZSdJqDA6o/?k=1

Все взаимно. Так же напоминаю, что размышления Гермионы насчет браслета - это только ее размышления, мы все знаем, что делает браслет и что НЕ делает. Жду ваше мнение :) и Тео не арбузер и не газгольдер, он просто боится ее потерять)) ему уже хватило истории о пытке в Мэноре

По поводу эльфов и воспитания детей. Меня натолкнуло на написание этого отрывка с Хоупи именно существование Кикимера. Да, да, вы не видите здесь ошибку. Вспомните, пожалуйста, отношения между Регулусом Блеком и Кикимером, я уверена, что Вальбургу не особо интересовало воспитание ее сыновей, отсюда такая связь между этими двумя, что и натолкнуло меня на вылившиеся в текст размышления.

И прошу, не бейте меня 💔

========== Спин-офф о ревности, отвратительном ловце из Болгарии и Забини ==========

Мне так понравилось, как ты пытался изгонять меня.И кровью на полу чертил защитный знак.И каждый смертный, видя страх, готов тебя понять,Но ты один понять не смог, что сделал ты не так.

Сны Саламандры — Экзорцизм

Нотт наблюдал, хотя Забини давно советовал ему начать наконец-то учиться, раз он каждый день сидит в библиотеке.

Но этот медведь из Дурмстранга уже полчаса высиживал неподалеку и кидал страстные взгляды на грязнокровку Грейнджер, не опуская свой темный взгляд в книгу хотя бы изредка ради приличия!

Тео это не нравилось. И плевать, что ни одно задание на завтра не сделано, — он не выпустит Крама из своего поля зрения ни на секунду.

Грейнджер и Нотт всегда сидели вдвоем в этой части библиотеки — почти никто не приходил сюда заниматься, тем более по выходным, кроме Забини, конечно, который смеялся над ним и сразу же сбегал, стоило достать палочку.

У Нотта было любимое занятие и отличный вид на занимающуюся уроками Грейнджер, как всегда сидящую в гордом одиночестве.

Он постоянно спорил со своим внутренним «Я» о том, что же в гриффиндорке, помимо лица, голоса и ее резких я-все-знаю ответов на уроках нравится ему больше всего, и спустя день тщательных наблюдений и даже записей сделал вывод: ему нравятся ее ноги, которые она часто складывала крест на крест в туфлях Мери Джейн под партой, пока занималась.

Ее руки, что она удобно подставляла под подбородок, накручивая прядь волос на тонкий палец.

Ее шея, всегда скрытая волосами на уроках, но Тео видел, какая белая там кожа, и наверняка нежная, когда она изредка собирала их в пучок на зельеварении.

Ему нравилось все, и он как влюбленный идиот [а он им и был] сидел и следил за ней уже второй месяц. Забини хоть и смеялся над ним, но никак это не прокомментировал, потому что тогда пришлось бы признать с абсолютной уверенностью — Нотт не в порядке.

Он знал, что так и было, особенно когда зубы сводило от вида присутствия чужого человека рядом с ней.

Это было их место, их тайна, хотя Гермиона из-за своих книг даже не подозревала, что это какое-то особое место, и тем более, что это тайна, и что Нотт сидел напротив и тихо наблюдал за ней. Следил, как коршун за своей добычей.

Она никогда не обращала на него внимания, только если он его не привлекал самостоятельно своими издевками; вся потонула в новых знаниях и великих открытиях, с улыбкой читая дряхлые фолианты и делая заметки, совершенно не замечая ничего и никого вокруг.

Была бы такая возможность, она бы вышла замуж за библиотеку — Тео уверен. Небось, книжками и дрочит себе по ночам.

Да, Тео представлял себе и такое, но никогда в этом никому не признается.

Нотт фыркнул, а Крам все так же неотрывно смотрел на нее темными омутами глаз, на чертову заучку, разглядывал, как прекрасную картину в галерее, и…

Тео знал этот жадный взгляд, знал и бесился от того еще сильнее, потому что понимал, о чем думал болгарин в этот момент.

