Читать книгу 📗 "Лицо с обложки - Белкина Юлия"

— Рон, — обернулся к нему Райман, — у тебя появилась работа.

Родственник умолк и, опустившись на колени, принялся ножом отдирать от пола ковровое покрытие. Ему помогал Бритоголовым.

Райман подошел к дивану и взял Лору за подбородок. Повернул вправо, влево. Лора следила взглядом за сверкающей звездочкой бриллианта на его безымянном пальце.

Кто-то спросил у Раймана:

— Куда эту?

Райман ответил:

— Да туда же, куда остальных.

Он приоткрыл Лоре рот, осмотрел ее зубы, ощупал грудь, как врач.

— А с ней что делать?

Райман колебался, разглядывая Лору. Наконец решил:

— И ее туда же. Товар хороший, ио… Не люблю живых свидетелей. Слишком много возни.

— Значит, не судьба!

— Только не шлепайте ее здесь, — Попросил Гомункул. — Новый диван.

— Конечно, нет, — согласился Райман, вытирая руки шелковым платком. — Рон отведет ее в яму.

Лора повернула голову. Увидела: Родственник и Бритоголовый засовывали в черный мешок для мусора свернутый рулоном окровавленный обрезок ковра. Из рулона торчали босые мертвые женские ноги.

Лора отвела взгляд, тупо уставилась в пол. Рядом с диваном, на полу, стоял домиком оторванный переплет книги про Мэри Поппинс. Глядя на него, Лора вдруг все поняла и, съежившись на диване» тихо заплакала.

В дверном проеме мелькнула тень. Злобная брюнетка — жена Раймана — вошла с решительным лицом, словно все это время стояла там, в коридоре, прислонившись спиной к стене, и все слышала. Не глядя по сторонам, она прошла через комнату, шурша блестящим вечерним платьем, перешагнула через страшный черный мешок и сказала хрипло, положив руку на плечо мужа:

— Оставь ее, Райман! Я с ней поговорю…

Лора рыдала, тоскливо взвизгивая. Уткнувшись лицом в колени и раскачиваясь из стороны в сторону, она сидела на полу в одной из комнат второго этажа, куда ее привели Черный с Бритоголовым. Злобная брюнетка — жена Раймана — стояла прислонясь к двери и нервно прислушивалась к голосам, доносящимся из коридора.

— О господи, где я? Мамочка, куда же я попала? — причитала Лора.

— В ресторан сатаны! — по-русски крикнула жена Раймана. — Тише ты!

Лора попыталась сдержать рыдание, набрала воздуха в грудь, стиснула зубы, но рев прорвался с новой силой. Жена Раймана подскочила к ней, резко взмахнула рукой и влепила крепкую затрещину. Лopa от страха запнулась па полузвуке, стиснула зубы.

Злая брюнетка упала на колени рядом с Лорой, зажала ей рот своей ладонью и зашептала, глядя ей в лицо:

— Молчи, дура, молчи! Ой, какая ты дура! Зачем ты ехала? Денег хотела заработать? Теперь заткнись, слышишь? Сожми зубы и молчи. Глупая корова, слушай. что я тебе говорю, и не вой. Ты в борделе. Мучить и бить не будут, а остальное — как повезет. Убегать не пробуй. Никому не верь, слышишь? Никому не верь, здесь кругом звери. И мне тоже не верь, поняла? Мне тоже не верь, мне прикажут, и я тебя своими руками задушу, потому что я жизнелюбивая гадина. Поняла?

Она сильно тряхнула Лору за плечи. Лорины глаза налились слезами. Злая брюнетка прижала к себе ее голову, зашептала в ухо:

— Не реви, корова, слышишь? И не вздумай что-нибудь с собой сделать. Полиции и врачей здесь нет! Закатают под гаражом в цемент, будешь гнить, хочешь? Тут весь дом на костях. Слышишь, дурочка? Не вздумай. Спасешься, если будешь красивой. Будь красивой, слышишь! Пальцем не тронут. Они это ценят. Пылинки сдувать начнут, как с дорогой машины. А мы и есть машины из костей и мяса, роботы, резиновые куклы. Больно не будет, только представляй, что ты — робот, душа у тебя отдельно, а тело — отдельно, в одно не слито, и ничего, ничего, подумаешь? Ты — резиновая кукла Барби, мягкая игрушка, им только это и нужно, а что у тебя внутри — их не интересует. Будешь меня слушать — выживешь! Жить хочешь?

Лора тряхнула головой. Она уже умолкла, успокоилась, только слезы сами катились из глаз.

