Читать книгу 📗 "Бабочка огня (СИ) - Ловыгина Маша"

Василиса Семеновна принесла банку молока и вручила ее мне со словами:

– Ничего ты мне больше не должна! Таких-то честных девиц днем с огнем поискать! Я Илюшке передам, что ты заходила! Уж поди, зайдет ко мне вечером. А ты ему позвони!

– А вы можете ему позвонить? – осторожно спросила я.

– Не, зачем, если он сам зайдет? У меня и номера его нет. Он написал на листочке, я передала. Как же не помочь-то в таком деле? Вдруг сложится у вас, а? Тебя звать-то как?

– Рита.

– Маргарита, значит? Ой, да вы же прямо созданы друг для друга! Как Мастер и Маргарита! Вот ведь, прям судьба!

Я вышла от Василисы Семеновны с ощущением полного ералаша в голове. Было и смешно, и грустно... ну, какая в самом деле судьба? Какая любовь? Господи, что вообще происходит?!

Я опомнилась, когда поняла, что смеюсь, и это поразило меня даже больше, чем признание Василисы Семеновны. Как же мало и... много надо человеку для счастья...

Но чем ближе я подходила к дому Кречетова, тем отчетливее ощущала подбирающуюся тревогу. У шлагбаума мне показалось, что я переступила невидимую черту. Сделай я шаг назад, и что-то обязательно поменяется в моей жизни. Надо же... влюбился... Просто какой-то сон наяву!

Как бы я ни пыталась отмахнуться от слов старой женщины, уговаривая себя, что это не может быть правдой, внутри меня словно звенел колокольчик, и под этот звон я грела молоко, просеивала муку и замешивала тесто...

Глава 44

Рита

Женщины – удивительные создания, потому что для них мечты, чувства и эмоции играют решающую роль. Но как часто я видела, куда приводят эти мечты. Моя мать – пример того, как можно пустить свою жизнь под откос, поддавшись очередному желанию. И сразу мозги куда-то съезжают, и стыд улетучивается, и совесть замолкает. Наверное, я не права и не имею права осуждать ее, ведь если бы не она, то мы бы с сестрой даже не появились на свет. Однако плата за возможность жить оказалась слишком велика. Танюшка едва не погибла по вине нашей матери, а такие вещи сложно понять и простить.

Возможно, родись я в другой семье, моя судьба пошла бы по иному пути. Но тогда у меня не было бы сестренки и деда Толи. Он называл меня Кошкой, Котенком, ласковым и игривым. Господи, как давно это было... Мне казалось, что я стала совсем другой, но Артур сумел проникнуть в мою душу и испоганить все светлое, что я старалась сохранить.

Как же мне теперь научиться думать об Илье так, как он того заслуживает? И заслуживает ли? Он ведь ничего обо мне не знает. Придумал себе романтический образ и убедил себя в том, что в него можно влюбиться.

– Рита, дай мне добавки! Пожалуйста! – Вывел меня из раздумий Макар. Руки его маслянисто блестели, щеки были в сметане, и даже на кончике носа белело пятно.

Ваня отрывал от блина кусочки и, макая их в сгущенку, жмурился от удовольствия:

– Мном-мном-мном! – Смешно приговаривал он, пережевывая блинчик.

Несмотря на тяжелую утрату, которая постигла мальчиков, они вряд ли сумели ее осознать. Но я точно знала, придет время, и они станут задавать вопросы. И тогда будет важно лишь одно – кто и как на них ответит.

Кречетов вернулся около восьми вечера и не один. Пользуясь отсутствием Таисьи, мы с ребятами засиделись на кухне, к тому же я развела столько теста, что пришлось печь с перерывами. Не выбрасывать же хороший продукт, в самом деле! В конце концов блины можно заморозить, и тогда быстрый завтрак будет всегда под рукой. Глупая мысль, когда ты живешь в доме, где еды полный холодильник, и ее почти никто не ест. Да и свежие блины куда вкуснее.

Итак, Кречетов вернулся в компании, хотя компания – не самое правильное название для группы довольно специфических типов. Я понимала, что все они могли быть выпившими, все-таки явились с поминок. Но нет, судя по голосам, мужчины были крайне собраны, хоть и не сдержанны на язык. Детей следовало увести, поэтому я поставила кастрюлю с остатками теста в раковину, залила ее водой и стала вытирать детские рты и ладошки.

