Читать книгу 📗 "Красная шапочка для босса (СИ) - Амурская Алёна"
Теперь иду обратно и грустно жую истекающее жиром тесто. А звонок от Волчарина принимаю с таким ощущением, что на проводе, как минимум, висит бомба замедленного действия.
В том смысле, что непонятно сейчас, чего мне от него ждать после того, что я узнала о его прошлом.
- Марина, ты где? - резко и требовательно спрашивает Волчарин.
- Я... э-э... ну...
- Только не говори, что решила сбежать, - с вибрирующим напряжением в голосе цедит он. - Или что вдруг решила, будто мы друг другу не подходим. Даже не думай заикнуться об этом. Даже... не... думай...
Он дышит в трубку так часто и тяжело, как будто последние несколько минут бегал вверх и вниз по лестнице или... по всему своему дому в поисках одной пропавшей паникëрши.
Э... м-да.
Несмотря на смущение, у меня прям словно камень с сердца падает. И так легко-легко становится на душе, что я расплываюсь в широкой счастливой улыбке.
- Я ходила за чебуреками! - перебиваю его радостно. - Очень проголодалась!
- За чебуреками? - недоверчиво и подозрительно переспрашивает Волчарин.
- Ну да. Лучше расскажи, куда ты сам пропал? - поспешно перевожу на него обвиняющие стрелки. - Проснулась, а тебя нет!
- Я оставил тебе записку на подушке. На видном месте. Ты что, не читала?
- Не видела никакой записки, - озадачиваюсь я и, подумав, доверительно предполагаю: - Может, под кровать сквозняком унесло? Я там не смотрела.
- Ладно, уже неважно. Где ты?
Настойчивый вопрос в его голосе уже не так сильно гудит концентрированным напряжением, но маниакальной требовательности ему не занимать.
- Уже подхожу к воротам, - скромно сообщаю ему и выразительно стучу по стальному полотну боковой двери: «... тук-тук-тук» . - Слышно?
- Да, - отзывается Волчарин гораздо спокойнее.
Только голос его звучит уже не по мобильной связи, а совсем рядом. И как только автоматика убирает преграду между нами, мы встречаемся лицом к лицу.
Я неуверенно переминаюсь на месте, понятия не имея, как себя с ним теперь вести. И очень опасаюсь выдать случайной эмоцией или жестом знание тайны, которую поведала мне его бабушка.
Зато Волчарин никакой рефлексией, в отличие от меня, не занимается. Он бесцеремонно притягивает меня к себе... и с чуть большей силой и скоростью, чем нужно, возвращает ворота на место.
Губы обжигает быстрый настойчивый поцелуй.
Наверное, со стороны он кажется легким и мимолетным, но я ощущаю его на себе, как клеймо, которое Волчарин стремится поскорее снова поставить...
Поцелуй-метка, поцелуй-печать, предназначенный, чтобы утвердить его право на меня. Пометить, как собственность, которая больше никогда и никуда от него не скроется...
Волчарин на мгновение зарывается лицом в изгиб моей шеи - то ли продолжая целовать, то ли жадно вдыхая мой запах... а может, и то, и другое вместе.
Я охотно поддаюсь ему навстречу.
Обнимаю обеими руками так крепко и нежно, как только могу, стараясь безмолвно передать ему всю силу любви, которую испытываю к этому сильному властному человеку с раненой душой.
Ох, Волчарин, Волчарин... я бы и сама тебя заклеймила - своей любовью. Чтобы исцелить душу и подарить доверие. Чтобы сделать тебя - и себя, конечно! - бесконечно счастливыми...
- У меня кое-что есть для тебя, - глухо произносит он в мою шею, а затем одним движением отступает на шаг назад. - Посмотришь?
Такой несгибаемый, гордый. Всем своим видом демонстрирующий, что ему абсолютно неважно, как будет принято это его кое-что-для-тебя .
- Конечно, - легко киваю я.
Пока мы поднимаемся в лифте наверх, мой взгляд падает на пакет с чебуреками. И я сразу вспоминаю, что наверняка испачкалась, когда жевала их по дороге.
Кошмар! Как Волчарин рискнул поцеловать меня такую чумазую?! Надо срочно умыться, а то я, наверное, не только пахну, но и выгляжу, как... чебурек!
Эта мысль занимает меня настолько, что едва лифт распахивает створки, я рысью устремляюсь прямиком в сторону ванной.
