Читать книгу 📗 "Как упаковать любовь (СИ) - Редная Ирина"
Но был ли я уверен, что это не иллюзия? Что я не выдумал в ней того, чего нет?
Если бы она сейчас начала заливаться соловьём про работу в креативном коллективе, про то, как её вдохновляет наша компания, про «воплощение мечты» — я бы закрыл этот вопрос сразу. Вежливо, но без сожалений. Столь же шаблонное «Спасибо за уделённое время, мы вам перезвоним» — и всё, до свидания.
Но она меня удивила.
Эта обезоруживающая честность — не грубая, не дерзкая, а какая-то… правильная. Прямая, но без перегибов. Человек, который не пытается понравиться, но при этом не ведёт себя вызывающе.
Короче решил рискнуть.
Я, конечно, оставил себе пути для отступления. Озвучил первые два месяца как стажировочные. Официальная версия — адаптация к новым задачам, понимание процессов. Неофициальная — если не сложится, просто пожму плечами, скажу «ну, бывает» и не стану больше делать кадровых решений, руководствуясь азартом.
Почувствовал себя странно, когда увидел её неподдельное удивление и радость в тот момент, когда она осознала, что я беру её на работу. Внутри неожиданно раздувалось какое-то иррациональное чувство гордости — будто это моя личная заслуга. Тешило самолюбие, чего уж там.
Анна сорвалась с места так быстро, словно я мог передумать в любую секунду или, того хуже, сказать: «Шутка». Меня это почему-то позабавило. В её реакции не было ни капли показной сдержанности — чистый, неподдельный, почти детский восторг. И на фоне «взрослых и уставших» людей, с которыми я имел дело каждый день, эта искренность выглядела даже... освежающе.
Хотя, может, я просто слишком давно не встречал людей, которые так радуются возможности поработать.
Озвучил первый рабочий день в понедельник. Думаю, за четыре дня я смогу прикинуть план дальнейшей работы — и заодно понять, не наломал ли дров этим внезапным решением.
— Буду в половине десятого! — бодро отрапортовала Анна, но тут же замялась, будто что-то хотела добавить.
— Спасибо вам большое!
Ну всё, теперь ощущение, что я совершил какой-то благородный поступок, окончательно укоренилось внутри. Красивая девушка благодарит меня, смотрит так искренне своими огромными глазами... Того и гляди засияю от самодовольства, как новогодняя гирлянда.
Заметил, что её взгляд опускается к моим кроссовкам. Я их, конечно, отмыл влажными салфетками в туалете — выглядят почти как новые. Но шнуркам и носкам повезло меньше, кофейные разводы никуда не делись.
— Занятный дизайн, — вдруг выдала она, возвращая мне мою же фразу. И заправила за уши свои кудряшки этим забавным, чуть смущённым жестом.
Кажется, я уже начинаю привыкать к этой обезоруживающей непосредственности.
— Молодой российский стартап, — ответил с улыбкой. — Очень, знаете ли, перспективный.
Глава 7. Анна
— За будущую звезду отечественного дизайна! — торжественно провозгласила Олька, подняв стаканчик с соком. — Да прибудет с тобой милость богов фотошопа!
Моя чересчур любознательная дочь, восседавшая на кровати с новой раскраской, тут же вскинула голову и подозрительно нахмурила брови.
— Тётя Оля, ругаться некрасивыми словами — это плохо!
— А кто ругался? — искренне удивилась подруга.
Ребёнок заговорщически прикрыл рот ладошкой, понизил голос почти до шёпота и с самым серьёзным видом пояснил:
— Ты сказала «жопа». Это очень плохое слово.
Я в этот момент сделала глоток сока и тут же прыснула со смеху, успешно окатив себя остатками напитка. Светлая футболка обрела новый дизайн, не запланированный ни мной, ни мировыми модными домами.
Минус одна приличная вещь в шкафу. Если не отстирается — придётся в очередной раз «спасать» её красками для ткани, изображая на пятнах какие-нибудь замысловатые узоры. Или вышить на них цветы… Да что уж там, можно сразу нарисовать карту сокрушённых надежд моего гардероба. Похоже, судьба сама намекает, что пора становиться загадочной дамой в total black.
