Читать книгу 📗 "Папина дочка (СИ) - Салах Алайна"

Его тело, которым я всегда восхищалась, сейчас и вовсе кажется произведением искусства: каждая мышца идеально прорисована и красиво перекатывается при движении.

Лёгкие напряжённо пружинят от участившихся вздохов. При свете и без одежды всё ощущается намного интимнее.

На мне лишь бельё и колготки, на Александре — чёрные боксёры, а значит, момент близости совсем скоро свершится.

Я снова поддеваю пальцами капрон, и он снова помогает: перехватывает резинку вместе с кружевом трусов и тянет к ступням.

Между ног становится совсем жарко и мокро. Оттого, как неспешно, будто смакуя, он это делает, и оттого, каким заворожённо на меня смотрит.

Сглотнув, я завожу ладони за спину и отщёлкиваю застёжку бюстгальтера. Хочу, чтобы он видел меня целиком, и совсем не готова ждать.

Тёмный взгляд огнём проходится по моей груди, и в следующую секунду Александр нависает надо мной.

Его губы впиваются в мою шею, метят ключицу и, прочертив влажную дорожку между грудей, обхватывают сосок.

Зажмурившись, я охаю и выгибаю спину, как если бы это помогло сбросить томительное напряжение в промежности.

Поцелуи не прекращаются: спускаются к рёбрам, покрывают живот, затекают во впадину пупка.

— Что ты делаешь? — выдыхаю я, пытаясь приподнять голову.

Горячая ладонь моментально впечатывается мне в лобок, требуя повиноваться.

— Расслабься, малыш… Я очень хочу.

Безвольно опав на покрывало, я напоминаю себе, что мне нечего стесняться, и Александру стоит доверять.

Долго бороться с собой не приходится.

Стоит его языку коснуться меня там, любая тревожная мысль вылетает из головы, замещаясь симфонией ярких, доселе неизвестных ощущений.

Их искры разносятся по нервным окончаниям, заставляя меня исступлённо ловить ртом воздух, шире раздвигать ноги и поглаживать соски.

— Это так остро… — лепечу я, вытягивая руку, чтобы запустить её Александру в волосы. — Я даже не думала, что так бывает.

Его рот творит с моим телом невообразимое: то спускаясь ниже и проникая вглубь меня, то снова поднимаясь и выводя в самой чувствительной части меня долгие, медленные круги, от которых из меня порциями вытекает влага, а внутри всё поджимается.

— Ещё… Ещё, — хриплю я, чувствуя, как контроль за действиями и словами окончательно ускользает от меня.

К ощущениям ласк внезапно добавляются новые: небольшое давление в промежности, сменяющееся быстрыми, неглубокими толчками пальцев.

— Господи…

Оказывается, «небо в алмазах» — это далеко не метафора.

Эйфория, поразившая каждую клетку моего тела, выворачивает меня изнутри, рождая перед глазами тёмное небо, испещрённое яркими стразами, которые с каждой секундой вспыхивают и переливаются всё ярче.

Моя голова мечется из стороны в сторону, пальцы комкают покрывало.

Я и понятия не имела, что оргазмы бывают настолько сильными и длятся так долго.

Шлейф наслаждения всё ещё окутывает меня, когда его сменяет ощущение опустившегося на меня тела и мощный толчок.

От глубины собственной наполненности я непроизвольно вскрикиваю.

— Всё нормально, малыш? — влажный лоб Александра упирается мне в висок, голос хриплый и вибрирующий. — После такого тяжело сдерживаться.

Помотав головой, я прикусываю его плечо и обвиваю бёдра ногами. Такой крепкий, сильный, красивый и полностью мой.

— Тебе и не нужно. Пожалуйста, продолжай.

65

Мы лежим на скомканных простынях без движения. Дыхание никак не желает прийти в норму, а между ног всё ещё ощущается эхо пульсации.

Голова Александра покоится у меня на груди, тёплая ладонь накрывает моё бедро. Я ласково перебираю его волосы, постепенно обретая спокойствие и умиротворение. Всё же отношения и любовь — это совершенно иное. С Марком было весело и легко проводить время, но рядом с ним я никогда не испытывала подобной многогранности чувств: трепета, восторга, яркого сексуального влечения, которое в другой момент сменяется нежным, обволакивающим спокойствием и пониманием, что спешить больше некуда, ведь я уже нахожусь в правильном месте и с правильным человеком.

