Читать книгу 📗 "Развод. Пусть горят мосты (СИ) - Бестужева Стася"

– Это огромное доверие, – выдавливаю я. – Нам нужно обдумать технические детали, юридическую сторону, правовой статус сотрудников…

– Всё это мои юристы уже подготовили, – прерывает меня Анна Петровна. – Договор передаточный исками не требует. Вы только подпишите, и клиники перейдут к вам вместе со всем штатом и оборудованием. Юридически всё улажено. Финансовая часть тоже: я уже вывела всё имущество из управления холдинга, чтобы не было привязок к старым договорам.

Я смотрю на Максима. Он тихо кивает, в его глазах читается та же смесь восторга и ступора, что и у меня.

– А что с сотрудниками? – спрашиваю я дальше, уже приводя себя в рабочее состояние. – Мы сохраняем коллектив? Сохраняются ли контракты с поставщиками и страховыми компаниями?

– Да, всё остаётся без изменений, – отвечает она. – Более того, вы получите право ребрендинга, если посчитаете нужным. Я лишь прошу вас сохранить моё имя в названии и идеалы, которые я закладывала: инновации, помощь бедным, бесплатные операции для онкологических и социально незащищённых категорий.

На моих губах играет дрожащая улыбка: жить дальше без нервозности за сохранение сети, но при этом иметь ресурс для благотворительности – это мечта любого врача-идеалиста.

– Нам нужно время на организацию переезда и адаптацию, – говорю я осторожно. – У меня проблемы, как вы уже знаете, а так же дети, школа, квартира, работа…

– На всё это у вас есть полгода, – мягко отвечает она. – Я могу взять на себя содержание вашей семьи в течение этого времени, оплатить аренду, школу, перелёты. Главное, чтобы вы не терялись в бюрократии и могли сразу начать управлять.

В уголке рта чувствую улыбку, а в животе – лёгкое головокружение от счастья и ответственности одновременно. В этот момент кажется, что стены ресторана окружают нас только мной, Максимом и Анной Петровной. Ни суды, ни холодные кабинеты, ни чужие интриги уже не имеют значения.

Я делаю глубокий вдох и кладу руку на её ладонь:

– Анна Петровна, для меня – это больше, чем работа. Это шанс продолжить вашу миссию и создать клинику, о которой мечтали вы. Я принимаю ваш подарок и вместе с доктором Бересневым обещаю сохранять ваши идеалы и развивать сеть.

Она улыбается, и в её глазам мелькают слёзы.

– Спасибо вам, мои дорогие. Я знала, что не ошиблась. Теперь я спокойна за будущее моих клиник – и за будущее самой Марии.

Мы чествуем наш новый альянс бокалом шампанского. И я понимаю, что жизнь снова повернулась к нам лицом: с новыми обязанностями, но и с неисчерпаемыми возможностями. Пусть горят мосты прошлого. Мы переходим на новую дорогу – дорогу созидания, лекарств и надежды, где наши руки и сердца могут творить чудеса для множества людей.

Глава 40

Глава 40

Утром меня будит не будильник, а звонок телефона. На экране высвечивается номер Сергея Леонидовича, и я отвечаю, еще не до конца проснувшись.

– Елена Викторовна, включайте телевизор! – его голос полон возбуждения. – Первый канал, новости!

Хватаю пульт дрожащими руками. На экране появляется знакомая ведущая утренних новостей, а за ее спиной – наши с Максимом фотографии из медицинских журналов.

– ...российские врачи, совершившие медицинское чудо в Греции, – говорит она торжественно. – Доктор Елена Федоркова и нейрохирург Максим Береснев спасли жизнь одиннадцатилетней девочки в экстремальных условиях после автокатастрофы на острове Крит...

Не верю своим глазам. По телевизору показывают кадры с места аварии, снимки из больницы, где мы оперировали Марию, интервью с греческими врачами, которые называют нашу работу "хирургическим искусством высшего уровня".

– Благодаря самоотверженности и профессионализму российских медиков, – продолжает ведущая, – ребенок полностью восстановился и теперь живет в Санкт-Петербурге под опекой бабушки...

Телефон снова звонит. На этот раз Максим.

