Читать книгу 📗 "Любовь, которую ты вспомнишь (СИ) - Сивая Рина"

Все это я уже видел у Аны, когда она рассказывала о нашем прошлом. Но я не мог ее в этом рассказе поддержать.

– Ты ведь не собираешься ее упускать второй раз? – прервал мои рассуждения Хави, вынуждая перевести взгляд на него.

Ради этого вопроса брат даже очки поднял себе на лоб, чтобы я мог видеть: несмотря на улыбку, спрашивал Хавьер совершенно серьезно.

– Моему сыну нужна полная семья, – ответил я не совсем то, о чем меня спрашивали.

Но Хави на это не повелся.

– То есть, ты собираешься сойтись с Аной только ради этого? – он выпрямился и расправил плечи, словно пытался задавить меня своей широкой фигурой. Мои слова ему не нравились, и Хавьер не стеснялся выражать это и сдвинутыми бровями, и поджатыми губами, и стальным блеском в глазах. – Из-за Алекса?

Я поймал себя на мысли, что вряд ли в этот момент Хавьер переживал за меня. Скорее, его выводил из себя тот факт, что я мог отнестись к Анне как к необходимости.

Я отчетливо почувствовал, как моя вполне безобидная зависть трансформировалась в ревность. Но не стал разбираться, кого я ревновал: Анну к Хави или Хави к Анне, а просто признался:

– Я собираюсь сойтись с Анной, потому что только рядом с ней чувствую, что по-настоящему начинаю жить.

По лицу Хавьера медленно расползлась улыбка.

– Ты что-то вспомнил?

И столько надежды было в этом вопросе, что я на миг почувствовал себя злодеем, когда отрицательно качнул головой.

Но Хави если и растерял свое воодушевление, то совсем чуть-чуть.

– Когда ты признался, что собираешься в Россию ради девушки, с которой знаком чуть больше недели, я спросил у тебя, что такого ты в ней нашел, – признался вдруг Хавьер. – Знаешь, что ты мне ответил?

Очевидно, я не знал, но долго мучить меня неведением брат не стал.

– Ты сказал, что лишь рядом с ней начал понимать, что такое жизнь.

Я усмехнулся.

– Говорят, история циклична.

И моя зациклилась на ней, женщине, подарившей мне сына, которая сейчас бережно прижимала того к своей груди и целовала в макушку.

– Ваша любовь стоит того, чтобы ее вспомнить, – вдруг наклонившись ко мне, доверительно сообщил Хави. – Но даже если твоя память не отзовется… просто влюбись в нее заново. Поверь, ты не пожалеешь.

Я уже не жалел. Особенно в такие моменты, когда Ана, поймав мой взгляд, смущенно мне улыбалась.

Глава 45.

Диего Солер

– Папа! – моя маленькая копия, не пойми как ускользнувшая от моего взгляда, врезалась в меня со спины. – Я покушал! Теперь мы пойдем купаться?

– Море? – переспрашивал Хавьер, ни слова не знающий по-русски. Что совершенно не мешало ему понимать моего сына на каком-то другом, более тонком уровне.

– Искупаешься с дядей Хави? – уточнил я у Александра, и тот сразу же переключился на моего брата.

– Пойдем, – потянув Хавьера за руку, заявил Алекс на своем родном языке. – Мне еще нужно надеть жилет!

– Да, мой капитан! – ответил Хави на своем, и не возникло никаких сомнений, что эти двое прекрасно справятся и без моего перевода.

Все негативные эмоции, что я испытывал буквально минуту назад, тут же испарились, стоило мне посмотреть на эту удаляющуюся парочку. Хави был прекрасным дядей для детей Сары. Не удивительно, что для моего сына он стал таким же.

Подхватив Алекса на руки, чтобы тот не навернулся на крутой лестнице, Хавьер, рассуждая о чем-то вслух, двинулся туда, куда указывал маленький пальчик. Лишь на минуту он замер – когда отступил в сторону, пропуская Анну.

Я подумал, что она двинется дальше по палубе, но моя жена уверенно сворачивала и поднималась наверх. Ко мне.

– Ты ничего не поел, – сообщила она с улыбкой, и только теперь я заметил, что в руках она держала тарелку с маленькими бутербродами. – Конечно, мне стоило бы уточнить, хочешь ты есть или нет…

Она намекала на мой недавний выпад в сторону насильного кормления Алекса, но делала это так кокетливо, что я и не думал обижаться. Первый раз я видел Ану такой открытой, без смущения, напряжения или испуга во взгляде. Словно она отпустила все свои мысли и страхи, позволяя себе просто плыть по течению. Плыть в мою сторону.