Кречетов зашел на кухню, отправив остальных мужчин вместе с Дмитрием в свой кабинет. Подойдя к столу, он оглядел наше пиршество и вдруг двумя пальцами подхватил с широкой тарелки верхний блин. Пристально глядя на меня, он свернул его вчетверо и целиком отправил в рот. Прожевав, вытер руки о висящий на спинке стула фартук Таисьи и молча вышел.

Мы с мальчиками проводили его напряженными взглядами. Я даже поздороваться с ним забыла, так и стояла, будто статуя, с поварешкой.

– Ладно, ребятки, нам пора. Наелись? – отмерла я, сунув поварешку в кастрюлю. Завтра утром помою до прихода Таисьи, решила я.

Мальчишки синхронно кивнули.

– Тогда несите тарелки в раковину, и помчали спатушки!

На кухне была посудомоечная машина, но я не умела ею пользоваться и все забывала спросить об этом Таисью. На самом деле не особо она была мне нужна. Дома я вообще посуду в тазу мыла. Намылишь, а потом остается только сполоснуть. Экономия.

Я уложила детей, а затем спустилась к кабинету Кречетова. Зачем я это сделала, я и сама вряд ли смогла это объяснить. Что-то в его гостях, да в самом взгляде хозяина наводило меня на жуткие мысли. Слова Таисьи о том, что детей могут отправить в интернат или вообще, в другую страну, изводило меня. Разумеется, я не имела никаких прав на мальчиков и не могла повлиять на решение их отца, но все же я должна была знать, что их ждет. Почему-то мне казалось, что речь будет именно о них.

Мне не с кем было поделиться своими переживаниями, разве что... с Ильей. Я даже остановилась, вспугнутая этой мыслью. Ведь только совсем недавно я убеждала себя в том, что между нами ничего не может быть, и вот уже думаю, как бы рассказать ему обо всем, что здесь творится.

На цыпочках я подошла к дверям так близко, что уловила сигаретный запах и голоса. Стараясь даже дышать через раз, я сцепила пальцы перед собой, и вся обратилась в слух.

– А я тебе точно говорю. Информация проверенная. Артурчик та еще мразь. Ссыкотный, но в своем деле хорош. Я тебе как на духу говорю, сам не ожидал, что он в твою сторону пасть разинет... И что к твоей ба... прости, к Ольге полезет, – сказал Дмитрий. Мне показалось, что он сильно взвинчен.

– Ты резину не тяни, что там было? – Кречетов был спокоен.

– Ну, лизались они... к-хм... может, больше ничего и не было...

– Конечно, не было, она ведь потом свои мозги по лобовухе размазала, – язвительно произнес чужой голос.

Услышав имя Артура, я зажала рот. Неужели они сейчас говорят именно про моего... тьфу!... про того Артура, которого я знаю? Но этого просто не может быть! Следующая же фраза не оставила у меня никаких сомнений:

– Птичка в клюве принесла, что между ним и Мелком дружба завязалась. Видели их вместе.

– Какая дружба, мля? Чтобы Мелок с какой-то бордельной шушерой дела вел?

– Тебя послушать, так Сарик – монах! У него, кстати...

Дальше слушать я уже не могла, потому что поняла, о чем они говорят, и даже больше – прекрасно осознала, почему Артур приехал в Ярославль. Но вот почему и зачем он связался с Ольгой Кречетовой? Их видели вместе в ту ночь, когда она погибла. Получается, ее муж подозревает ее в измене? Если так, то, может, все это не из-за меня? Ох, хотела бы я в это верить...

Развернувшись, я стрелой понеслась на свой этаж. Зубы мои стучали, сердце колотилось в горле. Сейчас мне очень, просто очень нужен был кто-то, кому бы я смогла выговориться. Эх, дед Толя...

Встав под холодный душ, я постаралась успокоиться. Я – мелкая сошка, никому до меня нет дела, – уговаривала я себя. Все это идиотское стечение обстоятельств! Из-за таких, как я, не убивают. Никто не знает, что я в доме Кречетова!

Немного успокоившись, но все еще стуча зубами, я натянула чистую футболку, трусы и легла. Не смогла даже заставить себя проверить детей. Закрыв глаза, попыталась уснуть.