– Лена, ты видишь это? – голос дрожит от эмоций. – По всем каналам! Первый, Россия, НТВ... Везде говорят о нас!

Переключаю каналы. Действительно, на каждом – наши фотографии, рассказ о спасении Марии, интервью с коллегами, которые отзываются о нас как о "лучших специалистах своего поколения".

– Как это вообще возможно? – шепчу я в трубку. – Откуда у всех каналов одновременно...

– Анна Петровна, – понимающе говорит Максим. – Помнишь, она упоминала о своих "возможностях" и "связях"? Видимо, они намного серьезнее, чем мы думали.

Через полчаса звонит Ирина из больницы, потом коллеги, потом совершенно незнакомые люди, которые каким-то образом достали мой номер. Все поздравляют, восхищаются, предлагают работу в своих клиниках.

А в половине десятого звонит телефон, и я вижу на экране то, чего никак не ожидала увидеть: "Ника звонит".

– Мама! – кричит дочь в трубку, и в ее голосе столько радости, что сердце готово выскочить из груди. – Мы смотрели новости! Ты знаменитая! Про тебя говорят по всем каналам!

– Ника, милая, где ты? Как ты звонишь? – спрашиваю, чувствуя, как дрожит голос.

– Мы в машине, едем к тебе! – она почти визжит от восторга. – Папа сказал, что нам нужно срочно к тебе ехать! Представляешь, к нам домой уже приезжали журналисты, хотели взять интервью у "семьи героического врача"!

Слезы текут по лицам, но это слезы радости. Впервые за месяцы мои дети говорят со мной без напряжения, без заученных фраз, просто как дети с любимой мамой.

– Скоро увидимся, солнышки, – говорю я. – Очень скоро.

Через час у дома мамы останавливается знакомая машина. Из нее выбегают Ника и Даниил, бросаются ко мне с такой силой, что я чуть не падаю.

– Мамочка! – плачет Даниил, обнимая меня за пояс. – Я так соскучился! Так сильно соскучился!

– Мы больше не хотим жить с папой и Вероникой, – шепчет Ника мне на ухо. – Хотим только с тобой. Навсегда.

За детьми выходит Павел. Лицо у него кислое, но он изображает улыбку, явно для проходящих мимо людей, которые могут его узнать как "мужа знаменитого врача".

– Привет, Лена, – говорит он натянуто. – Поздравляю с... признанием.

– Спасибо, – отвечаю сухо, не выпуская детей из объятий.

– Понимаешь, – он откашливается, – учитывая... изменившиеся обстоятельства, я думаю, нам стоит пересмотреть некоторые вопросы. Касательно детей.

Изменившиеся обстоятельства. Конечно. Пока я была "неуравновешенной женщиной", он боролся за детей. Но теперь, когда вся страна знает меня как героического врача, а к нашему дому подъезжают журналисты, дети стали для него обузой. Слишком много внимания, слишком много вопросов о "семейных ценностях" успешного бизнесмена.

– Какие именно вопросы? – спрашиваю, хотя уже догадываюсь.

– Может быть, детям действительно лучше жить с матерью, – говорит он, словно делает мне огромное одолжение. – Ты же врач, понимаешь в воспитании... А у меня сейчас очень много работы, новые проекты...

Новые проекты. А может, проблемы со старыми? Интересно, как продвигается налоговая проверка его компании?

– Хорошо, – говорю спокойно. – Но все официально, через суд. С отменой предыдущего решения.

– Конечно, конечно, – он торопливо кивает. – Мой адвокат уже подготавливает документы. Думаю, к концу недели все будет улажено.

К концу недели. Как быстро все меняется, когда меняется расклад сил.

Дети уже тащат меня к подъезду, рассказывая наперебой о том, что видели по телевизору, как гордятся мной, как хотят, чтобы я им все рассказала о спасении Марии.

– Мама, – говорит Ника, когда мы поднимаемся к маме в квартиру, – а правда, что тебе предложили работу в Петербурге? Про это тоже в новостях говорили.

Правда. И это значит, что Анна Петровна позаботилась не только о медийной поддержке, но и о том, чтобы наше будущее сотрудничество стало достоянием общественности. Теперь отступать некуда – вся страна знает о нашем новом проекте.