— Помни, помни, что жить хорошо. Потом тошно станет так, что жить не захочется, а ты о жизни вспоминай все хорошее, слышишь, глупая корова? А главное — не вздумай себя жалеть! Не вздумай! Если только себя начнешь жалеть, капут, крышка, слышишь? Начнешь с ума сходить. Колесами не увлекайся, лучше пей. Они увидят, что ты готова, начнут свободу предлагать, предложат вместо себя двух дур заманить. Тебя так сюда заманили?

— Да. А что, правда отпустят?

— Могут и отпустить, — честно признала Зоя. — А ты жить после этого сможешь?

Лора не звала, она об этом не думала. Сейчас она готова была сделать все, что угодно, только бы ее отпустили домой к маме. Но злая женщина снова тряхнула ее за плечи.

— Даже но думай! Погубишь еще двух дур, сама в петлю влезешь. Не ты первая такая. Думай все время о себе, что ты ничего лучшего не заслуживаешь, что ты дрянь-человек, гадина, и так тебе и надо. Вспомни, кому ты зло сделала в жизни? Кого обокрала, обманула, предала, оболгала? Кому завидовала, кого ненавидела? Ну говори, говори…

Лора — медленно, едва шевеля языком, стала шепотом рассказывать:

— В нашем классе был Шевчук. Я с ним еще в детском саду была, он соску сосал до старшей группы, а в школе котят живых в костер бросил, а другой раз — в мешок и об дерево, убил. На перемене однажды его пацаны били, поставили к стене и по очереди били, а он не сопротивлялся. И я подошла и сзади ногой тоже ударила…

Она говорила все быстрее и быстрее. Зоя кивала, не слушая ее, крепко прижимала ее голову к своему плечу, повторяла:

— Так, так, говори, говори. Мы дуры, гадины, подлые, лживые, завистливые, жестокие. Ничего плохого с нами не случилось. Иной раз замужем хуже бывает. Глупые коровы!

Лора спросила:

— Как тебя зовут?

— Какая разница? Ну Зоя.

— А меня Лариса. Как ты думаешь, мы когда-нибудь отсюда выберемся?

— Конечно.

— А когда?

— Когда истреплемся, как ветхая одежда, тогда нас и выбросят на помойку.

Лора помолчала.

— Они что, никого не отпускают?

— В ресторане сатаны половину кошелька оставить нельзя, только весь, иначе не выпустят.

Зоя встала и заходила по комнате из угла в угол.

— Ты здесь живешь? — спросила Лора. Она хотела сказать — «работаешь», но постеснялась.

Зоя ответила коротко:

— Нет.

— А где?

— В другом месте. Зачем тебе?

— Можно мне поехать с тобой? Я боюсь здесь оставаться.

— Ты помнишь. что я тебе сказала? Мне не верь. Я такая же. как они. Себе только верь, если хочешь выкарабкаться. А из ада куда только можно карабкаться?

— Куда?

— Не знаешь? Только наверх, дура. Только наверх! Вот я наверх выкарабкалась, видишь?

Зоя встала перед ней, упершись руками в бока, отставив в сторону ногу в остроносой туфле. Лора окинула ее взглядом снизу вверх. Красавица!

Повторила шепотом:

— Ну пожалуйста! Я их боюсь. Лучше быть вместе с тобой.

— Встань!

Лора вскочила.

— Пройдись по комнате!

Лора прошла.

— Я тебя жалеть не буду, слышишь? Не думай, что я буду тебя жалеть!

Лора поняла, что она почти согласна, и умоляюще прижала кулачки к груди. Зоя предупредила:

— Решаю не я, решает Райман.

— А тебе он кто?

— Кто? — хохотнула Зоя. — Хозяин. И советую тебе говорить с ним по-немецки. Он ненавидит русских!

Она подошла к двери, трижды громко хлопнула по ней ладонью, крикнула:

— Алло, уроды! Schneller! Schneller!

Бритоголовый заглянул в комнату.

— Rufеn Sie den Herrn des Wirtcsl — скомандовала Зоя. — Позовите господина хозяина!

День пятьдесят третий

Я еще не успела понять, что делаю, а ноги уже сами несли меня вперед, и я подумала: если сейчас запнусь о тело Кати и упаду на нее, тогда конец, нервы не выдержат. Я завизжу от предсмертного ужаса, и капут мне и той несчастной дурехе, которую я пытаюсь спасти.

Только не показать им виду, что я боюсь! Не смотреть вниз, под ноги, на мертвое тело! Смотреть только вперед, им в глаза! Даже натасканный пес не сразу прыгает на человека, если человек смотрит ему прямо в глаза, — инстинкт подчинения, из уроков бабушки Гедройц…