— Устала? — Александр первым нарушает тишину.

— Неа, — мечтательно отзываюсь я. — Мне кажется, я готова заниматься этим хоть всю ночь.

Звук его смеха посылает щекочущую вибрацию по телу, которая оседает внизу живота.

— Только дай мне немного отдышаться. Кстати, дома тебя не потеряют?

— Я уже достаточно взрослая, — напоминаю я.

— Никто не спорит, — Александр находит мои пальцы и слегка сжимает, словно прося не злиться. — Спрашиваю на всякий случай.

— В ближайшие полгода я планировала съезжать, — зачем-то говорю я о том, о чём задумывалась всего пару раз. — Так что пусть привыкают.

— Нет ничего зазорного в том, чтобы жить с родителями в твоём возрасте. Думаю, твоему отцу спокойнее, когда любимая дочь находится рядом.

— Дети не обязаны угождать родителям. И тем более делать выбор в пользу их спокойствия.

Задрав голову, Александр находит меня глазами. В них — улыбка и тепло.

— Глядя на тебя, становится ясно, что тебя воспитывали в атмосфере принятия и любви.

— Мне очень повезло с мамой и папой, — соглашаюсь я. — Да и вообще со всей семьёй.

— Да, твой отец человек с большой буквы. Но даже ему вряд ли будет легко смириться с фактом наших отношений.

— Почему это? — от неожиданности я приподнимаюсь на локтях. — Папа любит меня и примет любой мой выбор.

— Он посчитает твой выбор ошибочным. Это и неудивительно. Какому отцу понравится, если красавица-дочь станет встречаться с его ровесником, с которым он к тому же неплохо знаком?

— Во-первых, мой папа старше тебя на целых семь лет, так что вы не ровесники, — пылко возражаю я. — Во-вторых, только мне судить, является ли мой выбор ошибкой.

Александр кивает.

— В теории всё так, но родительские чувства живут по своим законам. Детей хочется защитить от боли и прикрыть собственным опытом.

— Это очень эгоистично, тебе не кажется? Я никого не просила приводить меня в этот мир, но если уж я тут, то хочу получать собственный опыт от жизни, а не наследовать чужой.

Тихо рассмеявшись, Александр прижимает мою ладонь к губам.

— То ли это ты такая свободная, то ли в целом ваше поколение. Ты так уверенно разбиваешь все мои аргументы, что возражать не выходит. Ты действительно имеешь право проживать жизнь так, как хочется. Я всего лишь предупреждаю, что просто не будет.

— Я тебя люблю, и меня не пугают сложности. Я уверена, что если человек любит — а мои родители точно меня любят, — они всё примут и поймут. И ты помни об этом, когда…

Я обрываюсь, решив, что упоминать имя Марка сейчас — не лучшая идея. Но Александр понимает, о ком я говорю, потому что его тело моментально каменеет.

— Твой отец мудрый и много чего повидал, — произносит он после паузы. — У нас с ним идентичное отношение к детям: мы им должны, а не наоборот. Я пока не знаю, хватит ли у Марка понимания и великодушия, чтобы принять ситуацию.

— И что это значит для нас? — выдыхаю я, испугавшись, что Александр снова засомневается и решит сделать выбор не в мою пользу.

— Для тебя практически ничего. Разве что идею совместных ужинов можешь пока отмести. Проблема касается только меня и Марка.

— Я могу помочь! — от волнения мне приходится подтянуть одеяло к бёдрам и сесть. — Например, объяснить Марку всё. Что мы ничего такого не планировали и всё получилось само собой. Чувствам ведь не прикажешь!

Невесело усмехнувшись, Александр перекатывается на бок.

— Твоя инициатива может скорее повредить, чем помочь. Реакция Марка на новость о том, что отец встречается с его бывшей девушкой — это то, на что ты не можешь повлиять, каких бы слов ни подобрала. Для него будет иметь значение лишь то, что его предали. Я, а не ты, по большей мере. Поэтому ничего не нужно делать. Я сам.

Я слушаю его, кусая губу. Всё внутри меня протестует такому бездействию. То есть, мне нужно просто отойти в сторону и позволить Александру решать всё в одиночку? Зная, как он переживает за отношения с Марком и как боится их потерять? Неужели это честно? Уверена, подбери я нужные слова, Марк непременно всё поймёт и не станет злиться на Александра. Ведь если любишь — можешь простить всё!