– Я не голоден, но не откажусь, если ты составишь мне компанию.

Анна улыбнулась чуть шире, протягивая мне тарелку. Не глядя, я схватил первый попавшийся кусок, лишь бы не терять из вида эту удивительную женщину. А она, взяв другой бутерброд, быстро закинула его в рот. Вот так просто, без лишнего пафоса, без попытки понравится. Не стремясь при этом казаться идеальной. Просто ела, не заботясь о том, что в уголке ее губ оставался след от творожного сыра.

Я же… просто наслаждался. Ею на фоне моря. Нами. Уединением, первым за этот день. И если бы кто меня спросил, какого вкуса был съеденный мною бутерброд, я бы не смог ответить.

– Кажется, я не взяла нам попить, – спохватилась Анна и, пристроив тарелку на столик, развернулась. – Я быстро!

Но я оказался быстрее, когда перехватил ее запястье и тихонько потянул на себя, вынуждая остановиться.

– Не надо, – толи попросил, толи взмолился я. Опустил бы ее сейчас, и внизу Анну перехватила бы сестра. Или Алексу срочно потребовалось показать, как он катается на дяде Хави. Она бы не вернулась, а я бы понял. Но…

Я просто не хотел, чтобы она уходила. И разрешал себе это эгоистичное желание: оставить Ану себе. Хотя бы на несколько минут.

– Не уходи.

Смена эмоций на ее лице меня завораживала. Сначала – удивление. Потом – непонимание. Следом за ним сразу же, не задумываясь: смущение, и самые красивые в мире глаза опускались вниз, прячась за веками.

– Я думаю, что… – начала Анна через секунду, вернув свой взгляд мне. Но я завис на ее губах, которые сейчас казались даже ближе, чем вчера на кухне. Или ночью в спальне. Такие манящие, что я не понимал, как устоял накануне.

– У меня что-то осталось? – неправильно поняла мой интерес Ана, проводя большим пальцем от уголка к уголку. Стерев сыр, она, не задумываясь, слизнула его языком.

А я понял, что окончательно потерялся в этом мире, когда заметил розовый кончик, на миг высунувшийся изо рта, коснувшийся мягкой подушечки и спрятавшийся обратно.

Клянусь, я ему завидовал как никогда и никому.

– ¿Cómo resistirse? [И как тут устоять? (исп.)] – или прошептал, или только подумал я, прежде чем накрыть губы Анны своими.

В моей голове взорвались фейерверки – так я думал в первый миг, ощутив наконец вкус поцелуя со своей женой. Но когда Анна начала мне отвечать, меня просто разорвало от ощущений.

Она опешила в первый миг. Замерла, даже остолбенела, и где-то на краю сознания мелькнула мысль, что сейчас меня грубо оттолкнут. Но вместо этого я почувствовал, как тонкие пальцы скользнули вверх по моей груди, чтобы зацепиться за шею. А еще через секунду локти Анны целиком уместились на моих плечах.

Мои руки ее помнили – вот что я чувствовал, когда обнимал жену. Разум не осознавал, противился, уговаривал, что это – наш первый поцелуй и первые объятия. Но все тело считало иначе. Я обнимал Ану за талию и точно знал, где та переходила в бедра. Вел пальцами по ее скрытой лишь купальником и парео коже и точно понимал, в какой момент наткнусь на родинку. Я чувствовал – чувствовал ее. И для этого не нужно было смотреть.

Анна идеально мне подходила. Каждым изгибом, каждым касанием, каждым вздохом. Ростом, весом, шириной бедер или размером груди, до которой я, наплевав на приличия, добрался, вызывая тихий всхлип. Желание накрыло с головой – без предупреждения, одним точным выстрелом, заставляя гореть и плавиться одновременно.

Я забыл, кто мы и где. Хорошо, что не забыла Анна.

– Ди, – выдохнула она мне в губы, прежде чем отстраниться – благо, совсем недалеко.

Не сказать, что я прозрел. Но какие-то зачатки здравого смысла во мне проснулись.

– Надо остановиться, да, – я даже попытался улыбнуться, хотя меньше всего на свете мне сейчас хотелось улыбаться или останавливаться.