- Куда? - хватает меня за руку Волчарин и как-то странно шутит с натянуто-кривой усмешкой: - Ты еще не посмотрела, а уже сбегаешь?
- Максим, - жалобно оглядываюсь. - Я обязательно взгляну на твое «кое-что», только сначала мне умыться надо. Ты же видишь, что у меня в руках!
- Чебуреки.
- Вот именно. И я их ела. Уверена, тебе противно было меня целовать в таком жире! Надо хорошенько сполоснуть водой и...
- Так ты из-за этого убегаешь?
Брови Волчарина комично взлетают вверх. Он даже как-то расслабляется разом. А затем, не сводя с меня пронзительно-темного взгляда, медленно достает из моего пакета самый верхний жирно-масляный экземпляр с одуряюще-аппетитным ароматом.
- Нет, Марина, - он демонстративно откусывает сразу две трети от всего объема и с набитым ртом сообщает: - Мне было очень приятно тебя целовать. Ведь этот чебурек ел не кто-то там... а ты. И если ты ими пахнешь, то этот запах меня более чем устраивает.
Я завороженно смотрю, как он жует и усмехается. Потом делаю к нему шажок поближе с внезапным озарением и самой сумасшедшей идеей, которая когда-либо приходила мне в голову.
- Значит, я могу надеяться... - шепчу дрожащим голосом и лихорадочно облизываю губы, - ... могу надеяться, что мои чебуреки тебе действительно пришлись по вкусу?
- Возможно, - кивает Волчарин, внимательно наблюдая за мной.
И у меня вдруг возникает необыкновенно яркое и четкое ощущение, что мы с ним сейчас мыслим на одной волне. Настолько синхронно, что он наверняка поймет истинный смысл вопроса, если я только намекну...
- Настолько по вкусу, - настойчиво спрашиваю я, - что ты мог бы их... скажем... полюбить..? По-настоящему и на всю жизнь..?
Время замирает между нами. Пульс бьется в ушах и горле быстрым отсчетом секунд. Я вижу, как в серо-стальных глазах Волчарина вспыхивает острое понимание моего прямого вопроса...
И жду, что он ответит. Жду потерянно, беззащитно и покорно.
Всего один бесконечно длинный вдох-выдох - и Волчарин прижимает меня к себе. Лицом к лицу, глаза в глаза.
- Я уже их люблю, Марина, - произносит он необычайно мягко. - Люблю целиком и полностью, со всей их начинкой и корочкой.
У меня аж колени слабеют от такого признания. Поверить не могу... он это сказал...
Почти прямым текстом признался, что любит меня! Божечки... да здравствуют чебуреки!!!
Радость переполняет меня так, что хочется пуститься в пляс, словно маленькой девочке при виде долгожданного подарка.
Я порывисто обнимаю Волчарина, а потом вспоминаю:
- Максим! Ты хотел мне что-то показать. Раз тебя не смущает, что я вся перемазалась, то вперед. Показывай.
Не успеваю договорить, как чувствую в нем моментально вернувшееся напряжение. Еле заметное, но все же оно есть. Блин, да что же такое он мне показать хочет, раз так волнуется?
Волчарин молча кивает и на пару секунд исчезает за барной стойкой... а возвращается оттуда уже с невероятно роскошной и очень талантливо оформленной композицией роз в изящной плетеной корзинке. С ленточками, какими-то мелкими декоративными элементами и... о Боже... кажется, даже со вкраплениями полудрагоценных камней!
Это она самая. Пресловутая цветочная взятка, о которой рассказывала Алла Дмитриевна!..
Несколько мгновений таращусь на всю эту красоту в остолбенелом восхищении. Потом слышу сбоку натянутый голос Волчарина:
- Скажи что-нибудь.
- Это... поразительно, - слабым голосом откликаюсь я и обхожу корзину по кругу, как экспонат мирового искусства. - В жизни ничего красивее не видела! Спасибо... спасибо, Максим!
- Это не совсем то, что я хотел тебе показать, - небрежно пожимает плечами Волчарин, но я прямо-таки нутром чую, какое глубокое удовлетворение ему доставила моя искренне восхищенная реакция. - Это всего лишь декоративное оформление. Лучше загляни внутрь.
Я уже не сдерживаю чувств.
Оборачиваюсь к этому притворщику с счастливой улыбкой до ушей и с предвкушением начинаю кощунственно шарить рукой в глубине корзины, слегка перекосив идеальные пропорции «цветочной взятки».
