Читать книгу 📗 "Наказание для мажора (СИ) - Фомина Татьяна"

— Стоп. Во-первых, я сказал «возможно», а это немного другое. И мы можем поздравить Макса, а потом поехать в «Арену», — предложил ей альтернативу.

— И остаться без лучших мест? Нет уж! Спасибо! Стоять в трех километрах от сцены я не собираюсь! И, если тебе так важен твой Макс, можешь идти к нему один! — бросила с вызовом, с явным расчетом, что я кинусь ее разубеждать.

Но я от радости чуть не пропел в голос фразу из хита Кипелова [4]. Видимо, на моем лице это промелькнуло, потому что Геля решила уточнить:

— Ты что оставишь меня одну и пойдешь к Максу?!

— Макс — мой друг. А концерт своей любимой рок-группы я могу прослушать в любое время, — ответил совершенно спокойно.

— Ты — придурок!

На этом наш диалог закончился. Ангелина обиженно развернулась и ушла, но утром позвонила поинтересоваться, как я планирую провести день. На что я ответил: «Мои планы не изменились».

Говорить Максу о ссоре я не стал, но он и сам догадался, увидев меня одного.

— Андрюх, я…

— Макс, короче. Давай без лирики. Мы же не девки. С днюхой, дружище! — Я похлопал друга по плечу, пожелал ему безоблачного будущего и, показав, что нянька мне не нужна, оккупировал диванчик в гостиной рядом с фуршетным столиком.

Несмотря на то, что на столике стоял «Джек», в моем стакане была налита исключительно кола. Я пару раз отсалютовал ею, когда ловил на себе взгляд Макса. Если он решил, что я надерусь в хлам из-за Гельки, то ошибся.

— Андрей, а это кто? — спросила Стелла, уже давно сидевшая рядом, но совершенно не мешавшая моему уединению со стаканом колы. На то, что происходило вокруг, я не обращал внимания, созерцая световые переливы на стекле своего бокала.

Я посмотрел в направлении, куда кивнула одноклассница. Какая-то девчонка что-то говорила Максу, а потом протянула ему небольшую коробку. Подарок?! Да, ладно! Но меня удивило другое — то, как Макс на нее смотрел. Сначала на девчонку, а потом на коробку.

— Без понятия, — протянул я. — Но сейчас узнаем…

— Что, зацепила? — хмыкнула Стелка.

— Кто? — Я скривился. — Еще одна кукла в поисках богатенького Буратино?

— А она ничего…

— Тебя на девочек потянуло? — решил подколоть Баринову.

— Макарский, ты — дурак!

— Главное, чтобы Макс им не оказался, — пробурчал я, вставая.

— Возьмешь огонь на себя? — хохотнула Стелла.

— Я непробиваемый! — отбил намек нахалки.

— Ахах! Но я все равно ставлю на тебя.

В этом я не сомневался.

Макса уже отцепили от незнакомки, и она осталась одна. То, что надо! Девушка настолько выделялась из общей картины, что нужно быть слепым, чтобы не заметить этого. Она с интересом разглядывала людей, не сверху вниз, чтобы пробежаться по одежде оценивающим взглядом, а вглядывалась, как смотрят на картины или музейные экспонаты настоящие ценители. Немного нервничала, но старалась этого не показывать. Обстановка ее совсем не интересовала, и у меня даже закралась мысль, что она здесь уже была.

Ну что, дорогуша, сейчас мы узнаем, какую рыбку ты у нас тут высматриваешь!

Приблизился и втянул легкий, едва уловимый аромат, такой тонкий, что захотелось вдохнуть его полной грудью. Нагло провел рукой по длинным светло-русым волосам девушки, опускаясь ниже. Ощутил приятную округлость и криво скосил взгляд, изображая невменяемого, когда на меня грозно уставились серо-зеленые глаза. Аж дух захватило!

Пока соображал, с кем она меня перепутала, чуть не выдал себя, но тут непонятно откуда появился Макс, и бесцеремонно вмешался в нашу милую беседу. Друг решил, что я с великого расстройства сначала напился, а потом пошел клеить первую попавшуюся на глаза девушку. И вот с последним он был почему-то категорически не согласен!

Впечатление от знакомства с Ксенией у меня осталось хорошее, намного лучше, чем от общения с ее упрямым братом. Вроде бы родные, а такие разные. Я почему-то была уверена, что внимания и поклонников у Ксении тоже хватает, но она, в отличие от своего братца, не такая самовлюбленная.

