Читать книгу 📗 "Развод. Будьте моим бывшим, доктор (СИ) - Варшевская Анна"

— Дурак ты, Игнатьев, — вдруг хрипло говорит Агния, и я вижу, что глаза у неё медленно наполняются слезами.

Какой же я… засранец.

Подаюсь вперёд, тяну её к себе, глажу по волосам, по шее, стираю слёзы.

— Прости меня, прости… да, я дурак, и… сволочь, и… я просто так тебя люблю, что с ума схожу, милая, хорошая моя… не плачь, пожалуйста!

— Я не плачу, я злюсь, — всхлипывает Агния. — Это ж надо быть таким идиотом! Ты что, всё время держишь где-то там у себя в сознании мысль, что я тебя брошу?! И кто из нас кому не верит?!

Застываю от растерянности, челюсть невольно ползёт вниз. А она ведь… права, чёрт побери!

— Дошло, да? — шмыгает носом мой ягнёночек. — Ты меня оскорбляешь этим своим недоверием! И как, интересно, я должна соглашаться на твоё предложение о женитьбе, если ты мне не веришь?

— Э-э-э…

Что-то такого выверта я не ожидал. Это ж надо было так угодить в собственноручно вырытую яму…

— Ух, как я на тебя сейчас злюсь! — она складывает руки на груди и прищуривается.

— Солнышко, — спрашиваю неуверенно, — а… что нужно сделать, чтобы ты перестала злиться?

— Вопрос интересный, — Агния уже слегка улыбается. — Я подумаю.

— А поцеловать тебя можно? — мне тоже уже хочется улыбаться, но делаю смиренный и виноватый вид.

— Нет пока, — она решительно мотает головой.

— То есть я наказан?

Всё, я уже не могу сдерживать улыбку.

— Вот именно! — любимая выходит из машины. — И вообще, кто-то говорил, что нам готовиться к конференции нужно? Вперёд!

Глава 23

Агния

Мы с Даней сидим, закрывшись в его кабинете, с разложенными по всем поверхностям папками с документами, моими распечатками и историями болезней, принесёнными из архива. Не знаю, как у него, а у меня голова варит с трудом. Слишком сегодня эмоциональный день. Нервный суд, потом спонтанный секс в машине… Господи, как же это было… ух! А потом ещё эти его признания…

Я продолжаю немножко строить из себя «сердитую Агнию», хотя по большому счёту мне это уже надоело. Ну в самом деле, ну ляпнул он глупость… В конце концов, что, мужчины не могут бояться, что их бросят? Ещё как могут! Даже если они ходячая тестостероновая бомба.

Просто я сама чересчур эмоционально отреагировала, в основном из-за того, что вся на взводе. А ведь вообще-то… вообще-то любимый мужчина признался, что никого, кроме меня, никогда не любил! Уф-ф, ну я не знаю, какой святой нужно быть, чтобы немножко не возгордиться. Любой девушке хочется чувствовать себя единственной.

Даня продолжает поглядывать на меня виновато, а я… ну, просто вредничаю немного, короче. Дни, что ли, такие… А кстати да, дни такие! У меня же цикл скоро начинается. Надо новую упаковку таблеток купить.

Беру мобильный и ставлю себе напоминалку. Снова поднимаю глаза на мужчину — он тоже смотрит на меня, и мы одновременно улыбаемся друг другу. Даня откидывается в кресле, а потом вдруг запускает в мою сторону бумажный самолётик. На автомате ловлю «птичку» и прыскаю со смеху. Ну как дети, честное слово…

Опускаю взгляд на сложенную бумагу в руках. Написано там что-то, что ли? Разворачиваю… Ох.

«Люблю тебя больше жизни».

И ниже: «Не сердись, а?»

Невольно закатываю глаза, от улыбки щёки болят.

— Ты же не сердишься на меня больше, ягнёночек?

Я даже не заметила, как он подошёл. Даня отодвигает меня вместе с креслом от стола, за которым сижу, и опускается на колени, обхватывая меня за талию. Заглядывает в лицо, вздыхает, делает «котячьи глазки». Смеюсь, не удержавшись.

— На тебя невозможно долго сердиться, — качаю головой и, потянувшись вперёд, чмокаю его в нос.

Он расплывается в улыбке и снова вздыхает, теперь уже с облегчением. Садится рядом прямо на пол, откидывает мне голову на колени, я запускаю пальцы в густые волосы, поглаживаю.

