Читать книгу 📗 "Муза (ЛП) - Старлинг Айла"

Поэтому пока я держусь изо всех сил. Пока я живу настоящим. Потому что кто знает, что принесет завтрашний день.

Я не могу солгать и сказать, что не испугался, когда вчера вечером нас увидела подруга ее мамы. Хотя Софи, кажется, думает, что все будет хорошо, я чувствую, как страх давит на мою грудь. Как будто что-то изменилось. Я просто знаю, в глубине души, что все станет сложнее. Я не могу сказать, почему и как, но это знание укоренилось в моем сознании и не хочет уходить.

Нас поймают.

Вопрос теперь в том, что я буду делать? Очевидный выбор? Уйти. Покончить с этим, пока ущерб не слишком велик. Собрать вещи и исчезнуть. Позволить Софи вернуться к нормальной жизни подростка. Она так молода, у нее впереди еще столько всего. В конце концов, она забудет обо мне. Пойдет дальше и будет счастлива.

Но проблема в том, что... я ни за что не поступлю так. Теперь она владеет мной. Полностью. Я никуда не уйду. Не без нее.

Я вдыхаю ее запах, наслаждаясь еще несколькими секундами с ней, прежде чем заставить себя встать с постели. Мне нужно в туалет, и я не могу больше терпеть. Я двигаюсь медленно, осторожно, стараясь не разбудить ее. Она выглядит такой спокойной. Я не хочу нарушать это спокойствие, пока что.

Я делаю свои дела, брызгаю водой на лицо, затем надеваю мягкие черные спортивные штаны, оставляя грудь обнаженной. Я спускаюсь вниз, решив приготовить ей завтрак, достойный королевы. Которой она и является.

Винни спрыгивает со своей лежанки, как только я дохожу до нижней ступеньки, виляя хвостом как сумасшедший. Я поглаживаю его по голове и выпускаю на улицу, чтобы он мог пописать, затем наполняю его миску завтраком. Пес съел бы весь пакет, если бы я ему позволил, но я слежу за его весом. Он бросает на меня косой взгляд, когда возвращается и видит размер порции, которую я ему дал.

Я завариваю крепкий кофе. Технически это эспрессо, но заваренный в кофеварке. Затем разбиваю несколько яиц, посыпаю их чесночным порошком, солью и перцем, и выливаю яичную смесь на раскаленную сковороду. Я делаю паузу, чтобы включить музыку, создаю настроение с помощью ее низкого и мягкого ритма, а затем возвращаюсь к приготовлению яичницы.

Бекон во фритюрницу, колбасу на сковороду. Я перехожу от столешницы к столешнице, следя за тем, чтобы ничего не пригорело. Кроме бекона. Это сделано намеренно. Если он не хрустящий до краев, то он не правильный. Я умру с этим убеждением. Мягкий бекон – это грех против завтрака.

Я роюсь в холодильнике, пока не нахожу тертый сыр, посыпаю им яйца, затем раскладываю все по тарелкам и ставлю их в духовку, чтобы они оставались теплыми.

Наконец, я сажусь на барный стул и достаю телефон. Сначала просматриваю уведомления. Ничего тревожного, никаких загадочных сообщений или пропущенных звонков. Никаких разоблачений о местных учителях, встречающихся со своими ученицами.

Я медленно выдыхаю. Половина меня ожидала проснуться в атмосфере цифровой охоты на ведьм. Наверное, это и есть то, что называют угрызениями совести.

Я отмахиваюсь от этой мысли, радуясь, что пережил еще один день. По крайней мере, пока. Еще рано.

Затем я слышу ее шаги наверху и инстинктивно выпрямляюсь. Я хочу подняться и встретить ее на полпути, но жду, давая ей пространство. Через мгновение она появляется, одетая в еще одну мою футболку и больше ни во что.

Ее вида, одетой только в мою футболку, достаточно, чтобы мой член затвердел. Она так чертовски красива, что это просто смешно. Мое тело жаждет ее, даже когда мой мозг кричит «не сейчас». Я готов отказаться от завтрака и утащить ее обратно наверх, но тут она улавливает запах еды и улыбается.

— О боже, как вкусно пахнет. Я умираю с голоду.

Я встаю и подхожу к ней, обнимаю за талию, мои губы касаются ее губ в поцелуе, который едва ли отражает то, что я хочу с ней сделать.

— Все для тебя, моя любовь.

Она мгновенно краснеет, розовый румянец расцветает на ее щеках.