— Деда, я дома! — крикнула с порога, снимая полуботинки и сразу убирая их на полку. Эта привычка осталась у меня с детства. В квартире стояла пугающая тишина. Неприятный холодок пробежал по моей спине, и я кинулась в комнату деда. — Дед!

Он стоял возле окна и смотрел вниз. Я облегченно выдохнула.

— Дедуль, ты чего не отвечаешь? — Я подошла ближе и прижалась к широкой спине, обнимая родного человека.

— С кем ты приехала? — поинтересовался он, накрывая сухими ладонями мои руки.

— С Ксенией. Она живет рядом с Тимохиными, — объяснила ему.

— Вот видишь. Вы могли бы дружить.

— Деда, ты опять?!

— Новые друзья, новые условия — это совсем другая жизнь, Ева. А ты цепляешься за старое. — Казалось, что дед меня совсем не слышал. Он устал. Устал жить.

Деду сейчас восемьдесят два. Он поздно женился, а мама родилась, когда ему стукнуло сорок. Дед с юности занимался любительским хоккеем, и никогда не бросал тренировки, даже став старше. Его увезли на скорой прямо с игры. Всегда живой, подтянутый, бодрый, веселый. Хоккейная лига пенсионеров — так в шутку он называл свое увлечение. Для него оказаться прикованным к постели, было хуже смерти. Бабушке стоило огромных усилий не дать погаснуть искре жизни в его глазах. Она всегда повторяла, что пока горят глаза — человек жив. А потом не стало бабушки. Я была маленькой, и липучкой цеплялась за деда, можно сказать, выросла на его руках. Мама, как могла, старалась использовать все доступные возможности для его реабилитации: выбивала путевки в санатории, вставала на очередь на бесплатное лечение, записывала на массажи. А я для него оставалась той искоркой, которая не давала погаснуть огню в сердце, и которую он в последнее время так старался отправить в новый дом отчима.

— Но с тобой мне гораздо лучше. Правда. И потом здесь у меня тоже есть друзья.

— Ты сейчас про свою вертихвостку? — Деду никогда не нравилась Вика.

— Ага. Мы помирились. — Я невольно сморщилась от произнесенной полуправды.

— Надолго? — прозвучало не очень весело.

Дед как никто другой знал сколько раз, даже не в неделю, а в день, мы могли с Красновой поругаться.

— Не знаю, — ответила я беспечно.

— Ох, Ева, Ева. Вот не на кого тебя оставить…

— А ты и не оставляй! — Я потерлась носом о мягкую ткань дедовской рубашки. — Ты ел?

— Конечно. Я вареники сварил. Твои любимые.

— Деда! — Я прижалась крепче. — Ты самый лучший дед на всей планете! — И это была абсолютнейшая правда.

Стояла глубокая ночь, а я все никак не могла уснуть. Сначала переписывалась с Красновой, обсуждая выпускной и планы на лето. А потом, когда даже Вика сдалась, я вспомнила разговор с дедом, на минутку представив, как сложилась бы моя жизнь, если бы я переехала в давно приготовленную для меня комнату. Павел Васильевич относился ко мне хорошо, да и с Максом у нас, вроде как, получилось найти общий язык. По крайней мере, он не относился ко мне с высокомерием или как к бедной родственнице. Но теперь не это было главным. На данный момент меня волновало соседство Макарского. С одной стороны, ничего особенного. Не думаю, что после моего отъезда он хотя бы раз вспомнил обо мне. А с другой — что-то мне подсказывало, что с таким соседством просто не будет.

Я никак не могла понять, какие чувства он во мне пробуждал. Когда я видела его пробегающим на стадионе — Андрей вызывал симпатию и интерес, а когда стоял рядом как сегодня — раздражал, и мне ужасно хотелось от него избавиться. Поэтому я решила, что пусть все останется так, как есть. Если, конечно, дед первый не изменит своего решения. А без него я точно никуда не поеду!

Убаюканная этой мыслью я уснула. Только вот во сне Макарский никуда не делся и теперь преследовал меня каждую ночь, как бы я не пыталась с этим бороться. Кстати, его самого я больше не видела ни на стадионе, ни у Макса. Сначала я думала, что Андрей все-таки подхватил насморк и из-за этого пропускал свои тренировки, но потом Вика сообщила, что он просто уехал на какие-то там сборы. Я не стала уточнять, откуда у нее такая информация. Поэтому о существовании наглого и самоуверенного друга моего сводного брата я успела позабыть на какое-то время, пока та же Краснова не увидела его входящим в фойе нашего универа.