Нотт так же хотел ее. Желал маленькую Грейнджер к себе на коленки. Хотел снять с нее юбку и посмотреть на ее упругую задницу, потрогать, ущипнуть. А после сорвать эти дурацкие трусы, обязательно хлопковые и белые, типично грейнджеровские, и почувствовать пальцами влагу отличницы, пока она будет вырываться и кричать. А потом он бы поцеловал ее грязный-грязный любимый рот, кусая нежные розовые губы, потому что она его.

Его маленькая грязнокровка.

Только его.

И она не вырвется, даже если захочет.

Его любовь сильнее ее рук.

Образ стонущей Гермионы пронесся перед глазами — Тео тихо вздохнул, поправив брюки. Он возбуждался мгновенно и часто сидел в библиотеке с натянутыми штанами, ощущая все прелести гормонального бунта, — Забини ржал над ним именно из-за этого.

Он ее не любил, нет. Абсолютно. Он просто хотел ее.

Перо треснуло пополам. Палец обожгло болью от пореза, но Тео даже не поморщился, так же наблюдая.

И вот этот час настал.

Болгарин с присущей ему грацией ловца поднялся и встал напротив Гермионы, которая даже голову не подняла. Откашлялся и что-то сказал на ломаном английском — Нотт не расслышал, но сто процентов там было что-то наподобие: «Привет, не можешь мне помочь с этим?» или «Привет, ты не знаешь, есть ли в вашей библиотеке такой автор?» Фу.

И уже тянул ей свои огромные ладони с книжкой наперевес, когда Гермиона с улыбкой кивнула на соседний стул и раскрыла предложенную книгу на столе между ними.

Они смотрелись комично: она — маленькая и худенькая, как Дюймовочка, и он — высокий и широкоплечий, как скала.

Мерзость.

Мерзкие они.

Ревность острой иглой проткнула сердце — нежный орган застыл на мгновение и заработал с удвоенной силой. Да как она посмела с ним разговаривать! Она же подружка Поттера, а он, Крам — его противник, и они не должны общаться.

Гермиона нахмурилась и что-то попыталась втолковать Краму, который тоже нахмурился, но тут же широко улыбнулся ей.

Крам улыбался.

Ей.

Этой грязной…

Нотт думал, что тот не умеет, потому что за столом Слизерина у него всегда было лицо кирпичом.

Тео вздрогнул и резко отодвинул стул, разбавляя тишину библиотеки неприятным грохотом, и направился прямо к ним.

Слизеринец даже не обдумал этот шаг, а просто пошел вперед — ноги в прямом смысле понесли его.

— Грейнджер, — и гриффиндорка и болгарин подняли на него взгляд: Гермиона — удивленный, а Крам — недовольный.

— Н-Нотт, — она заикнулась — не ожидала его здесь встретить. Отвела глаза, смутившись, и сразу напряглась, готовая к привычной перепалке.

Наверное, ей будет неловко, если он начнет говорить гадости при Викторе.

— Ты что-то хотел? — она снова взглянула на напряженного слизеринца, останавливая взгляд аккурат на его галстуке.

«Ну же, взгляни на меня».

Тео сунул руки в карманы, скрывая порез на ладони, и качнулся с носка на пятку, смотря ей прямо в глаза. Она такая красивая, Мерлин… и такая наивная.

— Хотел узнать, разгадал ли Поттер секрет золотого яйца? Крам ведь поэтому здесь.

Он кинул быстрый колкий взгляд на Крама и улыбнулся ему своей самой ангельской улыбкой.

Вот оно.

Зерно сомнения относительно действий болгарина — Нотт его посеял, и теперь маленькая грязнокровка будет настороже с ним.

— Мне это не интересно, — пробасил Крам.

Гермиона поежилась, уставившись в одну точку на его галстуке. В глаза упрямо не смотрела.

— Гарри еще работает над этим… — прошептала, опустив медовые омуты еще ниже, на форменную рубашку.

— А ты не помогаешь? Или грязнокровки…

— Закрой рот и вали отсюда, щенок, — Крам поднялся из-за стола. — Мы заняты, — и наклонился ближе, добивая: — Ты мешаешь.

Нотт даже не дернулся. Бывали противники и пострашнее злого Крама. Его папа, например, когда Нотт отказывался нормально учиться и хотел профессионально играть в квиддич. Или Хоупи, когда он отказывался есть кашу на завтрак.