— Спасибо, сэр, — дразнит она, подмигивая. Она меня погубит.

Я мягко поворачиваю ее и шутливо шлепаю по попке. Она тихо вскрикивает.

— Это за то, что назвала меня сэром, — говорю я с ухмылкой.

— Значит, я должна делать это чаще, — отвечает она, покачивая бедрами, как на подиуме, направляясь в кухню. Всегда дразнит меня.

Я следую за ней, не отрывая глаз от ее попки. Ничего не поделаешь. Я достаю наш завтрак из духовки, ставлю ее тарелку перед ней на кухонный стол и иду наливать ей чашку кофе. Я беру первую попавшуюся кружку и фыркаю, прочитав надпись на ней: «Скользко, когда мокро». Подходит.

Ее глаза сужаются, когда я протягиваю ей кружку.

— Ты специально выбрал эту, да?

Я смеюсь.

— Нет, нарушительница. Подходит, да? — я подмигиваю, и ее щеки снова краснеют. Я живу ради таких моментов, наблюдая, как она ерзает под моим взглядом.

Мы едим в комфортной тишине. Благодаря ей этот дом снова стал для меня домом. Я украдкой смотрю на нее между каждым кусочком, все еще не привыкнув к тому, что она сидит в моей кухне, как будто она ей принадлежит. Каждая секунда с ней кажется нереальной, как будто я лунатик в лучшем смысле этого слова.

Когда кофе стекает по ее подбородку, не попав в рот, я наклоняюсь и без колебаний слизываю его с ее кожи. Ее глаза расширяются, сначала от удивления, но потом она улыбается.

Она знает, что делает со мной. Она должна знать.

Когда мы заканчиваем есть, и я убираю кухню, я в последний раз обнимаю Софи, прежде чем отпустить ее домой. Я крепко обнимаю ее, обхватывая руками, как будто боюсь, что она исчезнет. Я вдыхаю аромат ее шампуня, теплый, мягкий цветочный запах, который стал ее отличительной чертой, запечатлевая его в памяти.

— С нами все будет хорошо, правда? — спрашивает она мягким, неуверенным голосом.

Но я не отвечаю. Не словами. Вместо этого я поднимаю ее подбородок и целую ее, словно в последний раз.

Глава 37

Софи

Я готовлюсь к тому, что, переступив порог дома, мне придется столкнуться с гневом родителей. Я хотела провести весь день у Тео, но, чем дольше я там была бы, тем больше вероятность того, что родители, услышав новости от миссис Креншоу, отправились бы на мои поиски.

Это последнее, что мне нужно.

Я выпрямляю плечи и делаю последний глубокий вдох, прежде чем войти в дом, который больше похож на тюрьму, чем на дом. Знакомая тишина тянется слишком долго, давя на мои уши. Я слышу, как мои родители на кухне обсуждают что-то, связанное с работой, и часть груза спадает с моих плеч. По крайней мере, они не сидели там, ожидая меня, готовые наброситься.

Я вхожу в кухню, все тело напряженно, как оголенный провод. Они оба быстро смотрят на меня, а затем снова отводят взгляд, явно не проявляя ко мне интереса в данный момент. Все мое тело расслабляется, плечи слегка опускаются. Они ничего не знают.

Может быть, миссис Креншоу не поняла, что это была я. Может быть, мне просто чертовски повезло прошлой ночью. Благодарю звезды или что там еще есть за это. Я проскальзываю мимо них, беру бутылку воды из холодильника, – холодный пластик успокаивает меня, и поворачиваюсь, чтобы подняться в свою комнату.

— Софи, где ты была прошлой ночью? — спрашивает мой отец, его голос лишен каких-либо эмоций.

Моя кровь застывает, скапливаясь в желудке. Я отказываюсь поворачиваться, боясь увидеть выражение его лица.

— На ярмарке, а потом у Сал, — говорю я, ненавидя то, как легко ложь срывается с моего языка.

— Хм, — ворчит он.

Я колеблюсь, ожидая чего-то еще, но ничего не происходит. Облегчение пронизывает все мое существо. Я бегу в свою комнату, пока он не передумал и не решил продолжить разговор.

Когда закрываю за собой дверь спальни, я вздыхаю с облегчением и на мгновение прислоняюсь к ней. Мое тело остается напряженным, как будто оно сжалось и ждет, когда упадет бомба. Чувство надвигающейся беды тяжело давит на грудь, сдавливая легкие.