Пока я героически спасала футболку в ванной, мои девчонки успели выяснить, кто прав, кто виноват, а кто просто так решил устроить драму. Когда я вернулась, картина предстала умилительная: Олька и Полина сидели плечом к плечу, раскрашивая принцессу в четыре руки.
Миловидная барышня с разворота раскраски пялилась на меня не то с восторгом, не то с безумием — улыбка у неё была такая, будто не замок с балами ждёт впереди, а место в криминальных хрониках. Но это никого не смущало. Полина, высунув язык от усердия, с энтузиазмом закрашивала пышную юбку, превращая её в нечто психоделическое. Ольге же достались мелкие розочки на лифе — явно работа посложнее.
Дочь, видимо, с юных лет постигла искусство делегирования: кропотливую и скучную работу ловко перепоручила подруге, а сама наслаждалась безграничной свободой творчества. Ну что ж, организаторские навыки — это тоже талант!
— Полин, а почему принцесса такая... эээ... страшненькая? — рискнула спросить я, оглядев её хищную ухмылку и глаза, полные, ну скажем так, хитрого блеска.
— Она не страшная, она независимая, — снисходительно объяснила дочь.
Ольга хмыкнула:
— Ну всё, Ан, твоя школа.
— Я бы сказала, это прогрессивное воспитание, — пожала я плечами, радуясь, что хотя бы кто-то в этом доме не боится заявлять о себе.
Я в детстве так не могла, к сожалению.
Налила себе ещё порцию сока и на миг пожалела, что в доме нет ничего покрепче. Всё-таки повод был — я получила работу! Разве это не тот самый момент, когда можно было позволить себе расслабиться хоть на капельку?
Но тут же сама себя одёрнула. У меня была лёгкая (или не очень?) паранойя и совершенно здоровые опасения за будущее — своё и Полинино. Кто его знал, что там в голове у бывшего? Вдруг решит устроить спектакль и натравит на меня опеку?
Вот так и жили: успехи отмечали соком, стрессы заедали печеньем, а вместо спокойствия — режим боевой готовности 24/7.
Как по заказу зазвонил телефон. Ну конечно, стоило только черта помянуть, как он тут как тут.
На экране высветились две лаконичные буквы — Д.С. Когда-то там было «Любимый», потом даже «Любимый муж» (как будто у меня их целый гарем, честное слово), но… селя ви.
Переименовала его сразу после того, как сбежала с дочкой и двумя чемоданами. Тогда он обрывал мой телефон, закидывая сообщениями в стиле: «Ты всё не так поняла», «Дура, вернись», «Мы же семья».
Сначала рука тянулась записать его как «Козёл», но стало обидно за козлов — они хоть травку мирно жевали и никого не трогали. Потом был вариант «Отец дочери», но это прозвучало слишком благородно для человека, который до сих пор не знал её любимого цвета.
Так что он просто Д.С. — Дмитрий Стрельцов.
Ничего лишнего.
Не хотелось брать трубку. Но пришлось. Пропущу звонок – потом будет целый концерт с возмущениями и обвинениями в игноре.
Выскользнула из комнаты и прикрыла дверь.
— Алло.
В ответ — не его голос, а уличный шум, женский смех.
— Дим, что ты хотел? – постаралась, чтобы голос звучал ровно, безразлично.
— О, Анька, ты тут, привет, – голос его был слегка навеселе, язык чуть заплетался. – Как там мои девочки?
Сжала челюсти, медленно выдохнула через нос.
— Не знаю. Уточни у них. Что ты хотел? Мне сейчас некогда.
— Ты глянь, какая деловая стала, – он прикрыл рукой микрофон, что-то пробормотал в сторону. Слов я не разобрала, но интонация была знакомая – или шутил, или строил из себя великого страдальца.
— Я, в общем, вот по какому делу, – продолжил он, чуть откашлявшись. – Хочу с Полей повидаться. В понедельник, часов в 11.
Ну конечно. Очередной внезапный порыв отцовской любви. Видимо, сейчас ему было удобно. Интересно, стоило ли попросить Ольку включить новости? Вдруг по миру прокатилась аномальная магнитная буря, влияющая на выборочную родительскую ответственность.
— Не получится в понедельник, — выдала всё тем же ровным тоном, хотя внутри уже начинало закипать раздражение. — В саду диспансеризация, Полина занята.