— У меня совершенно нерабочее настроение, — жалуется мне. — Я помню, что обещал тебе помочь, а мозги не варят…

— Аналогично, — вздохнув, пожимаю плечами. — Может, домой поедем? В целом у меня всё готово, это же мои исследования, моя работа, я всё это помню… Презентацию сделать только, да кое-какие данные перепроверить. Не защита ведь. Да и есть ещё время на подготовку. Просто мы, кажется, немного переоценили свои силы. Отдыхать тоже надо.

— Надо, — соглашается Даня и прикрывает глаза от удовольствия — я слегка массирую ему голову под волосами. — О-ох, ягнёночек, как же приятно… — низко, рокочуще постанывает, и мне приходится закусить щёку изнутри.

Что-то я с ним какая-то озабоченная стала…

— Поехали домой, радость моя, — хирург закидывает руку назад, ловит мою кисть, сжимает, — я тебе тоже приятно сделаю, — хитро улыбается, и живот у меня сладко скручивает. — Выспимся, а потом разберёмся с презентацией.

— Поехали, — киваю ему, и Даня, поцеловав мою ладонь, поднимается с пола, затем помогает встать мне.

— А документы? — оглядываюсь на заваленный кабинет.

— Завтра приедем, закончим, — отмахивается мужчина.

— Нет, подожди, вот это убери, — протягиваю ему одну папку, нахожу и отдаю вторую, потом распечатку со своими таблицами. — Здесь ключевые моменты, выводы. Остальное — ладно, чёрт с ним.

Даня прячет документы в сейф, запирает кабинет, и мы выходим на стоянку к машине.

— Радость моя, я тебе кое-что обещал, — мужчина хитро смотрит на меня, когда мы уже заканчиваем ужинать.

— Да-а? — улыбаюсь ему. — И что же это?

— Во-первых, потанцевать, помнишь? — он изгибает одну бровь, — А во-вторых, сделать приятно. Совместим?

— Эм-м, серьёзно?! — смотрю на него недоумённо. — Каким образом? Что с чем совмещать? Танец с сексом или секс с танцем?

— У меня, конечно, неплохая гибкость, но не настолько! — фыркает Даня.

— А я-то думала с тобой вместе Камасутру изучить в подробностях… — тяну нарочито разочарованно. — А ты, оказывается, уже негибкий… ну ладно, что уж теперь…

— Ах, ты, вредная заноза! — Даня подскакивает из-за стола. — А ну иди сюда! Танец откладывается!

Смеюсь в голос и сбегаю, выскользнув у него из рук. Правда, далеко убежать не успеваю — мужчина догоняет и ловит меня у лестницы на второй этаж.

— Маленькая хитрюга… — подхватывает меня на руки и жадно целует. — Камасутру тебе, значит… Будет тебе Камасутра!

— Не надо! — хохочу, отбиваясь. — Ты меня в бараний рог скрутишь!

— Не буду я тебя никуда скручивать, ягнёночек, — фыркает мужчина, заходя со мной вместе в спальню.

Укладывает меня на кровать, размыкает мои руки на своей шее и поднимает их кверху.

— Держись! — сгибает мне пальцы вокруг бортика на кровати.

— Даня… — выгибаюсь под его ладонями, которые ведут по всему моему телу, спускаясь вниз. — Данечка… — невольно запускаю пальцы ему в волосы, но руки опять перехватывают и снова возвращают наверх.

— Не отпускай. Держись! — мужчина целует меня, но очень быстро, и снова спускается к моим бёдрам.

— Ох!..

Что же он делает… Господи боже ты мой… Кажется, всё моё существо в этот самый момент сосредотачивается на одной-единственной точке. Весьма неприличной с общечеловеческой точки зрения, надо сказать. Но мне плевать! Приличия, неприличия… То, что сейчас вытворяет его язык, выбрасывает меня просто за пределы Вселенной.

А ещё он… не останавливается! Заставляет меня метаться по постели и умолять… Такое ощущение, что я уже вся целиком превратилась в оголённый нерв.

— Нет… О, боже, нет… нет… не могу больше!

— Можешь, — горячий, хриплый шёпот, — конечно, можешь, ягнёночек… Любимая моя… Сладкая моя девочка…

Меня выгибает и подбрасывает, я захлёбываюсь криком и рассыпаюсь на осколки, и только доведя меня до какого-то невозможного состояния, мужчина приникает ко мне целиком, опускается сверху всем весом, и это такое невероятное удовольствие, которого я в жизни не испытывала и даже не подозревала, что такое бывает. Сжимаю его ногами, которые мне не давали свести всё это время, и со стоном облегчения подчиняюсь его движениям.